Издательство «Речь» предлагает 3 страница

не успевает закрепиться в долговременной памяти, или ста­новится неактуальным. В качестве примера можно напом­нить фрагмент из фильма «Джентльмены удачи» - сцену, где вор рекомендует человеку, к которому он проник как грабитель, лекарство от болезни. Потерпевший так пора­жен ситуацией (оказалось, что грабитель страдает тем же недугом) и так увлечен обсуждением способов лечения их общей болезни, что ОТВЛЕКАЕТСЯ от наличной ситуации, и они вместе, дружески беседуя, идут в бар, чтобы отметить свое знакомство.

ПРИЧИНЫ постоянной
РАССЕЯННОСТИ ВНИМАНИЯ

Физическое недомогание или весенний авитаминоз

Давно известно, что рассеянность, как невозможность удерживать концентрацию внимания, зависит от ряда фи­зиологических факторов: возраста, болезни, утомления или авитаминоза. Например, в блокадном Ленинграде весной 1942 г. многие жители жаловались на трудности удержания внимания и недостаточной длительности его концентрации.

Неуважительное отношение

к окружающим людям.

Не верь жалобам на природную забывчивость!

Причиной рассеянности может быть и ЭГОИЗМ, по­рождающий НЕУВАЖИТЕЛЬНОЕ отношение к окружаю­щим. В последнем случае она обычно обусловлена не на­рушением переключаемости, а нарочитым невниманием к интересам нижестоящих лиц. Именно о таких людях писал Аркадий Аверченко: «Для обыкновенных людей такой рас­сеянный человек чистое мучение: он надевает чужие ка­лоши, иногда новые вместо своих старых, целует чужих жен, думая, что это его собственная, и всегда забудет то, что обещал или что ему поручили сделать».

Концентрация внимания и погруженность в задачу. О рассеянности ученых

Причиной рассеянности может быть и наличие МОЩ­НОГО ФОКУСА глубинных интересов. Человек, глубоко сконцентрированный на внутренней, особо важной для него задаче, подсознательно пытается избежать усилий на пере­ключение, поэтому и не переключается с любимой задачи на внешние раздражители. О рассеянности ученых известно множество анекдотов. Их рассеянность является оборотной стороной максимальной собранности и сосредоточенности на основном предмете интересов. Они настолько глубоко погружены в свои мысли, так сконцентрированы на них, что при столкновении с житейскими мелочами не переключаются и могут оказаться в смешном положении. Причина подобной рассеянности главным образом в том, что, выработав быто­вые стереотипы, ученые пользуются каждым случаем, чтобы вывести из сознания даже контроль за их исполнением или своевременным переключением на другую программу и тем самым полностью освободить поле внимания для решения основной научной задачи. Такая рассеянность не является осознанным пренебрежением ситуацией «здесь и теперь». Она — не свидетельство отсутствия интереса к окружающим, она объясняется присутствием личности в ИНОЙ, но вполне определенной, хотя и воображаемой, среде.

Немало рассказывали о рассеянности известного ком­позитора и химика Александра Бородина. Как-то, когда у него были гости, утомившись, он стал прощаться с ними, говоря, что ему пора домой, так как у него завтра лекция, и пошел одеваться в переднюю. Или такой случай. Боро­дин поехал с женой за границу. При проверке паспортов на пограничном пункте чиновник спросил: как зовут его жену. Бородин по своей рассеянности никак не мог сразу вспомнить ее имя. Чиновник посмотрел на него подозри­тельно. В это время в комнату вошла его жена, Екатерина Сергеевна, и Бородин бросился к ней: «Катя! Ради Бога, как тебя зовут?»

Непревзойденной была рассеянность Исаака Ньютона. Однажды его посетил друг и, не застав хозяина дома, съел приготовленный на столе обед и ушел. Вернувшийся до­мой Ньютон увидел на столе пустую посуду и удивился: «Однако как мы, философы, рассеянны — оказывается я уже пообедал».

Рассказывают и такую историю. Приходит Николай Жуковский к себе домой, звонит, из-за двери спрашивают: «Вам кого?» Он в ответ: «Скажите, дома ли хозяин?» — «Нет». — «А хозяйка?» — «Нет и хозяйки. А что пере­дать?» — «Скажите, что приходил Жуковский».

