Глава пятнадцатая

8 декабря уже после обеда дома проснулся Уолтер, которому очень хотелось на охоту, просто не терпелось испытать возбуждение погони. Он любил бродить по лесу один, с ружьем.

Уолтер не очень часто оказывался в пятне и знал, что его зовут, лишь когда требуется его поразительное умение ориентироваться – он развил это мастерство во время охоты в буше в родной Австралии. Последний раз он выходил много лет назад, когда Билли и его брат Джим оказались вна летних сборах добровольческого гражданского воздушного патруля. Благодаря таланту Уолтера Миллигана назначили наводчиком.

Но не охотился Уолтер уже давно.

Поэтому в тот вечер он решил позаимствовать с холодильника пистолет Рейджена. Конечно, ружья пистолет не заменит, но лучше, чем ничего. Уолтер послушал прогноз погоды; узнав, что на улице холодно, решил надеть теплую куртку и перчатки. Фетровую шляпу с широкими полями, какие носят в Австралии, он не нашел и удовольствовался лыжной маской. Собрав еды на обед, Уолтер поехал на юг по 664‑му шоссе. Направление он чувствовал инстинктивно. На юге он найдет леса, где сможет поохотиться в свое удовольствие. Свернув с шоссе, он следовал указателям в национальный парк Хокинга, предвкушая разнообразие дичи.

Въехав в лес, Уолтер поставил машину и дальше отправился пешком. Он углублялся все дальше, ноги скользили по сосновым иглам. Дышал он глубоко. Оказаться на дикой природе и пробираться по тихому лесу было здорово.

Уолтер шел почти целый час. Иногда мелькали белки, но никакой другой дичи видно не было. Темнело. Он уже начал нервничать, когда вдруг заметил на еловой ветке жирного черного ворона. Уолтер быстро прицелился и выстрелил. Птица рухнула. У него вдруг закружилась голова, и он ушел с пятна…

– Варвар, – холодно прокомментировал Артур. – Убивать животных – против правил.

– Почему он брал мой пистолет? – недовольно вопросил Рейджен.

– Ты оставил его без присмотра, – ответил Артур, – что тоже против правил.

– Неправда. Мы договорились, что один пистолет всегда должен под рукой, только чтобы дети не достать, на случай если приходит незваный человек. А у Волтера не было право его брать.

Артур вздохнул.

– Эх, а он мне нравился. Уверенный, энергичный, ориентируется хорошо. И постоянно читал об Австралии, ведь, в конце концов, это часть Британской империи. Один раз даже предложил мне заняться изучением эволюции кенгуру. Но, боюсь, теперь Уолтер становится нежелательным.

– Жестокое наказание за одна ворона, – ответил Рейджен.

Артур посмотрел на него испепеляющим взором.

– Возможно, придет время, когда в целях самозащиты тебе придется убить человека, но умерщвление безмозглого создания я не потерплю.

Артур похоронил ворона и пошел обратно к машине. Аллен, слышавший последнюю часть разговора, вышел в пятно в машине и поехал домой.

– Вот болван, убил тупую ворону и возомнил себя охотником на крупную дичь!

За рулем, на ночной дороге в Ланкастер, Аллен чувствовал себя как пьяный. Он попивал пепси из литровой бутылки, но отложил ее, и когда доехал до стоянки у дороги, решил остановиться. Он припарковал машину возле мужского туалета, встряхнул головой и закрыл глаза…

Дэнни поднял взгляд и удивился, что он за рулем. Вспомнив указания Артура, он пересел на пассажирское сиденье и стал ждать, когда появится кто‑нибудь, кто сможет повести машину. А потом вдруг до него дошло, что он уже не раз бывал в этом туалете. Дэнни заметил, что рядом стоят еще две машины. В одной из них сидела женщина в шляпе с широкими полями, в другой – мужчина. Они сидели просто так. Может, и они тоже поменялись местами и ждали, когда кто‑нибудь отвезет их домой.

Дэнни очень хотелось, чтобы кто‑нибудь поскорее пришел. Он устал и захотел писать. Когда он вышел из машины и пошел в туалет, женщина тоже вышла.

