Предисловие. Когда первые видео, на которых мои 3-х летние ученики читают с листа и играют двумя руками довольно непростые произведения

Когда первые видео, на которых мои 3-х летние ученики читают с листа и играют двумя руками довольно непростые произведения, были помещены на нашем вебсайте, я получила много гневных рецензий со стороны преподавателей фортепиано, возмущенных тем, что дети играют «неровным звуком, не всегда ритмично и не соблюдают фразировку». Сам факт, что дети, не научившись еще толком не то что читать, но даже и говорить, способны читать нотный текст и играть на фортепиано используя 10 пальцев обеих рук, не тронул ни одной педагогической струнки этих чрезмерно строгих «музыкальных критиков».

Для того, чтобы ребенок научился ходить и бегать, он вначале ползает – никому не приходит в голову критиковать его за это. Возникает вопрос: откуда у многих моих коллег такое противоестественное представление о становлении и развитии навыков? Откуда уверенность, что обучаясь игре на фортепиано, дети не могут проходить стадию формирования, но обязаны с первых же шагов двигаться балетным шагом? Если их послушать, то люди должны буквально рождаться с «округлыми» руками и отточенными движениями. Поэтому, если малыш не способен соблюдать ритм и фразировку с точностью профессионала в трехллетнем возрасте, значит, его не стоит учить вообще. Либо идеально – либо никак!

На самом деле, покопавшись в истоии развития музыкального искусства, я постепенно поняла, что музыкальная педагогика по сути своей является одним их самых странных и сохранившихся в почти неизменном виде пережитков прошлого, того прошлого, когда музыкальное искусство в живом исполнении было единственной формой проведения досуга. Как оказалось, корни такого требовательного отношения к успехам начинающих уходят в те далекие времена, когда еще не было технического прогресса и когда каждый уважающий себя человек стремился получить хоть какое- нибудь музыкальное образование или обзавестись хоть каким нибудь музыкальным инструментом, чтобы слыть по-настоящему образованным. Поэтому мерилом обучения музыке были музыкальные гении – не меньше. Даже маленького Бетховена пытались сделать «вторым моцартом» и били нещадно за погрешности в игре.

С приходом технического прогресса социальная ситуация сильно изменилась, но музыкальная педагогика осталась прежней. Люди постепенно пересели с коней на автомобили, пустили первые ракеты в космос, изобрели телефоны и компьютеры. Обучение же музыке оставалось «пожилой чопорной дамой» неизменно повторяющей слова «только неустанные занятия приводят к совершенству» и помахивающей тростью для битья по рукам.

Тема о развитии музыкального искусства и технического прогресса очень заинтересовала меня, как и роль музыкальной педагогики во всем этом процессе. Милые консервативные замашки музыкального преподавания постепенно открылись мне своей не такой симпатичной стороной – той стороной, которая составляет угрозу развитию всего музыкального искусства.