Эпизод семнадцатый «Храм» 8 страница

- Кое-что еще… это что? - напрягся я.

- Лёш, прости, я…

- Кирюша-тян, не говори… - она подошла к Кириллу и положила голову на плечо. - Это наш маленький секрет….

Я отвернулся, потому что Кирилл начал лапать ее за попу.

- Может сабантуй? - спросила вдруг Алина, отбрасывая ладонь Кирилла.

- Да, Лёш, мы тут скупили Магнит. Винишко, закусончик… Обмоем твои ножки.

- Ой, как няшно! - пропела Алина. - Как малышу. Какая милота! Давайте, в комнате поляну накроем. Щаз сумки притараню из коридора туда.

- Ага, сладенькая моя! Мы подойдем…

- Слушай, что она имела в виду под этим «кое-что еще»? - спросил я, когда она вышла.

- Ну… - нехотя протянул Кирилл. - Я рассказывал, что спим мы на одно диване…

- А еще что?..

- Ну… что целовались…

- Что? - выпал в осадок я. - Ты такое говорил ей? Я… я здесь буду… я не пойду в комнату…

- Да, ладно тебе… Она ж своя, она психолог!

...они сели вместе на диване… ну, прям голубки. Я устроился в кресле напротив. Между нами был столик с разными яствами. Из спиртного, правда, только вино. Мы выпили. Начали болтать о чепухе. Кирилл всё домогался к ней, то погладит ляжку, то ухватит за грудь. Она взвизгивала, шлепала его, отталкивала и смеялась.

- Кстати, как у психолога у меня есть к тебе вопрос? - Алина отвлеклась от своего ухажера, который сейчас пытался протиснуть ладонь ей под юбку, и взглянула на меня. - Я читала у Фрейда, что мужчины руководствуются всю жизнь одной бессознательной установкой. Все решения они принимают из страха потерять член. Это так? Вот ты был мужиком, а теперь у тебя нет члена. У тебя сейчас нет страха?

Я «подвис», мне ее вывод совсем был непонятен. Да, очень возможно, что когда я был мужчина, отдаленно боялся, что отрежут член. Это самая любимая часть тела, от которое невообразимо много удовольствия, но… Почему сейчас я не должен испытывать страха? Напротив, сейчас мне намного страшнее жить…

- Я и сейчас много боюсь… - коротко ответил я.

- Это, наверное, из-за Кирилла? - сейчас она спрашивала без дебильных молодежных словечек, видимо, представляя себя профессионалом, и… не обращая, что Кирилл гладит ее чуть раздвинутые ноги.

- Я не понял вас… почему из-за Кирилла? - переспросил я.

- Ну, как же! В психоанализе это называется замещением. У Кирилла есть член, вы сейчас живёте вместе, и тебе кажется, что это член твой…

«Какой же бред она несёт!» - подумал я, но не сказал вслух. Вместо этого взял бокал со столика и поднес к губам.

-...видишь, как логично всё по Фрейду, - продолжила психолог. - Я думаю, даже то, что ты играешь с его членом, это бессознательное замещение.

Я подавился, и пролил вино на брюки. Я зло посмотрел на Кирилла, правда, он не понял мой яростный взгляд. Неужели, он… так запросто мог это рассказать первой встречной? Я сгорал от стыда! Мне захотелось, чтобы он провалился! А я… я еще сижу и как дурак ревную!

- Да, всё так… - нашел в себе мужество спокойно сказать и подняться.

- Ты куда? - отвлекся от ног девицы Кирилл.

- Пойду схожу на кухню. Мне нужно покурить…

Я пошел, слушая за спиной трескотню молодежи «Ой, а мне нужно отлить… Мне тоже, моя сладенькая… Я первая… Давай вместе… А как это вместе… Ты сидя… А я раковину… ха-ха, хи-хи»…

...я заглянул в пачку, осталось три сигареты.

- Ты обиделся? - я услышал голос Алина за спиной.

- А где Кирилл?

- Он побежал в ларёк купить мне сигареты. Я не курю «приму». А ты всё-таки не ответил, ты обиделся... - она прошла и села на табурет.

