Открытый диалог

Помимо скрытого диалога, который возникает между аудито­рией и оратором во время выступления последнего, возможен и открытый диалог говорящего со слушателями. Формы этого диалога бывают различными. Наиболее распространены вопросы слушателей и ответы на них оратора. Такая форма общения с аудиторией требует от выступающего быстрой реакции, владения юмором, доброжелательности. По­следнее особенно важно. Часто вопросы задают оппоненты, не согласные с оратором; кроме того, вопросы иногда ставятся в не­корректной форме.

Многие ораторы особенно славились блестящими ответами на вопросы, например А. В. Луначарский. Вот как он ответил на вопрос, присланный ему после выступления в письменном виде:

“Скажите, что такое любовь?” — “Я не знаю, кто написал эту записку. Может быть, совсем еще молодой человек. Тогда я ска­жу — пусть подождет и сам найдет ответ на свой вопрос. Но, мо­жет быть, это написал пожилой человек; я скажу ему — пусть вспомнит. Но если это написал человек, зрелых лет в расцвете сил и жизни, то я могу только выразить ему свое сожаление, что он мог задать такой вопрос”.

С восторгом вспоминают современники о беседах с аудито­рией физика Льва Давидовича Ландау. Вот как характеризует эту беседу один из них: “Вопрос — стремительный ответ — взрыв смеха в зале; вопрос — стремительный ответ — и хохот, от которого сотрясались стены”.

Однако остроумие не самое главное качество оратора, отве­чающего на вопросы. Особенно это касается вопросов, заданных не после выступления, а во время его слушания. Такие вопросы

могут быть вызваны непониманием какой-либо мысли, напри­мер, следующий вопрос, заданный во время лекции физиологу Ивану Петровичу Павлову: “Как согласовать этот опыт с тем, о котором вы говорили раньше, именно, что при повышении тем­пературы все химические процессы идут интенсивнее?” Иногда у слушателей возникает желание уточнить мысль оратора, на­пример, еще один вопрос, обращенный к И. П. Павлову: “Поче­му же на морозе щеки и нос краснеют?” У внимательного, заин­тересованного слушателя часто под влиянием оратора возникает собственная мысль, идущая вразрез с рассуждениями оратора. “Но ведь вы говорили, что у щенков, которые не ели мясо, на мя­со нет врожденного рефлекса, а между тем это очень прочный раздражитель и повторяется в бесконечном ряде поколений”,— рассуждает слушатель И. П. Павлова.

Выступающий, отвечая на возникший вопрос, должен и удов­летворить спрашивающего, и в то же время не забывать об остальной аудитории. Ответ оратора предназначается не только спрашивающему, но и всем другим слушателям. Если выступаю­щий предполагает, что вопрос интересен только тому, кто задал его, ответ должен быть краток. Если задан вопрос, волнующий, по мнению оратора, всех, ответ должен быть обстоятелен. Так, например, поступал Иван Петрович Павлов, которому в процес­се чтения лекций по физиологии постоянно задавали самые раз­ные вопросы. (См.: Павлов И. П. Полн. собр. соч.—М., 1952.— Т. 5.)

Особенно ценными для оратора являются вопросы, которые развивают их мысли. Так, во время лекции А. Е. Ферсмана о ра­диоактивных минералах один из слушателей неожиданно задал вопрос: “А имеются ли карты радиоактивных минералов мира? Или хотя бы Российской империи? Ведь эти минералы должны как-то по-особому распределяться на земле и под землей?”

— Блестящая идея! — воскликнул лектор.— Вы подали ве­ликолепную идею!

Вопрос о распределении радиоактивных минералов возник у слушателя лекции А. Е. Ферсмана не случайно. Лектор сумел пробудить у аудитории не только любознательность, но и остро­ту, смелость мысли.

Помимо ответов на вопросы, задаваемые слушателями, фор­мой открытого диалога являются ответы слушателей на вопросы оратора. Так, например, П. Ф. Лесгафт обык­новенно задавал на лекции такой вопрос, материал для ответа на который уже имелся у слушателей, и ждал, пока кто-либо со­образит и скажет ему свое мнение. Петр Францевич требовал от­вета от каждого; при этом ответ мог быть неправильным, мысль могла быть ошибочной, лишь бы она была.

Большое место занимал открытый диалог в лекциях профес­сора механико-математического факультета МГУ Андрея Петро­вича Минакова. Выступающий, задавая слушателям цепь вопро-

сов по ходу своего выступления и анализируя ответы на них, активизировал студентов. Процитируем фрагмент лекции А. П. Минакова, который приводится и воспоминаниях В. П. Ли-шевского:

— Что такое вектор? — спрашивал профессор.

— Следовал быстрый ответ:

— Математическая величина, которая характеризуется размерами и направлением.

— И все? — спрашивал Минаков.

— Все.

— Хорошо. Потоки автомобилей характеризуются величиной и направлением. Ведь мало сказать, что по данной улице проез­жает 300 автомашин в час, нужно еще сказать, в каком направ­лении (речь идет об улице с односторонним движением). Следо­вательно, по вашему определению, потоки автомобилей — век­торы.

Теперь представьте себе перекресток двух- и односторонних улиц. По одной улице проезжает 300 автомашин в час, по дру­гой—400. Векторы, как известно, складываются по прави­лу параллелограмма. Следовательно, каждый час 500 авто­мобилей врезаются в здание, стоящее на углу перекрестка. То есть из семисот автомобилей (300 +400), выезжаю­щих на перекресток, только 200 минуют его без аварий, а осталь­ные 500 образуют груду лома на тротуаре. Так? Конечно, нет. Почему? Да потому, что сложение векторов по правилу паралле­лограмма — это и свойство их, и элемент определения. Вектор — это такая математическая величина, которая: 1) имеет размеры, 2) характеризуется Направлением и 3) складывается с себе по­добной величиной по правилу параллелограмма. Последнее в определении.вектора — самое важное. Потоки автомобилей характеризуются величиной и направлением, но не складывают­ся между собою по правилу параллелограмма и поэтому не яв­ляются векторами.