Дэнни расположился у детского писсуара, расстегнул ширинку и вздрогнул от декабрьского холода. Потом он услышал шаги и скрип дверных петель. Вошла женщина. Он удивился и повернулся так, чтобы она не видела, как он мочится.

– Привет, милашка, – сказала она. – Ты гей?

Голос у нее был неженский. Оказалось, что это одетый женщиной мужчина – в широкополой шляпе, с накрашенными губами, да и вообще косметики на нем было много, даже черная точка на подбородке. Он был похож на Мэй Уэст[16]из фильмов.

– Слушай, парень, – сказал мужчина‑женщина, – хочешь, пососу.

Дэнни покачал головой и осторожно пошел к выходу, но тут вошел и другой мужчина.

– Ой, да он хорошенький. Устроим вечеринку!

Мужик схватил Билли за ворот и потащил к стене. А одетый женщиной схватился за куртку и принялся нащупывать ширинку. Дэнни испугался, ему стало плохо, и он закрыл глаза…

Рейджен схватил мужика за руку, вывернул ее и швырнул нападавшего о стену. Когда тот падал, Рейджен ударил его в грудь коленом и приемом карате добавил по шее.

Повернувшись, он увидел женщину и остановился. Женщину он бить не мог. Но когда она назвала его ублюдком, Рейджен понял, что это переодетый мужчина. Он схватил его и придавил локтем к стене, поглядывая, не пытается ли подняться первый.

– Давай тоже на пол, – приказал Рейджен, сильно ударив трансвестита в живот.

Тот согнулся и рухнул на пол. Рейджен отобрал у них кошельки с документами, но когда он пошел прочь, трансвестит подскочил и схватил его за ремень.

– Отдай, сволочь!

Рейджен развернулся и ногой двинул ему в промежность, и когда мужик упал, пнул ногой еще и по лицу. Из носа потекла кровь, мужчина принялся ловить ртом воздух сквозь выбитые зубы.

– Не помрешь, – спокойно сказал Рейджен. – Я аккуратно выбираю, что поломать.

Он посмотрел на первого. Хотя его по лицу не били, изо рта текла кровь. По прикидкам Рейджена, от удара в солнечное сплетение в надгортаннике возникло избыточное давление, и лопнули кровеносные сосуды. Жить тоже будет. Рейджен снял с него еще и часы «Сейко».

На улице он увидел две пустые машины и камнем разбил фары. До утра они никуда уже не уедут.

Потом Рейджен поехал домой, вошел, убедился, что все безопасно, и ушел из пятна…

Аллен открыл глаза, думая, стоит ли идти в сортир. Поняв, что он уже дома, он тряхнул головой. И сс… уже не хочется. Зато на руках синяки. А на правом ботинке что? Он потрогал, посмотрел.

– Боже мой! – закричал он. – Чья это кровь? Какой урод подрался? Я требую ответа. У меня есть право знать, что происходит.

– Рейджену пришлось защищать Дэнни, – сказал Артур.

– Что случилось?

Артур объяснил всем.

– Молодежи надо знать, что стоянки, расположенные вдоль дороги, по ночам – место опасное. Известный факт, что в таких местах после наступления темноты часто собираются гомосексуалисты. Рейджену пришлось спасать Дэнни от опасности, которой его подверг Аллен.

– Блин, господи, да я не виноват. Я не хотел уходить из пятна, я не заставлял Дэнни выходить. Кому вообще, черт возьми, в этой неразберихе известно, кто вошел, кто вышел и что они там делают?

– Я должен был пойти, – сказал Филип, – я бы с этими пидорами с удовольствием разобрался.

– Да тебя бы убили, – ответил Аллен.

– Или натворил бы каких‑нибудь глупостей, – добавил Артур. – Например, убил бы кого‑нибудь из них. И нас бы тогда посадили.

– А…

– К тому же тебе вообще запрещено выходить в пятно, – строго сказал Артур.

– Да знаю, но все равно я бы с радостью.