- Нет, не обиделся… - я тоже сил, продолжая курить. Я не смотрел на нее.

- Не обижайся… Мне просто всё это нравится, ваши игры. Так необычно всё и захватывающе...Меня даже заводит… А ты ходишь, да? Кира говорил, что нет…

- Мне вот это помогает, - я кивнул на сигарету. Но она, как мне кажется, не поняла.

- А почему ты хочешь быть мужчиной?

- Потому что я мужчина, - пожал я плечами на глупый вопрос.

- Понимаю… (да нехрена она не понимала). А ты хочешь быть мужчиной и заниматься… этим с мужчинами? (Боже, она сама тактичность!)

- Вовсе нет… мне нравятся женщины…

- А как же Кир?

- Он просто мой… очень хороший друг. И если… что-то и было (я старался подбирать слова), то… мне просто хотелось, чтобы… Кириллу было хорошо… как-то так…

- А ты ему сосал? - я аж вздрогнул от такой «тактичности».

- Да… - соврал я. Пусть порадуется, сучка.

- У-у, - восторженно выпрямилась она. Явно её это возбуждало.

- Но только один раз, - подливал я масло в огонь. - Мне кажется, Кирилл и не заметил. Он был уже на десятом небе.

- Расскажи, как это…

- А что как… - вальяжно откинулся я на кафельную стену. - Всё как обычно… Ты, наверное, многим сама сосала…

- Не-а! У меня еще ни разу с мужиками не было (Вот врёт, нагло и не краснея!). С девчонкой одной было. Но это не то, да?

- Наверное…

- Ну, мы полизались тогда голые в постели. Клитор потеребали друг дружки и всё. Ой и потекло… Кир сказал, что ты пизду свою бережёшь, даже пальцами ни-ни. Правда?

- Много чего Кир наговорил, - меня обидела эта фраза и особенно слово «пизда».

- Тебе этот разговор неприятен? - ну наконец-то психолог в не победил.

- Немного…

- Я просто знаю, как ты бедняжка мучаешься без разрядки, - сострадальчески сказала она. Кирилл хотя б полизал…

- Алина, может быть, скажу грубо, но этот разговор действительно мне неприятен…

- Всё, захлопываю свой членосос! - ей показалось эта шутка должна меня развлечь. Я улыбнулся.

Я пошел в комнату, взял мобильник и позвонил Кириллу. «Кирюх, слушай, купи и мне сигареты». «Ох, - ответил мне он, - я уже у подъезда… Ну… ну, ладно вернусь куплю».

- Я пойду тогда искупаюсь, - заявила Алина. - У тебя есть банный халат?

- Был… кажется…

...через минуту уже было слышно, как она там плещется, поет песенки.

- Да уж, без комплексов дамочка! - заметила Виктория.

- Одним словом психолог, - коротко засмеялась Грибникова. - Она так и встретила Кирилла в моём (Веры) банном халате. Картинно сидела ножка на ножке и потягивала вино. Кирилл купил мне Winston, а Алине Vogue. Он был в неописуемом восторге, и я думаю, хотел сразу залезь руками под халат. Я знаю, на Алине были трусики под ним… зато не было лифчика. Мы продолжили посиделки. Планы Кирилла Алина — и я этого не ожидал — обломала, пересела ко мне…

- Балин! - вдруг воскликнула спустя час Алина. - Уже одиннадцать…

- И что? - непонимающе посмотрел Кирилл.

- Как что? Через полчаса общага закроется. Бежать надо…

- А мож, ты здесь переночуешь?

Мы с Алиной переглянулись. Вот признаюсь честно, Виктория, мне почему-то кажется, они это подстроили. Хотя утверждать не могу по одной причине… о которой скажу позже, она — эта причина меня самого шокировала.

- А что? - продолжал ловелас. - Диван большой, хоть пять человек поместится. И Вера не против… Да, Вер?

Я не мог сказать, что против. Я многому обязан Кириллу.

- Вера, а у тебя есть длинная футболка? - спросила Алина. Почему вдруг меня стали звать Верой, я не знаю.

