Монтеллу

В 1318-1325 гг. Жак Фурнье, епископ Памьера в пиренейском графстве Фуа, проводил инквизиционное расследование по поводу ереси в его епархии. За 370 сессий он допросил

114 подозреваемых, из которых 48 были женщинами, а 25 происходили из деревеньки Монтеллу. Все вопросы и ответы были тщательно записаны в Журнале епископа.

В Монтеллу проживало около 250 душ из 26 разных кланов, известных как ostal или domus, составлявших примерно 50 отдельных хозяйств. Деревушка расположилась на склоне холма, на вершине которого стоял замок, а у подножия — церковь. Ее обитатели были в основном крестьянами или ремесленниками. Было там также немало пастухов, занимавшихся отгонным скотоводством, они объединялись в cabanes, то есть «паствы», занимавшиеся пастбищами и тропами, ведущими в Каталонию. Хотя жители этой деревушки официально числились католиками, но на самом деле были тайными катарами, и часто они прятали у себя в погребах и амбарах странствующих совершенных. Обычные страхи и тревоги жителей теперь еще больше выросли перед лицом инквизиции, предыдущее посещение которой в 1308 г. уже превращало их деревню в «пустыню, где остались лишь овцы да дети». Упомянутый Журнал может послужить для нас своего рода историческим микроскопом, обнаруживая мельчайшие детали жизни Монтеллу. Один выдающийся историк писал: «Монтеллу только капля в океане, но мы можем наблюдать,

как в этой капле плавают простейшие организмы».

Двадцать два ostal'a из Клергов были особенно влиятельны в деревушке. Старый Понс Крег, закоренелый еретик, имел четырех сыновей и двух дочерей. Один сын, Пьер, священник Монтеллу, был таким ужасным распутником, что умер в тюрьме. Другого сына, Бернарда, bayle, то есть управляющего имением, постигла та же участь после его тщательно продуманных попыток спасти брата, подкупив свидетелей. Вдова Понса Менгард, мать всех

еретиков Монтеллу, была, однако же, похоронена под алтарем местной церкви. Одна из многочисленных любовниц священника, Беатрис де Планисоль, женщина благородная, была сначала замужем за Беранжером де Рокфором, смотрителем замка и агентом графа Фуа. Дважды овдовев, она стала открыто наложницей кузена священника Пато, который когда-то над ней надругался. У нее было множество любовников даже в старости, она родила четырех дочерей и все открыла инквизиции. В 1322 г. ее приговорили к ношению двойного желтого креста как покаявшегося еретика. [кондом]

Религиозная практика катаров обсуждалась в подробностях у жарко пылавших каминов зимними вечерами и на долгих, личных разоблачающих допросах инквизиторов. Открылось, что у катаров было два уровня морали: исключительно строгая мораль — для совершенных и исключительно свободная — для простых людей. В конце жизни первые подвергались endura, ритуальному голоду с целью самоубийства. Простые

же люди стремились быть «причислены к еретикам», то есть получить ритуальное

consolamentum [отпущение грехов].

В этой общине, которая была полукатарской, полукатолической, перед людьми иногда вставали сложные дилеммы; вот что случилось с Сибиллой — маленькой дочерью Пьера, над которой совершили consolamentum. Один из «совершенных» запретил больному ребенку принимать молоко или мясо. «Когда они ушли из дома, — повествует мать, — я больше не могла вытерпеть, я не могла позволить дочери умереть у меня на глазах. Поэтому я поднесла ее к груди. Когда муж вернулся домой... он был очень опечален».

Повседневная жизнь в средневековом Провансе (Окситании) создавала особый психологический климат. Люди могли открыто рыдать. Они не видели греха в чувственности, старались доставить друг другу как можно больше удовольствия. У них не было сколько- нибудь развитой трудовой этики, и они открыто недолюбливали заметное богатство. У них было много детей в компенсацию высокой детской смертности; но они страдали, когда теряли детей. Они жили в мире сложной системы верований, где магия и фольклор смешивались с католицизмом и ересью. И к ним часто наведывалась смерть.

Усердие епископа Фурнье в Памьере не помешало его карьере; он стал кардиналом в 1327 г. и папой с именем Бенедикта XII в 1334 г. Его Журнал теперь в библиотеке Ватикана. После него остался такой памятник, как Дворец пап в Авиньоне.

PESTIS

который ограничил английское правление и употребление английского языка Дублином и окружающей его чертой оседлости.