– Я начинаю подозревать тебя в краже времени, в том, что ты пользуешься возникшей сумятицей и воротишь свои гадкие делишки.

– Кто, я? Ну не!

– Я точно знаю, что ты выходил. Ты наркоман, и ты вредил своему уму и телу.

– Ты меня брехлом называешь?

– Да, это одна из твоих характеристик. Ты дефектный андроид, и я тебя уверяю, что пока это в моих силах, ты больше никогда не выйдешь в мир.

Филип снова ушел во тьму, гадая, что значит «андроид». Но он не собирался спрашивать об этом у Артура, чтобы лишить этого проклятого англичанишку радости победы. И как только будет возможность, он снова выйдет в пятно. Филип понимал, что после Зейнсвилля власть Артура ослабла. Пока есть травка, «спиды» и ЛСД, он сможет обходить этого напыщенного гада и вырываться в сознание.

На следующей неделе Филип рассказал Уэйну Лафту, одному из своих покупателей, о происшествии на стоянке.

– Блин, – ответил Лафт, – ты че, не знал, что в таких местах до хрена пидоров?

– Да я нехило удивился, – ответил Филип. – Гребаные пидарасы заманивают в свои сети. Ненавижу.

– Как и я.

– Может, сделаем их? – предложил Филип.

– Это как?

– Ну, мы же знаем, что они по ночам тусуются на темных стоянках. Мы туда подкатим. И подчистим эти гадючники.

– Да, можно и ограбить, – согласился Лафт. – Деньжонок себе на Рождество заработаем и от педрил избавимся. И нормальные чуваки будут в безопасности.

– Ага, – заржал Филип. – Такие, как мы.

Лафт достал карту и отметил подобные стоянки в Фэрфилде и Хокинге.

– Поедем на моей тачке, – сказал Филип. – Она быстро гоняет.

Филип прихватил с собой декоративный меч, который нашел в квартире.

На стоянке возле Рокбриджа в Хокинге оказался одинокий «Фольксваген‑жук»: он так же стоял возле мужского туалета, в нем сидели двое. Филип поставил машину на противоположной стороне дороги. Филип проглотил пару таблеток фенметразина, которые дал Лафт. Они полчаса сидели, наблюдали за «жуком». Никто не выходил и не появлялся.

– Это, наверное, они, – сказал Лафт. – Кто еще будет так долго сидеть перед сортиром в два часа ночи?

– Я пойду первый, – вызвался Филип. – С мечом. Если они попрутся за мной, заходи с пушкой.

Филип перешел через дорогу с мечом под курткой, ему было хорошо. Как он и предвкушал, те двое последовали за ним.

Когда они приблизились, у него мурашки по коже побежали. Филип толком не понимал, это из‑за самой ситуации или из‑за «спидов», но молниеносно извлек меч и схватил мужика, ряженного женщиной. Второй оказался жирным дебилом. Когда сзади подошел Лафт и ткнул пистолетом ему в спину, этот пидор затрясся, как огромный кусок желе.

– Так, педрилы ебаные, – заорал Лафт, – ложитесь на пол.

Филип забрал у жирного кошелек, снял кольцо и часы. Лафт обобрал второго.

Потом Филип велел им садиться в машину.

– Куда? – спросил жирный, уже плача.

– Прогуляемся в лесочке.

Они съехали с шоссе на пустынную проселочную дорогу и выбросили этих двоих там.

– Как два пальца, – сказал Лафт.

– Легче легкого, – согласился Филип. – Идеальное преступление.

– Ну, скока там зелени?

– До фига. Богатенькие. И кредитки тут.

– Блин, чувак, да я брошу работу и займусь этим профессионально.

– На благо народа, – ухмыльнулся Филип.

Вернувшись домой, Филип рассказал о своем идеальном преступлении Кевину. Он знал, что его ждет отходняк, и принял парочку барбитуратов, чтобы все прошло помягче…

Томми нарядил елку, повесил гирлянды, положил подарки для Марлен и семьи. Ему уже не терпелось попасть на Спринг‑стрит, увидеться с мамой, Дэлом, Кэти и ее парнем Робом.