- Зачем?

- Ну, не буду же я голая с мужчинами спать!

Я отыскал две футболки. Она ушла в ванную. Этот хитрюга поскидывал с себя одежду, даже трусы и залез под одеяло. Когда Алина вернулась в футболке ниже колен, то произнесла:

- О! Уже готов наш шейх… (Кирилл что-то довольно промурлыкал). Ах, нет! Ни шейх, а гаремный евнух!

- Но-но! - недовольно проворчал Кирилл, а Алина захихикала.

Я решил последовать примеру Алины, пошел переодеваться в ванную. Я долго возился, потому что еще курил.

Когда я вернулся, то увидел… собственно то, что думал увижу. Они целовались. Кирилл также лежал на спине, а Алина сбоку приподнявшая на локте. Я не тревожа, забрался на диван с другой стороны и сразу отвернулся к стене. Мне не нужно было зрелище чужого секса…

Несколько минут так и лежали. Кирилл посередине, Алина с краю, я у стены задом к ним.

- Сними футболку, - услышал я шёпот Кирилла.

- Нет… не надо, - прошептала в ответ Алина.

- Почему? - в голосе Кирилла я уловил удивление и разочарование.

- Я не хочу… терять девственность… с тобой…

Меня это больше Кирилла, наверное, поразило. Я даже повернулся.

- Разве ты целка? - уже в голос спросил Кирилл.

- А что такого? Это не законно?

Горел ночник, и я видел лицо Кирилла, на нем выражение было такое, которое отвечало «да, не законно!», по крайней мере, «не честно!».

- А что мне с этим делать? - он раскрылся, и мы с Алиной увидели, как его большой член стрелой указывал на подбородок…

76.

...Виктория вышла от Грибниковой с крайне противоречивым набором чувств. Ей было тревожно. Она пообещала завтра прийти вновь. Было поздно, и Вика вспомнила, что обещала приехать к маме. Алексей поразил её… конечно, было отвратительным то, что хотел он предложить, стать для него проституткой, но… Это был акт отчаяния… в котором он сам и раскаивался. Если это забыть, то, понимала Вика, она беседовала со святым. И как со всяким святым, с Алексеем нельзя было полностью утолить жажду в нём. Хотелось слушать и слушать, проникать в его историю, быть причастным… или вернее сказать, совершить таинство причастия.

Очень надрывно было видеть его глаза, когда Вика сказала, что ей пора уйти. Это были глаза ребёнка, которые нельзя обмануть. Он боялся, что она больше не придёт. Столько страдания было в этом взгляде, что девушка в душе клялась матерью вернутся. Вика обещала прийти завтра в пять.

Она сейчас вышла от святого какой-то другой. О! Как ей было сейчас стыдно, что носит страпон под брюками, который и сейчас на ней. Она приедет домой, снимет эту игрушку и поедет к маме на другой конец Твери. А пока она стояла на лестничной клети у двери поэтессы и была не способна отойти. Это чувство подобно тому, когда выходишь из храма, стоишь на паперти, смотришь в даль, на дороги, улицы, многоэтажки и не находишь силы в себе шагнуть в тот суетный мир.

Она даже не обратила внимание, что на площадки она не одна. Возле… на расстоянии вытянутой руки… на корточках сидела молодая, пьяная женщина. Волосы растрепаны, макияж растекшийся… была полушубке в короткой юбке, в чулках, но без трусов. Она дергала Вику за рукав и о чем-то просила.

- Мужчина, дайте женщине двести рублей, - наконец-то докатилось до сознания Виктории.

- У меня нет двести рублей! - отдернув руку, сказала Вика. Ей было неприятно глядеть на пьянчужку. Но то, что её назвали мужчиной, странным образом притягивало. Должно быть, её околдовывало то, что для кого-то (пусть с пьяну) она — мужчина.

- Лжёте, молодой человек! У такого элегантного мужчины всегда найдутся двести рублей!

- А разве у такой хорошо одетой женщины самой нет денег? - решила поиграть Вика.