И еще один факт. Однажды у известного математика Давида Гильберта был званый вечер. После прихода одного именитого гостя мадам Гильберт отвела мужа в сторону и сказала ему: «Давид, пойди и смени галстук». Гильберт ушел. Прошел час, а он все не появлялся. Встревоженная хозяйка дома отправилась на поиски супруга и, заглянув в спальню, обнаружила его в постели. Тот крепко спал. Про­снувшись, он вспомнил, что, сняв галстук, автоматически стал раздеваться дальше и, надев пижаму, лег в кровать. Здесь мы опять сталкиваемся с доминированием стерео­типного поведения.

НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ —
ХОРОШО ОРГАНИЗОВАННОЕ ВНИМАНИЕ

Новый жест —

слелствне появление нового знаколлого

Характерные жесты и слова — МАРКЕР конкретного человека, по которым его можно опознать. Для иллюстра­ции напомним сцену из фильма «Мертвый сезон». Это тот эпизод, когда герой обратил внимание на специфический жест гитлеровского палача — как бы снимание паутины с лица. Полезно иметь в виду, что возникновение на горизон­те нового знакомого обнаруживается обычно появлением в общении необычных слов или жестов, заимствованных от этого знакомого.

Острая наблюдательность н международный жулик

Особую наблюдательность можно иллюстрировать от­рывком из книги Валентина Катаева «Трава забвения». «Горький, Андреев и Бунин сидели в ресторане в Неаполе. Тогда была в моде такая игра. Вот зашел человек и дается три минуты, чтобы посмотреть и разобраться в нем. Горький посмотрел и говорит: он бледный, на нем серый костюм, узкие красивые руки — и все. Андреев смотрел минуты три и понес чепуху, даже цвет костюма заметить не успел. А вот у Бунина был очень зоркий глаз. Посмотрел и за три минуты все успел охватить, он даже детали костюма описал, отметив, что галстук с какими-то крапинками, что неправильный но­готь на мизинце, даже бородавку успел увидеть. Все это он подробно описал, а потом подумал и сказал, что это между­народный жулик. Тогда они позвали метрдотеля и спроси­ли, кто этот человек. Тот сказал, что этот человек откуда-то часто появляется в Неаполе и у него дурная слава».

Как я пряталась в шкафу

Приведу пример из своей школьной жизни. Однажды возник вопрос: была ли я на уроке? На самом деле весь урок я просидела в шкафу, где хранились карты и пособия. Мои соученицы это знали. Далее возмущенная учительница сделала мне публичный выговор за прогул, а я заявила, что весь урок была в классе. Тогда она обратилась с вопросом к классу: «Была ли Грановская на этом уроке?» Все в один голос сказали «ДА»! Учительница впала в истерику, и раз­разился большой скандал.

ПРИЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ
ВНИМАНИЕМ ОКРУЖАЮЩИХ

Навыки лейтенанта Коломбо

Телесериал «Лейтенант Коломбо» демонстрирует целую палитру приемов, ПАРАЛИЗУЮЩИХ БДИТЕЛЬНОСТЬ.

Эти приемы нужным образом организуют внимание подо­зреваемых, снижают их напряжение и тем самым ускоряют расследование преступления. Рассмотрим их.

A. Внешний вид — ЗАУРЯДНОСТЬ во всем, от походки и затрапезного плаща до старенькой и дешевенькой маши­ны — ничего, что обращало бы на себя внимание.

Б. Скромная манера поведения, еда на ходу и непре­рывные извинения за свое вторжение — эти особенности позволяют ему занять ПРИНИЖЕННУЮ ПОЗИЦИЮ (малообразованности и низкого социального статуса, что в обыденном сознании не совместимо с острым умом). Тем самым снимается бдительность. Человек столь незаметный не имеет статуса и поэтому не опасен.

B. При желании получить значимую информацию МОТИВЫ ее необходимости ПРОЕЦИРУЮТСЯ на другое лицо — либо строгое начальство требует задавать «таким хорошим» людям всякие неприятные вопросы, либо это будет интересно или приятно жене, которая так интересует­ся именно этим человеком. Также возможны приземление и перенос мотивов поведения на малозначимое лицо.

Г. Самый главный вопрос Коломбо задает уже после всех извинений и прощания, когда все опасения у подо­зреваемого позади, КОГДА он СНЯЛ ЗАЩИТУ, снизил кон­центрацию внимания и в этот самый момент — вопрос!