Когда он приехал, все шло хорошо до тех пор, пока в гостиную не вошли Роб с Кэти и в пятне не оказался Кевин.

– Классная кожаная куртка, – сказал Роб, – да и новенькие «Сейко».

Кевин показал часы.

– Да, они отличные.

– Билли, мне это непонятно, – подключилась Кэти. – В «Энкор Хокинг» ты не так много зарабатывал. Откуда у тебя деньги?

Кевин улыбнулся.

– Идеальные преступления.

Кэти метнула на него взгляд. Ей показалось, что брат опять как‑то переменился, стал насмешливый и бесчувственный.

– Ты о чем?

– Да ограбил пару пидоров, что тусуются на стоянках у дороги. Меня никогда не вычислят. Я ни отпечатков пальцев не оставил – ничего. Да они и не посмеют пожаловаться копам. Я взял деньги, кредитки, – и снова показал часы.

Кэти ушам своим поверить не могла. Билли так никогда не разговаривал.

– Ты шутишь, да?

Он улыбнулся, пожал плечами.

– Может, да, а может, и нет.

Когда к ним присоединились Дэл с Дороти, Кэти вышла и направилась к шкафу. В карманах новой кожаной куртки она ничего не нашла и тогда пошла к машине. И, разумеется, в бардачке оказался бумажник. Там были карточки, права и другие документы какого‑то медбрата. Значит, не шутил. Она какое‑то время сидела в машине, думая, что делать. Потом положила кошелек к себе в сумку и решила с кем‑нибудь эту тему обсудить.

Когда Билли ушел, Кэти показала находку матери с Дэлом.

– Боже милостивый! – воскликнула Дороти. – Невероятно!

Дэл посмотрел на бумажник.

– Почему? Я вот верю. Он же столько всего накупил.

– Надо позвонить Джиму, – сказала Кэти. – Пусть приедет и придумает что‑нибудь, наставит Билли на путь праведный. У меня есть сбережения в банке, я куплю ему билет.

Дороти позвонила по междугороднему и стала умолять Джима взять срочный отпуск и прилететь домой.

– У брата проблемы. Он впутался во что‑то ужасное, и если не удастся самим справиться, наверное, придется пойти в полицию.

Джим подал заявку на экстренный отпуск и за два дня до Рождества был уже дома. Дэл с Дороти показали ему кошелек и вырезки из газеты «Ланкастер игл газетт», в которых рассказывалось о грабежах на стоянках возле дороги.

– Придумай, что с ним делать, – просил Джима Дэл. – Видит бог, я пытался быть ему как отец. После Зейнсвилля я какое‑то время думал, что Билли сможет заменить мне моего мальчика, упокой господь его душу, но он вообще никого не слушает.

Джим осмотрел содержимое чужого бумажника, взял трубку и набрал номер телефона с удостоверения. Он решил, что лучше во всем убедиться самому.

– Вы меня не знаете, – начал он, когда к телефону подошел мужчина, – но у меня есть вещь, которая вам, возможно, нужна. Вот гипотетический вопрос. Если кому‑то по вашим документам стало известно, что вы работаете медбратом, что бы вы на это сказали?

После паузы Джим услышал ответ:

– Я бы сказал, что у того, кому это стало известно, мой кошелек.

– О’кей, а могли бы вы описать, как выглядит кошелек и что в нем есть еще?

Мужчина предоставил описание.

– А при каких обстоятельствах вы его потеряли?

– Мы с другом остановились на стоянке между Афинами и Ланкастером. В туалет вошли двое. Один с пистолетом, другой с мечом. Они отобрали у нас бумажники, часы, кольца, завезли нас в лес и бросили там.

– А на какой машине?

– «Понтиак гранд‑при», вел его парень с мечом. – Собеседник даже назвал Джиму номер.

– Вы прямо точно запомнили номер?

– Я на днях снова видел эту тачку в центре. Я оказался метрах в ста пятидесяти от чувака с мечом и дошел с ним до машины. До той же самой.

– А почему вы не сдали его в полицию?