- Увы! Я просто женщина… Откуда у женщины деньги? Я полностью завишу от вас, мужиков… По секрету скажу, я… я просто блядь… Так что дайте, сударь, двести рублей, и я вам сделаю, что вы пожелаете…

- Мне ничего не нужно от тебя…

- Лжёте, молодой человек! Ни один из мужчин не отказывается от расположения женщины…

- Ты красиво говоришь, - улыбнулась Вика. - Как леди…

- Нет, я блядь! Правда умная блядь… Это вами ценится. Умная блядь воспринимается вами, мужчинами, как опытная.

- Ну… а если бы у меня… были сейчас эти двести рублей, - чувствовала Вика, что втягивается в игру, навязанную этой дамой без трусов, и возбуждается. Сейчас она верила, что действительно она мужчина, -...то чтобы ты мне сделала?

Женщина неожиданно встала на колени… голыми коленями на бетон. Она положила ладонь на левое бедро Вики. Мускулы ноги вздрогнули и напряглись. Вика резко вздохнула и задержала дыхание. Но не отступила, не оттолкнула и не сбросила руку женщины с ноги. В брюках по странному пошевелился страпон, он как раз лежал влево…

- Всё что угодно… Но… будет ли разумным лечь на пол? Конечно же, нет… - она гладила Вики бедро. - Нам не нужно менять сейчас позу. Я очень сейчас удобно стою, не так ли, мой мужчина… Так что… доставай… (она сделала пауза, в которой умудрилась совершить нечто завораживающее Викторию, запустить руку себе между ног)… портмоне, а из него двести рублей…

- И… и что будет? - дрожала Вика.

- Я пососу…

- Я… я не хочу…

- Как же? Вы лжете, маленький шалун! Вон как у вас стоит! - она сквозь брюки трогала страпон.

...Виктория была парализована. Женщина расстёгивала ей брюки. Запустила руки в ширинку. Начала ласкать искусственные яички…. И…

...и...О! Господи! Как такое может быть?! Как такое вообще возможно?! Вика чувствовала яички, как их нежно трогают, как от кожи идут нервные импульсы к анусу, заставляя его напрячься! Женщина перешла на искусственный фаллос, достала его… И у Вики в темени запульсировало от прикосновений… От каждого пощипывания мышцы ног слабели, и по спине прокатывали волны мурашек…

Как такое может быть?! - билось в мозгу Вики, когда она ощущала все нюансы теплого, влажного рта, даже то, как случайная слюна скатилась по (силиконовым!) яичкам. Как забилась молоточком предстательная железа, посылая указания анусу сжиматься и разжиматься…

…потом Вика вовсе испугалась, начались судороги приводящих мышц бёдер. Она отшатнулась, член выскользнул изо рта, за ним потянулись нити слюны и…

...и...О! Господи! Этого не должно быть! Это просто не возможно! Член закачался в воздухе перед лицом пьяной женщины. Из набухшей головки вырывались струи. Мутные белёсые струи бросали свою рваную бахрому на губы, щеки, подбородок… Как такое может быть?! Из страпона выливалась сперма...

...Вика не помнила, сколько она швырнула денег проститутки. Она быстро-быстро спрятала член и застегнула ширинку… Она побежала по лестнице. Голова кружилась, её тошнило… Сердце зашкаливало. Она рыдала на ходу, она смеялась. Ей одновременно было грустно и хорошо, она была счастлива, она была напугана, она было ошеломлена!

...сознание вернулось только у бачков с мусором. Было темно, но снег отражал свет от окон многоэтажек. К бочкам шла какая-то женщина с ведром, наверное, выбросить мусор.

Пусть идет! Черт с ней! Вика спустила брюки до колен. Стала расстегивать ремни страпона...

- Что, шалава, отъебли? Подтираешься? - зло шикнула баба в ведром.

...наконец-то удалось справится с замками. Вика бросила страпон в мусорный бак. Натянула брюки.

- Пшла отсюда! - замахнулась ведром та тётка. - От таких как ты вся зараза! Накидала небось тряпок со спидами, сучка!

...откуда у Вики взялась такая сила? Она разбегается и в прыжке бьёт ногой. Баба летит в бак. Вика бежит… бежит до автобусной остановки.