Д. Максимальное привлечение подозреваемого к рас­следованию с учетом того факта, что при любом желании скрыть информацию (если она имеется) эта информация не­избежно будет искажать его поведение и ответы, отклоняя их от нормы. НАРУШЕНИЯ ОБЫЧНОГО ПОВЕДЕНИЯ можно заметить, надо только быть предельно внимательным.

Е, Умение «прикинуться шлангом» перед начальством, когда под напором «значимых лиц» оно предпочитает пре­кратить расследование. Начальство попадается на ту же удочку, что и преступники: «Ну что сможет этот „простак"»?

Ж. Стремление осуществлять ФИЗИЧЕСКИЙ КОН­ТАКТ — пожать руку, прикоснуться к плечу, похлопать по руке и т. п. В этом случае скрыть имеющуюся напряжен­ность труднее, чем в процессе разговора.

УЧЕТ НАЦИОНАЛЬНЫХ
СТЕРЕОТИПОВ ВНИМАНИЯ

Как Эркюль Пуаро

снижал длительность англичан

«Пуаро, почему вы иногда говорите на правильном английском, а порой нет?» Пуаро рассмеялся: «Ах, вот что! Я объясню. Правда, я могу говорить на правильном английском языке. Но друг мой, разговор на ломаном ан­глийском имеет огромные преимущества. Люди вас начина­ют ПРЕЗИРАТЬ. Они говорят: „Иностранец, даже не умеет правильно говорить по-английски". В мою задачу не входит потрясать людей. Напротив, я не возражаю, чтобы меня немного высмеивали. К тому же я ХВАСТАЮ. Англичане обычно говорят: „Парень, который так много мнит о себе, НЕ МОЖЕТ МНОГО СТОИТЬ". Такова английская точка зрения. Она совсем неправильна. Но таким путем я из­бавляю людей от НАСТОРОЖЕННОСТИ».

СПОСОБ ПРИВЛЕЧЬ И УДЕРЖАТЬ
ВНИМАНИЕ АУДИТОРИИ

Калигула — люлоел!

Замечательный русский юрист Анатолий Федорович Кони был великолепным мастером завоевания и удержания внимания в аудитории. Как он этого добивался? Он при­водил такой пример из своей практики: «Например, надо говорить о Калигуле, римском императоре. Если лектор начнет с того, что Калигула был сыном Германика и Агрип­пины, что родился в таком-то году, унаследовал такие-то черты характера, так-то и там-то жил и воспитывался, то... внимание вряд ли будет зацеплено. Почему? Потому, что в этих сведениях нет ничего необычного и интересного для того, чтобы завоевать внимание. Давать этот матери­ал все равно придется, но не сразу, а только тогда, когда уже привлечено внимание присутствующих, когда оно из

рассеянного станет сосредоточенным. Стоять нужно на подготовленной почве, а не на первой попавшейся, слу­чайной. Это закон. Поэтому первые слова должны быть совершенно простыми... Можно начать так: „В детстве я любил читать сказки. Из всех сказок на меня особенно сильно влияла одна: сказка о людоеде, пожирателе детей. Мне, маленькому, было очень жалко тех ребят, которых великан резал как поросят огромным ножом и бросал в ды­мящийся котел. Когда я подрос и узнал...” Далее переходные слова к Калигуле. Вы спросите, при чем тут людоед? А при том, что людоед в сказке, и Калигула в жизни — братья по жестокости». Поэтому даже если слушатели запомнят только это вступление, и то в памяти у них сохранится его главная черта.

Начало лекции А. Ф. Кони

о законе вселлирного тяготения

Лекцию о законе всемирного тяготения А. Ф. Кони советовал начинать так: «В рождественскую ночь 1642 г. в Англии, в семье фермера средней руки была большая су­мятица. Родился мальчик, такой маленький, что его можно было выкупать в пивной кружке — Исаак Ньютон». И да­лее переход к существу темы через сентенцию о великом и малом.

