Миф как коллективный перформатив

Простого воспроизведения мифа в виде текста (скажем, простой его декламации) в мифологическом бытии не бывает. Миф всег­да связан с определенным комплексом дейст­вий, который называется ритуалом. Цель последнего в самом общем смысле заключается в том, чтобы установить некоторый порядок вещей. Особенно это касается сезонных ритуальных действ, в которых не столько описывается и разъясняется нечто, но подтверждается старое, некоторый устоявшийся порядок, организующий годичный хозяйственный цикл.

Миф всегда связан с ритуалом. Более того, связь эта настоль­ко тесна, что мы не можем представить себе отдельного сущест­вования мифа, в его отвлечении от некоторого комплекса действий. Центральное значение мифо-ритуального комплекса заклю­чается не в том, чтобы как-то выявить в форме действий смысл мифа, но прежде всего в том, чтобы заставить мир (разумеется, посредством воздействия на некоторые мифические силы) сохра­нить этот порядок; он не столько разъясняет устройство этого мира, сколько устанавливает в этом мире определенный порядок. Он императивен, "повелителен" в отношении этого мира.

Недавно в логико-лингвистических исследованиях возникло новое, довольно интересное понятие перформатива (от англий­ского to performe "исполнить"). Введший его в научный обиход Дж. Л. Остин [80], в частности, выделил некоторые высказыва­ния, которые, в отличие от остальных, не сообщают что-то, а име­ют иной, особый смысл. Сравним две пары предложений: 1а. Они поженились и I б. Объявляю (говорит священник или работник, регистрирующий браки) вас мужем и женой, 2а. Они поспорили на Бутылку пиваи 2б. Давай поспорим на бутылку пива. Легко заметить, что высказывания 1а. и 2а. сообщают о некоторых собы­тиях - неважно, действительно произошедших или вымышлен­ных. Высказывания же 1б. и 2б. ничего в сущности не сообщают. Они только устанавливают некоторое новое отношение между людьми: в первом случае отношение брака, а во втором - отноше­ние пари.

Это понятие перформатива, на мой взгляд, хорошо подходит и для того, чтобы выделить описанную выше функцию мифа. Миф устанавливает некоторое отношение между человеком и другим человеком, между людьми и миром. И поскольку в мифе нет авторства, нет отдельного человека, который бы установил опре­деленное отношение, поскольку в мифе все принадлежит коллек­тиву, то нам придется принять, что миф есть коллективный перформатив. (Должен в скобках заметить, что коллективный харак­тер перформатива для самого Остина неприемлем).

И действительно, смысл совершения ритуальных действ заклю­чается в том, чтобы сделав то, что делалось в первоначальные мифические времена, когда все происходило впервые (впервые было посеяно зерно, впервые принесена жертва, впервые произ­несен какой-то гимн), вернуть тот порядок, который был в те времена установлен. Даже сегодня говорят: как встретишь новый год, так его и проведешь. Празднование становится средством установить некоторый, счастливый для нас порядок на целый год вперед.

Выше уже было сказано, что нам стоило бы говорить не об отдельном существовании мифа как текста, а прежде всего о мифо-ритуальном комплексе. И это не только потому, что часто произнесение какого-либо мифологического текста связано с ри­туалом, но и потому, как можно думать вместе с некоторыми уче­ными, что само произнесение мифологического текста (скажем, гимнопение) уже само по себе есть ритуал.