77.

...Вика заскочила домой. Закрыла дверь на два замка, что никогда не делала. Как будто за ней кто-то мог гнаться… Она прошла в комнату. Задернула шторы. Разделась до гола. Включила телевизор. Включила аудио проигрыватель. Прошла на кухню. В окне как в зеркале отразилась голая девушка. Она быстро задернула и здесь занавеску. Налила в чайник воды и пятилитровой бутылки, включила… Теперь в ванную. Заткнула слив. Налила на дно под краном шампунь. Пустила воду...

...надо позвонить маме, что она сегодня не приедет. Нет, лучше написать смс. Потому что говорить она не сможет. Она слишком возбуждена. Её потряхивает, бьет дрожь… Да, и в смски написать, что говорить не могу. Чтобы мама не перезвонила…

...она отправила смс. Высветилось «доставлено». Хорошо… Вода напором рушилась в пену… Нет, нужно расслабиться. Она закрыла дверь на щеколду, достала из шкафчика интимную гель-смазку… Зачерпнула немного воды и омыла вагину. На кафель закапали капли. Выдавила гель на пальцы правой руки. Расставила ноги. Нагнулась, схватившись левой рукой за бортик ванны…

...она массировала вокруг клитора, постепенно сужая круг, как по спирали…

...она закричала…

Что со мной? - думала Виктория, уже когда расслабленно лежала в пенной ванне. - Мне сейчас очень хорошо, но мне очень страшно! Не хотелось размышлять о страпоне, это было нечто запредельное, мистическое и ужасное. Сейчас она просто выйдет из ванны. Вытрется на сухо, наденет ночнушку и ляжет спать с включенным на музыкальном канале телевизором.

Три часа ночи.

- Мам, я тебя разбудила?

- Ничего страшного. Что случилось? - раздался голос мамы Виктории в динамике мобильника.

- Я не знаю… Мне очень больно. Чуть выше клитора. Там… там всё распухло. Вокруг всё красное. И не дотронуться. Мне… мне страшно, мам.

- Так. Успокойся. Выпей обезболивающие. Я завтра утром приеду, а до этого позвоню Рашиду Алимжанову…

- Кто это?

- Это самый лучший гинеколог в Твери. Мы к нему поедем. Он мой знакомый, примет без очереди.

- Но… но он чурка…

- Не обзывай людей. Да, он таджик, но он лучший. Прими обезболивающие. Всё, до завтра.

78.

...Грибникова вошла в палату. На ней был белых халат. Вика заулыбалась и даже приподнялась. Но боль — это было видно по её лицу — заставила опустить голову опять на подушку.

- Я очень испугался, когда вы сказали, что вы больнице, - сказала поэтесса, когда прошла и села на стул. - И когда сказали, что вас поместили в отдельную палату, даже запаниковал…

- Простите, Алексей, так вышло. Я знала, что вы испугаетесь… Мне кажется, вы единственный, кто мог испугаться за меня… Мне очень стыдно за это.

- Не говорите так, - Вера положила ладонь на предплечье Виктории. - Что с вами?

- Я не знаю. Врач тоже не знает. Поэтому положил в эту вип-палату, чтобы наблюдать. Со мной что-то чудно´е происходит последнее время. Даже вчера, когда я от вас вышла…

- Расскажите…

- Нет, мне стыдно… Может быть потом… Мне… Алексей, мне сейчас страшно очень, - Виктория нашла ладонь Грибниковой и сжала. - Вдруг… (Виктория быстро задышала, чтобы сбить волну истерики)… вдруг со мной что-то серьёзное… Знаете, я вас ждала, лежала и думала… Когда я не болела, когда всё со мной было хорошо, я так просто думала о смерти. Думала о суициде как о пустяке. Мне казалось, умереть это так просто. А сейчас…

Вика заплакала. Вера пересела и обняла ее.

- Вы не умрете… Я знаю…

- Я вам верю, Лёша (Вика позволила себе назвать его Лёшей). Я знаю, вы волшебник…

- Волшебник? - удивленно улыбнулась Грибников, когда Вика выпустила ее из своих объятий.