ОГРАНИЧЕННАЯ
УСТОЙЧИВОСТЬ ВНИМАНИЯ

Ночной пациент

Для демонстрации ограниченности устойчивости вни­мания я применяю следующий прием. В аудитории студен­там или преподавателям я вслух читаю короткий рассказ. Длительность его прочтения составляет ТРИ МИНУТЫ. Обычно для этого я использую рассказ Льва Шейнина «Ночной пациент». Он написан с целью показать следо­вателям ограниченную точность свидетельских показаний. 46

После того как заканчивается чтение, всем присутствую­щим предлагается ответить на ряд вопросов по данному рассказу. И тут со всей очевидностью обнаруживается, что на часть вопросов, ответы на которые в тексте при­сутствовали, многие ответить не смогли, зато с полной уверенностью отвечали на ряд других, относительно ко­торых необходимая информация в рассказе отсутствовала. Такой простой эксперимент давал возможность ОЩУТИТЬ на себе меру устойчивости своего внимания на коротком временном интервале — всего 3 минуты, когда о забывании говорить не приходится.

ПАМЯТЬ

И ГРАНИЦЫ ЕЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

ЗАПЕЧАТЛЕВАНИЕ НА
ВСЮ ЖИЗНЬ — ИМПРИНТИНГ

Полосатые штаны

Механизм импринтинга — ВПЕЧАТЫВАНИЯ В ПАМЯТЬ первого впечатления — обеспечивает связь между информаци­ей врожденной и информацией приобретаемой за счет накопле­ния личного опыта. Именно информация, введенная в течение короткого чувствительного периода, выступает в дальнейшем у человека как фундамент для построения внутренней картины мира. Сначала импринтинг был обнаружен у птиц и млеко­питающих и только потом у людей. Примером импринтинга птиц может служить эпизод, сообщенный этологом Конрадом Лоренцем. Он в инкубаторе вывел утят и регулярно выпускал их на прогулку. У вылупившихся утят запечатлелись полосатые брюки Лоренца, и именно эти полоски сформировали образ матери. Поэтому утята не соглашались отправляться к водоему, если экспериментатор был в другой одежде. Для того чтобы утята шли за ним и не потеряли его в густой траве, Лоренцу приходилось передвигаться на корточках (тогда большая по­верхность брюк была видна утятам) и, кроме того, непрерыв­но крякать. «Когда я вдруг взглянул вверх, — пишет он, — то увидел над оградой сада ряд мертвенно-бледных лиц: группа туристов стояла за забором и со страхом таращила глаза в мою сторону. И неудивительно! Они могли видеть толстого чело­века с бородой, который тащился, скорчившись вдоль луга, то и дело оглядывался и крякал, а утята, которые могли хоть как- то объяснить подобное странное поведение, были скрыты от глаз изумленной толпы высокой весенней травой».

ТАКТИЛЬНЫЙ КОНТАКТ ВКЛЮЧАЕТ
ЧУВСТВО ЗАЩИЩЕННОСТИ

Самое безопасное место —

теплая и мягкая мама

Импринтинг сохраняется на время созревания рефлекса самосохранения и проявляется в запоминании отличительных 49

черт родителя и следовании за ним. Это позволяет по­томству находиться в зоне защиты и выживать. У млеко­питающих, в отличие от птиц, неразвитость мышечной системы к моменту рождения не позволяет импринтингу проявиться в реакции следования, и он обнаруживается иначе. Например, в клетку новорожденных обезьян, изо­лированных от матери, ставили два муляжа, представля­ющие собой либо цилиндр из проволоки («проволочная мама»), либо такой же цилиндр, обтянутый мехом («ме­ховая мама»). У каждой «мамы» была поилка с молоком, и каждая могла раскачиваться из стороны в сторону. По­ловину детенышей кормили из первого муляжа, полови­ну — из второго. Интересно, что для тех, кого вскармли­вала «проволочная мама», была характерна поза обхва­тывания своего тела и головы. (Такая поза, усиливающая самоконтакт, обнаруживается и у человека всегда, когда ему необходима компенсация отсутствующего контакта с другими.)

Независимо от того, из какого муляжа детеныш по­лучал пищу, обезьянки проводили время в контакте с «меховой мамой». Возможность прижаться к меховой маме снижала их беспокойство. Подобный тактильный комфорт, обеспечиваемый «мамой», был для детенышей жизненно важным — выращенные без нее обезьянки об­наружили в дальнейшем тяжелые нарушения поведения. Например, самка была равнодушна к своему детенышу, не знала, что с ним делать и не могла его выхаживать, то есть у этих обезьян не выработалось адекватного мате­ринского поведения (качать, кормить, носить). У чело­века чувствительный период импринтинга продолжается с двух до шести месяцев. В этот период ребенок тянется к любому человеку, даже незнакомому, и улыбается, по­том эта реакция сменяется страхом перед незнакомыми людьми. Поэтому дети, воспитанные животными, практи­чески утрачивают возможность включения в человеческое общество.