– Потому что мне предстоит устраиваться на новую работу, что для меня очень важно, а я гомосексуалист. Если я расскажу все полиции, то придется выдать и себя, и нескольких друзей.

– Ладно, с учетом того что вы не хотите жаловаться и рассказывать правду о себе и друзьях, я позабочусь о том, чтобы вернуть вам бумажник и вещи. И сохраним при этом анонимность. Я вышлю все по почте.

Закончив разговор, Джим глубоко вздохнул, потом посмотрел на мать, Дэла и Кэти.

– Билли действительно в беде, – сказал он и снова поднял трубку.

– А теперь ты кому звонишь? – спросила Кэти.

– Скажу Билли, что хочу завтра зайти к нему и посмотреть, как он живет.

– Я с тобой, – вызвалась сестра.

На следующий вечер, в сочельник, Кэти и Джима встретил босоногий Томми. За его спиной, в углу комнаты, стояла красивая елка, а вокруг нее лежали подарки. На стене висел металлический диск со скрещенными декоративными мечами.

Пока Джим разговаривал с Томми, Кэти пошла наверх. Ей хотелось поискать какие‑то свидетельства того, чем занимается брат.

– Слушай, у меня такой вопрос, – начал Джим, когда они остались вдвоем. – Где ты берешь бабло на все это – двухэтажная квартира, подарки, тряпки, такие часы?

– Моя девушка работает, – ответил Томми.

– И что, Марлен за все это платит?

– Ну нет, многое в кредит.

– Знаешь, эти кредитки – опасная штука, если за всем этим не следить. Я надеюсь, ты не слишком глубоко в этом погряз.

Джим только что прошел курс ВВС по ведению переговоров и решил применить новообретенные навыки для того, чтобы помочь брату. Если Билли удастся разговорить, заставить признать, что он поступает плохо, может, удастся и уберечь его от тюрьмы.

– И носить кредитки при себе опасно, – продолжал Джим, – кто‑нибудь сопрет, потратит деньги, а ты потом расплачивайся.

– Да там обязательства всего пятьдесят баксов. Дальше проблемы уже у компании. А они могут себе такое позволить.

– Я вот читал в газетах, что по ночам на стоянках как раз воруют карточки. Ведь и с тобой такое может случиться.

Джим заметил, что взгляд Билли как‑то изменился, его как подернуло дымкой, брат словно впал в транс. Джиму вспомнился Челмер Миллиган, с ним такое тоже бывало перед припадками ярости.

– Эй, ты в порядке?

На него посмотрел Кевин: он не понимал, что тут делает Джим и давно ли он тут. Кевин бросил взгляд на часы. Без пятнадцати десять.

– Что? – переспросил он.

– Спрашиваю, в порядке ли ты?

– Конечно. Че бы мне быть не в порядке?

– Я тебе говорил, что поосторожнее с кредитками. Эти налеты на стоянках и все дела.

– Да, я читал.

– Говорят, что некоторые жертвы были гомосексуалистами.

– Ага. Заслужили.

– В каком смысле?

– Ну, почему у пидоров должны быть и деньги, и все это барахло?

– Да какая разница. Ведь в тюрьму за такое попадешь.

Кевин пожал плечами.

– Сначала же их надо найти. Доказать.

– Ну вот у тебя, к примеру, такой же меч, про который говорил один из пострадавших.

– Да никто не докажет, что это тот самый меч.

– Возможно, но при ограблении был еще и пистолет.

– Но я‑то его в руках не держал. Мне не пришьют.

– Они прижмут второго, и он выведет на напарника.

– Нет, меня все равно не обвинят, – настаивал Кевин, – вообще пидоры за такое предъявлять не будут. Там нет ни отпечатков пальцев – ничего.

Спустилась Кэти. Через несколько минут Билли пошел наверх, в туалет, и она отдала Джиму найденное.

– О господи, – прошептал он, – столько кредиток на разные имена. Как мы его из этого вытащим?

– Джим, ему надо помочь. Это вообще на Билли не похоже.

– Знаю. Может, остается только спрашивать напрямую.