- Да, волшебник, - по-детски сквозь слёзы улыбнулась Вика. - Сделайте так, чтобы всё было хорошо.

- Сделаю, - в ответ улыбнулась Вера.

- Расскажите, что было дальше, - попросила Вика, когда успокоилась.

- Я боюсь увлечься. Мне сказали, что на посещение двадцать минут. И сказали, вас не волновать…

- Да, у вас истории очень волнительные….

- Да, очень. У нас еще будет много времени. Я сам очень хочу вам всё рассказать. Но я тревожусь за вас…

- Что со мной, доктор?… Я уже здесь пять дней… а вы… в вы ничего не говорите, - Викторию угнетала молчаливость Рашида Мансуровича. Это был средних лет, высокий, худощавый с удивительно прямой осанкой мужчина. Кожа у него была темная, словно пергамент. Даже халат казался сияет белым светом. Лицо очень красивое, точно высеченное из камня. Брови сросшиеся, что давало впечатление, он всегда сердит. За всё время он сказал одну единственную фразу «Нужна госпитализация».

Сейчас Виктория лежала голая, раскрытая, широко раздвинув колени. Алимжанов в силиконовых перчатках аккуратно трогал лобок, половые губы и вагину. Половые губы последнее время очень заметно разошлись. Посередине была огромная шишка сиреневого цвета, на верхушке которой торчал клитор… Прикосновения врача были острожные, но всё равно отзывались почти нестерпимой болью. Потом Рашид Мансурович стал трогать соски…

- Я заметила, у меня за эти дни на груди выросли волосы… Это что-то, значит, гормональное, да?

Этот вопрос доктор тоже проигнорировал. Он снял перчатку с правой руки и погладил лицо Вики.

- Да, и на щеках появилась щетина, - тревожно пытаясь выловить взгляд врача, комментировала Вика.

Вместо ответа, Рашид Мансурович снял вторую перчатку, укрыл девушку, выбросил в спецпакет перчатки и взял стул. Поставил подле койки и сел… прямой, узкоплечий, какой-то возвышенный.

- Виктория, я хочу вам кое-что подарить, - вдруг сказал он. Рашид красиво говорил на русском чистым и нежным голосом. - Но вначале расскажу древнюю легенду, который хранит мой род…

...у пророка Мухаммада, да прибудет мир с ним, был камень, который он всегда носил на шеи. Да не простой камень. И по форме был похож на полумесяц. В легенде говорится, что символ ислама именно поэтому полумесяц. И этот камень умел еще говорить человеческим языком. Однако понимать его речь мог только сам пророк, хвала ему вовеки веков. Когда подошел конец прибыванию посланника Аллаха мире, он на смертном одре позвал любимую жену Аишу и передал ей камень и сказал следующие. Береги его до той поры, пока сердце не подскажет тебе отдать его тому человеку, который явит собой необычность какую-нибудь. Тот человек должен отличаться от других чем-то необыкновенным. Пусть и тот человек сохранит его до той поры, покуда не встретит иного человека, обладающего необычным даром. И когда кто-то из одарённых будет понимать речь человеческую камня сего, знайте, о люди, в этого человека в мир вновь пришла душа моя…

По преданию, - продолжал Рашид, - если тот, у кого окажется камень пророка, станет слышать и понимать речь его, то он станет новым воплощением посланника Аллаха на земле, да прибудет он с нами!

К моему прадеду пришел этот камень, - сказал Рашид, когда из-за пазухи достал самодельный мешочек из черного бархата, вышитый золотом. - Он умел лечить людей молитвой. Исцелял даже безнадежных больных. Он передал его моему деду, тот был муллой. Дед передал мне с такими словами. Коль не встретится тебе человек, которого ты примешь за необыкновенного, передай камень внуку своему. А коль встретится такой, вручи ему…

С этими словами Рашид достал из мешочка камень, встал и наклонился над Викой. Он надел ей на шею.

- Зачем?!… Камень самого пророка Мухаммада?!… Я?!… Мне?! - затряслась от волнения Вика.