ОСОБАЯ ПРОЧНОСТЬ
ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ПАМЯТИ

Человек, которого в детстве укусила собака

Под влиянием импринтинга чувственное состояние, сопутствующее восприятию значимой информации, запо­минается быстрее. Прочное запоминание распространяется и на саму информацию, и на эмоциональное состояние, вызвавшее данное эмоциональное состояние. Мне изве­стен случай, когда военный, неоднократно проявлявший на войне свое мужество и награжденный за это орденами, но в раннем детстве искусанный и напуганный собакой, затем пугался при каждой встрече с собаками и не мог с собой справиться. Он не осознавал, с чем связан этот страх, тем более, что ПРОИЗВОЛЬНОЕ воспроизведение чувств почти невозможно. Однако, когда в состоянии гипноза его вернули в ситуацию, причинившую травму, и добились «примирения» с той собакой, то по выходе из гипноти­ческого состояния страх, преследовавший его несколько десятилетий, исчез.

КРАТКОВРЕМЕННУЮ ПАМЯТЬ НАРУШАЕТ
ЭКСТРЕННОЕ ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ ВНИМАНИЯ

Своеврелленная пошечина

Специфика кратковременной памяти связана с механиз­мом сохранения информации не в статических состояниях структур памяти, а в динамическом режиме. Специалист по исследованию памяти Карл Прибрам в качестве осо­бенности кратковременной памяти выделил ее НЕПРОЧ­НОСТЬ — если эта динамика нарушается преждевременно, кратковременная память повреждается немедленно и не­обратимо. Однажды он привел в докладе на конференции такой шуточный пример. «Представьте себе, — сказал он, — что вы только что познакомились с девушкой, и она вам чрезвычайно понравилась. Вы делаете с ней несколько 51

первых шагов, и вот неприятность! Она встречает какого- то другого мужчину и дает ему свой домашний телефон. Что нужно делать в этом случае? НЕМЕДЛЕННО дать ему пощечину! Конечно, вы будете иметь неприятности от дамы сердца, но зато сможете спать спокойно. Если вы выпол­ните эту акцию сразу, то я вам ручаюсь, что телефона он не запомнит, а если вы замешкаетесь, то такой надежности уже нет».

АКТУАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ
НАПРАВЛЯЮТ ЗАПОМИНАНИЕ
И ЗАБЫВАНИЕ

Миленькая Танечка

Обнаружено, что забывание зависит от мотивации и структуры интересов. Приведу пример из своей практи­ки. У меня была премиленькая лаборантка Танечка. Од­нажды ко мне обратился один профессор с жалобами на потерю памяти, в особенности, его огорчало, что он пере­стал запоминать имена и фамилии своих студентов. Как он считал, это происходило «от склероза». Я предложила ему проверить свою память с помощью тестов и попроси­ла Танечку подготовить необходимые тестовые материалы, а пока мы беседовали на светские темы. В ходе этой беседы выяснилось, что имя лаборантки он запомнил с первого предъявления. Затем мы обсудили великое событие в его жизни — рождение и развитие внука. Оказалось, что он прекрасно помнит: рост и вес при рождении, когда про­резался первый, второй и последующие зубы, какое слово было первым и т. п. Таким образом, в этой зоне его инте­ресов склероз тоже не обнаружился. Беспокоившее же его забывание фамилий студентов — это обычное следствие не склероза, а потери интереса к определенной части его жизни. То, что ему теперь интересно — внук и его осо­бенности, а также имя прелестной Танечки, — он отлично помнит.

СУВЕНИРЫ КАК МИНИ-ПАМЯТНИКИ —
ИНСТРУМЕНТЫ ПАМЯТИ

Спрятав подарок,

вы гасите и память о дарителе

Сувениры — по своему прямому назначению — миниа­тюрные памятники. Их ПРИОБРЕТАЮТ для сохранения памяти о неком эмоционально важном, обычно приятном событии. При этом надо обратить внимание и на то, что их и ВЫБРАСЫВАЮТ или УНИЧТОЖАЮТ, когда некое событие стремятся предать забвению и не вспомнить даже, случайно наткнувшись на старые памятные вещицы. Ино­гда аналогичную роль выполняют и подарки.