Когда Кевин спустился, Джим показал ему найденные кредитки.

– Билли, вот как раз о чем я говорил. Ты ограбил людей, и у тебя в квартире улики.

Кевин взбесился и начал орать.

– Ты не имел права приходить ко мне домой и рыться в моих вещах!

– Билли, мы пытаемся тебе помочь.

– Это моя собственность, а вы ворвались и обыскали без ордера.

– Я – твой брат, Кэти – сестра. Мы лишь пытаемся…

– Улики, найденные без ордера на арест, в суде не принимаются.

Джим велел Кэти подождать в машине – на случай если дойдет до драки. Когда он снова заговорил, Кевин пошел на кухню.

– Билли, ты по этим картам делаешь покупки. Тебя на этом могут взять.

– Они никогда не узнают, – не сдавался Кевин. – Я покупаю одну‑две вещи, после чего выкидываю карточку. Я отбираю карты только у пидоров и тех, кто причиняет вред людям.

– Билли, это все равно преступление.

– Это уж мне решать.

– Но у тебя будут неприятности.

– Я уже сказал: у тебя нет права заваливаться сюда и лезть в мои дела. Я сам себе хозяин. Я достаточно взрослый. Я уже дома не живу. Так что сам решаю, что делать. Ты к тому же вообще уже давно покинул семью.

– Да, но ведь нам не все равно, что с тобой происходит.

– Я тебя не просил сюда приезжать. Так что вали давай сейчас же.

– Билли, я никуда не уйду, пока мы не решим этот вопрос.

Кевин взял куртку.

– Ну и хрен с тобой. Я тогда сам уйду.

Джим, который всегда был сильнее младшего брата, а в ВВС еще и начал заниматься боевыми искусствами, перегородил Кевину выход. Началась борьба, Джим оттолкнул Билли. Он не собирался делать ему больно, но Кевин налетел на елку, она ударилась о стену, потом упала на подарки. Коробки смялись, гирлянда разбилась. Провод выдернулся из розетки, так что стало темно.

Поднявшись, Кевин снова пошел к двери. Он никогда не дрался, и уж с Джимом бороться не намеревался, но ему надо было уйти. Джим схватил брата за рубашку и отшвырнул в сторону бара.

Кевин вышел из пятна…

Ударившись о бар, Рейджен быстро понял, кто на него напал, хотя совершенно не догадывался почему. Но Джим ему никогда и не нравился. Рейджен не простил его за уход из дома, за то, что бросил женщин и Билли наедине с Челмером. Так что теперь, увидев, что Джим перекрыл выход, Рейджен схватил нож и швырнул с такой силой, что тот воткнулся в стену возле головы Джима.

Джим замер. Такую холодную ненависть на лице брата он видел впервые, как и подобную необдуманную жестокость. Джим посмотрел на нож, еще дрожавший в стене всего в нескольких сантиметрах от его головы, и понял, что Билли точно его ненавидит и готов убить. Он отошел от двери, а Рейджен вырвался на улицу и пошел босиком по снегу…

Дэнни очнулся, не понимая, почему он идет по морозу в рваной рубахе, без обуви, без перчаток. Он вернулся домой и очень удивился, что в дверях стоит Джим и смотрит на него как на ненормального.

Войдя, Дэнни увидел поваленную елку и смятые подарки. И перепугался.

– Я ненарочно уронил елку, – сказал Джим, удивившись очередной внезапной перемене в лице брата.

От хладнокровной ярости не осталось и следа, теперь Билли дрожал от страха.

– Ты сломал елку! – зарыдал он.

– Прости.

– Надеюсь, ты сам хорошо отметишь, – плакал Дэнни. – Мне‑то ты праздник испортил.

Прибежала бледная Кэти.

– Полицейские!

Через несколько секунд постучали в дверь. Кэти посмотрела на Джима, потом на Билли, рыдавшего, как ребенок.

– Что делать? – спросила она. – Если они…

– Лучше впустить, – сказал Джим и открыл дверь.

За ней оказалось двое полицейских.