- Да хранит вас Аллах! - только и сказал Рашид и направился к выходу.

- Но как же так?! - спросила Вика, когда он был уже у двери.

Рашид ничего не ответил. Улыбнулся и вышел…

79.

...Алексей проснулся. Его насторожило, что на нем нет трусов, хотя он по-прежнему был в футболке. Рядом не было ни Алины, ни Кирилла. Алексей приподнялся и сел. Сигареты вчера он оставил на кухни. Это было опрометчиво. Ноги не подчинялись. Впредь нужно всегда пачку иметь под рукой.

Когда ушли Алина и Кирилл, он не помнил. Это еще одно неприятно свойство быть в чужом теле: засыпая, он полностью отключался от мира и не видел сны никогда, и сквозь сон не мог отслеживать, что происходит вокруг. Нужно было, чтобы тело проснулась, для полного присутствия… Алексей бросил взгляд на сторону дивана, где спали молодежь, и вздрогнул. Значит, у Кирилла и Алины всё же был ночью секс, и он лишил её девственности… Почему тогда я без трусов? - забилась лихорадочная мысль у Алексея, - этот… и меня лишил?…

Алексей пошарил по дивану, сбросил одеяло. Второго пятна не было. Да и он не чувствовал каких-то изменений в теле… наверное, должно болеть…

- Кирюх! - крикнул Алексей, надеясь, что друг на кухни. Тишина. - Алина!… (тихо). Ребята, вы где?!

Дотянувшись до халата, он заметил, что на подоконнике пачка сигарет и зажигалка Алины.

В квартире Алексей был один. Что-то произошло. Но что? Он пошел на кухню, поставил на газ чайник. Набрал номер Кирилла, тот не отвечал. Потом прислал смс, что скоро придет и что нужно поговорить…

- Короче, попадос, братан, полнейший! - нервно дергая плечами, говорил Кирилл. Когда он пришел, то застал Алексея на кухне, тот делал яичницу. - Вы обе вчера, блин, так быстро вырубились. А у меня ваще сон пропал, как будто и не пил. Лежу такой, член аж больно торчит. Трахаться хочу, невмоготу. Дай думаю, полапаю Алину и потрусь об нее. На майку или на трусы ей спущу… А она, блин, спит как убитая…

...ну, это, короче лапаю. Она не просыпается. Даже майку задрал, сиськи полизал. Она только посапывает… И чё, снимаю трусы ей, пизду лежу. А она во сне только ноги раздвинула. Пушкой не разбудить…

Короче, я ей засунул. От боли-то она проснулась. Давай отталкивать, колотить меня, кусаться. А у меня как у зомби одна мысль «сейчас кончу». Ну, короче, пока не кончил, не вынул из нее…

Самое прикольное, у нас потом еще три раза было. Она и сверху меня трахала. А утром говорит, что я ее изнасиловал… Братан, короче, мне по-борзому нужно сваливать из Твери…

- Зачем? - удивился Алексей, он выключил газ под сковородкой.

- Алина мне, прикинь, мне утром говорит, типа в милицию заявлять на изнасилования не будет, а позвонит одному родственнику. Он типа криминальный авторитет. Меня найдут и сделают секс-рабом…

- И куда ты убежишь? - Алексей присел на табурет.

- Ну… пока к бабке в Сандово. А потом… ну, когда утихнет, в Питер…

Алексей молчал, но не знал, что сказать.

- Слушай… я тебе тут кое-что принес, - прервал Кирилл затянувшуюся паузу. - Только возьми! Обещай, что возьмёшь…

- Что? - непонимающе глядел на любимого Алексей.

- Я… это… я знаю, без меня тебе туго будет. Я… это… ну, в общем, рад, что ты уже ходишь… Тут вот… Это карточка. Мне ее дядька на днюху подарил, на поступление на вторую вышку. Я собирался, помнишь, я говорил, в литературный… На ней двести тысяч рублей. Возьми, а то я всё равно на хрень потрачу. Я хотел на проституток тратить…

Кирилл на стол положил банковскую карту и клочок бумаги.