МОЩНАЯ ЭМОЦИЯ НАРУШАЕТ
ТОЧНОСТЬ ЗАПОМИНАНИЯ

Ненадежность показаний свидетелей

Нарушение точности воспоминания иллюстрирует сле­дующий эксперимент 3. Рабина: в одном из американских университетов студенты сидели в аудитории, опустив го­ловы в экзаменационные листы. Внезапно дверь распах­нулась и ворвалась невысокая молодая женщина, одетая в джинсы, клетчатую ковбойку и зеленую тирольскую шляпу. Она быстро бросила в студента, сидевшего в первом ряду, морковку и крикнула: «Федеральная селедка! Ты украл мои отметки!» При этом снаружи из коридора был слышен сильный хлопающий звук. Студент в первом ряду, одетый в униформу спортивного общества, вскрикнул и упал на пол. Нападавшая женщина выскочила из комнаты. Двое мужчин, одетых как санитары, вбежали в аудиторию, по­ставили жертву на ноги и быстро вывели его. Вся сцена с того момента, когда вбежала нападавшая, до того, как вывели жертву, заняла минуту.

Влияние эмоционального шока проявилось, когда сту­дентов попросили немедленно описать картину событий, 53

свидетелями которых они были. Для этого они должны были ответить на ряд вопросов. Результат оказался по­трясающим. Поскольку инцидент был в высшей степени неожиданным и имел драматический вид, то большинство свидетелей не запомнили ни внешнего вида, ни обстоя­тельств вторжения. Вот некоторые вопросы и ответы. «Кто был нападающий?» Один студент писал: «Большой, гер­манского типа... как голливудский спасатель». «Как был одет нападавший?» — «В униформу железнодорожного кондуктора». «Каково было оружие?» — «Убийца исполь­зовал нож с открытым лезвием». «Кто был жертвой?» — «Мужчина, одетый в брюки цвета хаки и голубой свитер». В описанных обстоятельствах деформацию следов памяти можно объяснить только эмоциональным воздействием, ибо фактор времени был исключен, и отнести забывание за счет преобразования информации во время длительного периода хранения нельзя.

Нападение на профессора

Приведем еще один пример. В аудитории, где находи­лось 140 студентов, организовали нападение на профессо­ра. Спустя несколько недель студентов и профессора про­сили опознать нападавшего в наборе из шести фотогра­фий. Поскольку инцидент был весьма драматичным, 60% присутствовавших, включая профессора, указали не того человека.

СОБЫТИЕ,
УТРАТИВШЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНУЮ
ОКРАСКУ, ЗАБЫВАЕТСЯ

Забыл — значит теперь

«это» тебе не очень важно

У Зигмунда Фрейда есть пример о муже, несколько скеп­тически относившемся к своей жене. Он считал ее слегка фригидной и даже «синим чулком». Однажды на какой-то 54

праздник она подарила ему очередную книгу. Он, сунув ее куда-то, забыл, где она, и много месяцев не мог ее найти. (В то время ее подарки для него были незначимы.) Затем их жизненная ситуация изменилась — тяжело заболела его мать. В новых обстоятельствах его жена проявила себя с самой лучшей стороны. Она самоотверженно и преданно ухаживала за свекровью. Как-то, вернувшись от больной матери, преисполненный чувством любви и благодарности к нежно заботящейся о ней жене, он открыл верхний ящик своего стола и без всякого труда обнаружил давно «про­павшую» книгу.

Надпись на кольце царя Соломона: «И это пройдет!»

Для снижения напряженности от некой неудачи по­лезно задать себе вопрос: «Помню ли я, что меня сильно расстраивало в прошлом году?» Известный менеджер Ли Якокка писал, что когда его что-либо сильно расстраивало, его отец обращался к нему с вопросом: «Скажи-ка мне, что тебя так огорчило в прошлом месяце? или в прошлом году? Вот видишь, ты даже не помнишь! Поэтому то, что тебя беспокоит сегодня, может быть, и не столь уж страшно?»