– Нас вызвали по поводу нарушения спокойствия, – сказал один из них, заглядывая в гостиную.

– Соседи подали жалобу, – пояснил второй.

– Прошу прощения.

– Рождество, – продолжил первый, – люди собрались всей семьей, с детьми. Что происходит?

– Да просто семейная ссора, – объяснил Джим. – Уже все. Мы даже не осознали, что подняли такой шум.

Полицейский что‑то записал в блокноте.

– Ясно, ребята, остывайте. И потише.

Когда они ушли, Джим взял куртку.

– Ну ладно, Билли. Мне, наверное, пора прощаться. Я задержусь в Ланкастере еще всего на пару дней, а потом вернусь на базу.

Когда Джим с Кэти уходили, Билли еще плакал.

Захлопнулась дверь, Томми удивленно осмотрелся. У него кровила рука. Он извлек осколки стекла, промыл раны, гадая, куда делись брат с сестрой и почему в доме такой бардак. Он так старался, наряжал елку, а что теперь? И все подарки сделал своими руками – там не было ни одного покупного. Наверху лежала картина для Джима – морской пейзаж, он точно знал, что брату понравится.

Томми поднял елку, постарался снова придать ей приличный вид, но почти все украшения оказались сломаны. А елка была такая красивая. Теперь он успеет лишь подготовить подарок Марлен до ее прихода. Он сам позвонил ей и пригласил отпраздновать с ним Рождество.

Увидев беспорядок в квартире, Марлен очень удивилась.

– Что случилось?

– Сам не понимаю, – ответил Томми. – И, честно говоря, мне плевать. Я знаю лишь одно: я тебя люблю.

Она поцеловала его и повела в спальню. Марлен знала, что в подобных ситуациях, когда у Билли все путалось в голове, он был особо уязвим и нуждался в ней.

Томми покраснел и закрыл глаза. Следуя за возлюбленной, он думал о том, почему он никак не может удержаться в пятне, чтобы войти вместе с ней в спальню.

На следующее утро Аллен, не знавший о том, что произошло накануне, решил даже не пытаться понять, почему в гостиной такой бардак. Он поспрашивал об этом в голове, но никто не ответил. Господи, как он ненавидит эту неразбериху! Аллен постарался спасти подарки, все, что еще годилось, запаковал заново, после чего погрузил все, включая картину, которую Томми нарисовал для Джима, в машину.

Приехав на Спринг‑стрит, он быстренько попытался восстановить события предыдущего вечера. Джим ужасно злился на брошенный нож, а Кэти и мама с Дэлом набросились на него по поводу каких‑то ограблений.

– Это ты грабил людей на придорожных стоянках, – кричал Дэл, – и ездил при этом на тачке, зарегистрированной на имя матери.

– Я вообще не знаю, о чем вы говорите, – орал в ответ Аллен.

Недовольно вскинув руки, он потопал по лестнице.

Дэл порылся в карманах его куртки и достал ключ от машины, после чего они всей семьей пошли ее обыскивать. Там нашлись чужие кредитки, права и карта, в которой стоянки по 33‑му шоссе были отмечены крестиками.

Обернувшись, они увидели, что Билли стоит в дверях и смотрит на них.

– Это ты сделал! – сказал Дэл, тыча в лицо улики.

– Да зря вы переживаете, – ответил Кевин, – меня не поймают. Это идеальное преступление. Я не оставлял отпечатков пальцев и никаких других улик, а возбуждать дело пидоры не будут.

– Ты идиот! – заорал Дэл. – Джим звонил человеку, у которого ты украл бумажник. Он видел тебя в городе. А ты всю семью втянул в это свое чертово «идеальное преступление».

Билли изменился в лице; хладнокровие сменилось паникой.

Семья решила помочь ему избавиться от улик. Джим возьмет машину в Спокан и продолжит расплачиваться по кредиту. А Билли съедет с Самерфорд‑сквер в квартиру поменьше на Мэйвуд‑авеню.

Дэнни сидел, слушал, совершенно не понимал, что за фигню они обсуждают, и ждал, когда будут открывать подарки.