- На бумажки пин-код, - пояснил Кирилл.

Алексей молчал.

- Ну… я, наверное, пойду, - выдохнул Кирилл и поднялся. - Да… симку я выброшу. Если что, с новой позвоню… да?

Он подошел к кухонной двери. Он всё ждал, что Алексей что-то скажет. Почему же Алексей молчит? Пусть хоть что-то скажет на прощание…

Алексей поднялся, он хотел пожелать что-нибудь хорошее… Кирилл вдруг подбежал, обнял. Он целовал шею, ключицы. Ласкал спину, залез под халат, стал мять голую попу Алексея.

- Я тебя люблю, Вера! Очень-очень люблю! - шептал Кирилл, запустив пальцы между ягодиц друга. - Я хочу, чтобы у нас было… прямо сейчас…

- Не надо, Кирилл. Уходи…

Кирилл отступил… Когда он уходил, то старался не оборачиваться. Входная дверь хлопнула. Алексей опустился на табурет. Он потом пил кофе и глядел на лежащую на столе карту…

80.

- Бородка вам идет…

- Не шутите так, а то я обижусь (Виктория засмеялась).

- Ох… а я и не заметил, у вас интересный камень на шеи…

- Мне его подарил доктор…

Грибникова сидела на постели подле Вики и держала её за руку. Под спину и голову девушки были наложены подушки…

-...знаете, Алексей, - продолжала Вика, - мне иногда кажется, что он разговаривает со мной. Но когда я слышу его голос, то пугаюсь, и он замолкает…

- А вы не пугайтесь, - мягко улыбнулась Вера.

- Пока не могу… Всё-таки как хорошо, что Рашид разрешил оставаться вам со мной подольше. Я так скучаю по вам, когда вы уходите…

- Я бы совсем не уходил… Если бы было можно поставить здесь еще койку….

- Ой, давайте я с Рашидом об этом поговорю, - перебила Вика поэтессу, немного поморщившись от боли.

- Я не знаю… удобно ли?

- Рашид очень хороший и милый человек… он как вы… Ну-ну, не смущайтесь, Алексей.

- Я не смутился… мне просто приятно.

- Расскажите, что же было дальше, после того, как Кирилл ушел… Кстати, вы с ними больше никогда и не виделись?.. И не созванивались?

- Нет… я и не знаю, что с ним…

...после того, как он ушел, я весь день плакал. Я думал, что потерял любимого. Неужели я был влюблён в мужчину? Теперь я думаю, это тело Веры своими гормонами внушало мне иллюзию любви. Да, я был привязан к Кириллу. Я в нем нуждался. И я нуждался в том, чтобы кому-то дарить ласку… Но я не мог его любить как женщину, как брата, возможно. Меня никто не видел, и я позволил себе рыдать. Странно, но мне сейчас не стыдно, Виктория, рассказывать об этом. Кому-то другому было бы стыдно…

...потом, когда я успокоился и почувствовал, что отпустил Кирилла, задумался… а ведь у меня всё есть для того, чтобы поехать к маме. Деньги — их так много на карте, - и паспорт, я нашел его в комоде. Меня останавливало только одно: я понял, что притягиваю сексуально озабоченных людей. Моя аура настолько насыщена моей неудовлетворенностью, что те кто рядом бросаются изнасиловать, забыв про то, кто они и разумны ли. Я гипнотизирую, заставляю при прощальном поцелуи засунуть пальцы себе в попу... Это проблема… тем более добираться от Твери до Мурманска около полутора суток.

...я долго размышлял: мне бы как-нибудь поступить так, чтобы ко мне никто не смел бы домогаться. Может быть, как-то одеться...

- В наше время только в монашкам не домогаются, - захихикала Вика.

- Вы угадали, как я поступил…

- Неужели?!

- Оказалось, что в Твери есть магазин церковного облачения. Я купил женскую рясу, мантию, клобук, подрясник, параман… в общем, всё, чтобы выглядеть строгой монахиней… Да, еще и молитвенник, книжицу, чтобы держать всегда в руках. Это уж точно никогда не подпустить, даже самого безбашенного маньяка.