Конец всем мелким бедам Европы положила в 1347-1350 гг. Черная смерть. Началась пандемия чумы, какой мир не знал с VI в. и не узнает вплоть до 1890-х гг. Свирепствовала страшная комбинация трех близкородственных болезней: бубонной чумы, септической чумы и легочной чумы. Первые два вида чумы переносятся блохами, которые живут на черных крысах; третий вариант, который переносится по воздуху, был особенно быстрым и фатальным. В своей самой распространенной бубонной форме бактерия pasteurella pestis вызывает появление узелка (бубона) в паху или подмышками больного, а также темные пятнышки на коже от внутреннего кровотечения. После трех-четырех дней невыносимой боли неминуемо наступает смерть, если бубон не разорвется раньше.

Средневековая медицина, хотя и сознавала в общем, что болезнь имеет инфекционную природу и заразна, но плохо представляла себе реальный механизм распространения чумы. Врачи в ужасе наблюдали за распространением болезни. Переполненные жилища и плохие санитарные условия, особенно в городах, были исключительно благоприятной средой для крыс. Результатом стала массовая смертность. Боккаччо писал, что только во Флоренции умерло 100 000 человек. В Париже хоронили по 800 трупов в день. «В Марселе, — писал циничный английский хронист Генри Найтон, — ни один из 150 францисканцев не выжил, чтобы рассказать нам об этом. Ну и ладно»17. Пандемия, начавшаяся в Центральной Азии, распространялась с ужасающей быстротой. Сначала она повернула на восток — в Китай и Индию; но уже летом 1346 г. она отмечается в Европе, в генуэзской колонии Каффа в Крыму, которую в это время осаждали татары. Осаждавшие стреляли по городу, зарядив катапульты трупами чумных больных; тогда жители города бросились на галеры, спасаясь бегством. В октябре 1347 г. чума уже в Мессине на Сицилии. В январе 1348 г. — в Генуе, куда она прибыла на галере из Каффы. Изгнанная жителями Генуи из родного города, эта зараженная галера плывет дальше в Марсель и Валенсию. В ту же зиму чума поражает Венецию

и другие города Адриатики, а затем распространяется на Пизу, Флоренцию и центральную Италию. К лету она была уже в Париже, а к концу года пересекла Ла Манш.

В 1349 г. чума шествует по Британским островам, затем на восток через Германию и на юг и юго-восток на Балканы. В 1350 г. она вступает в Шотландию, Данию и Швецию и через ганзейские города Балтики — в Россию. Очень немногие районы не были поражены чумой: Польша, графство Беарн в Пиренеях, Льеж.

Одно из лучших описаний чумы оставил нам валлийский поэт Ieuan Gethin, видевший вспышку чумы в марте или апреле 1349 г.: «Мы видим, как к нам приходит смерть, подобно черному дыму, чума, которая косит молодых, неприкаянный призрак, не имеющий сочувствия к красоте тела. Горе мне, подмышкой у меня нарыв с шиллинг... Он похож на яблоко, на луковицу, маленький фурункул, который никого не щадит. Он кипит и жарит, как уголья, мой ужас пепельного цвета... Они похожи видом на черные горошины, ломкие кусочки битума... угольные струпья ломких стеблей, все вместе, черная чума, как

полупенсы, как ягодки...»18

Люди реагировали на чуму по-разному: от паники и дикого буйства до покорности и стойкости. Многие, кто мог бежать, бежали. Действие знаменитого Декамерона Боккаччо разворачивается в компании мужчин и женщин, затворившихся в сельском замке, чтобы переждать чуму. Некоторые, потеряв над собой контроль, погружались в пьянство и распутство. Священники часто страдали больше всех, поскольку должны были «пасти своих овец». Но иногда они бросали больных, предоставляя им самим позаботиться о душе, и над покинутой приходской церковью тогда развевался черный флаг. Повсюду утвердилась мысль, что Бог наказывает человечество за грехи.

Трудная задача — оценить потери от Черной смерти. Современники часто (и очевидно) их преувеличивали. Число умерших во Флоренции, о котором сообщает нам Боккаччо, — 100000 — превосходит общую численность населения этого города. Ближе к истине была бы цифра 50000. В целом следует сказать, что в городах потери были намного больше, чем в сельской местности, среди бедных — больше, чем среди богатых, среди молодых и сильных — больше, чем среди старых и