ОСОБЕННОСТИ ОБРАЗНОЙ ПАМЯТИ

Хочешь запомнить —

соотнеси с чем-то непривычным

Образная память менее прочная, но более точная, чем эмоциональная. Сергей Эйзенштейн в фильме «Броненосец Потемкин» учел особенности образной памяти. Ситуация такова: на броненосце вспыхнул бунт из-за использования в пищу команде червивого мяса, которое лекарь признал годным. Когда вспыхнуло восстание, лекарь одним из пер­вых полетел за борт. В фильме надо было напомнить, что доктор упразднен. Чего проще: на берег набегает волна и выносит труп. Однако Эйзенштейн поступает иначе — на

леере броненосца болтается докторское пенсне. Это нео­жиданный и НЕПРИВЫЧНЫЙ ОБРАЗ, потому он прочно запоминается. Аналогичный эффект производит и сцена с детской коляской, съезжающей по лестнице. Приведенные эпизоды поясняют то обстоятельство, что лучше всего за­поминается образ НЕПРИВЫЧНЫЙ.

Яркость образа связана с его неожиданностью

У Антона Павловича Чехова в пьесе «Чайка» неудачли­вый писатель так сравнивает себя с талантливым: «У него (талантливого) на плотине блестит горлышко от разбитой бутылки и чернеет тень от мельничного колеса — вот лун­ная ночь и готова, а у меня и трепещущий свет луны, и ти­хое мерцание звезд, и далекие звуки рояля, замирающие в тихом ароматном воздухе». Похожее описание каждый воспринимал и читал множество раз и поэтому оно не вы­зывает яркого образа из памяти. Наоборот, блеск горлышка разбитой бутылки — образ неожиданный и потому лучше запоминающийся.

ПРИЧИНЫ ИСКАЖЕНИЯ СЛЕДА
В ДОЛГОВРЕМЕННОЙ ПАМЯТИ

Снежная баба

Воображение нарушает образ объекта в памяти. Если слово выступает ВНЕШНИМ фактором, искажающим воспоминание о событии, то воображение предстает как фактор ВНУТРЕННИЙ, направленно трансформирующий реальный образ. Стюарт Хеллер в своей книге приводит такой пример: «Когда моей дочери было около четырех лет, мы с женой впервые взяли ее посмотреть на снег. Она захотела слепить снежного человека, и мы помогли ей. В результате получился „малыш" размером около 2,5 фу­тов в высоту. Дочка была очень возбуждена и довольна своим произведением. Когда, возвращаясь с гор, мы ехали 56

обратно, дочь увидела своих друзей. Она попросила меня остановиться, чтобы рассказать им о снежном человечке. Она выбралась из машины и возбужденно стала расска­зывать. При его описании она рисовала жестами картину, по которой выходило, что человек был ростом около 4 фу­тов. Она почти удвоила его высоту. Через два дня мы все пошли позавтракать к моим родителям. Наша дочь начала рассказывать о снежном человечке и сказала: „Дедушка, я сделала снежного человечка больше, чем ты“. Мой отец был 5 футов и 10 дюймов ростом и обладал более чем из­лишним весом. Это заставило меня подумать о том, как работают память и воображение ребенка. Когда дочь не имела возможности видеть реальный объект, снежный че­ловек становился все больше и больше».

С какой скоростью ехал автоллобиль?

Слово, наименование деформирует образный след па­мяти. Слова проще: они запоминаются легче, чем картинки, и могут НАВЯЗАТЬ, деформировать образ в соответствии со сказанным. Такое искажающее влияние выступает одним из факторов, сильно воздействующим на точность воспо­минания свидетеля при изменении подбора слов в вопро­сах, которые ему задают. Для демонстрации силы подоб­ного влияния в экспериментах Элизабет Лофтус четырем группам студентам показали один и тот же короткий фильм о дорожном инциденте. Но формулировки вопроса раз­личались. В первой группе спросили: «С какой скоростью ехали автомобили, когда они ударились?» Для трех других групп глагол «ударились» был заменен на слова: «разби­лись», «столкнулись» или «пришли в контакт». Выясни­лось, что оценки скорости находились в полной зависимо­сти от использованного глагола. Те испытуемые, которые слышали слова «пришли в контакт», давали самую низкую оценку скорости (30 миль в час), в то время как слышав­шие в вопросе «разбились» дали самую высокую оценку (41 миля в час).