Новые люди как подвижники

И все же понятие новые люди требует серьезной реконструкции. В советской, да и не только советской, науке это символ русской радикальной молодежи, готовящей Россию к революционному перевороту. В очередной раз перечитывая "Что делать?" я чувствовал, что камертоном к этому чтению должно быть чтение Евангелия. Вслушаемся в слова Чернышевского в романе: "Мало их, но ими расцветает жизнь всех; без них она заглохла бы, прокисла бы; мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы. Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало; но они в ней - теин в чаю, букет в благородном вине; от них ее сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли". Это конечно рассказ о христианском подвижнике, где слова Христа усилены: не просто "соль земли", но "соль соли земли". Вариант новой

стр. 111

Нагорной проповеди. Прислушаемся и к этому тексту: "Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас. Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?" (Мф 5: 10 - 13). Подпольный человек, выступая против добра как основы жизни, отрицает возможность новых людей с их установкой на добро для других, как Великий инквизитор говорит о невозможности для всех следовать путем Христа. Слишком сильны гонения.

Именно о гонениях на новых людей пишет Чернышевский, не за то, что они сделали нечто преступное, а за то, что они другие: "Недавно родился этот тип и быстро распложается. Он рожден временем, он знамение времени, и, сказать ли? - он исчезнет вместе с своим временем, недолгим временем. Его недавняя жизнь обречена быть и недолгою жизнью. Шесть лет тому назад этих людей не видели; три года тому назад презирали; теперь.., но все равно, что думают о них теперь; через несколько лет, очень немного лет, к ним будут взывать: "спасите нас!", и что будут они говорить будет исполняться всеми; еще немного лет, быть может, и не лет, а месяцев, и станут их проклинать, и они будут согнаны со сцены, ошиканные, страмимые". Таков же и Рахметов, как бы необыкновенный человек. Просто градусом выше. Хотя в примечаниях все время говорится, что Рахметов готовит себя к русской революции, но он странник, пришелец, взыскующий Града Небесного. Быть может, реформатор, как Сперанский. Ему все любопытно, но интереснее прочего Североамериканские штаты: "Через год во всяком случае ему "нужно" быть уже в Североамериканских штатах, изучить которые более "нужно" ему, чем какую-нибудь другую землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится в Россию, потому что, кажется, в России, не теперь, а тогда, года через три-четыре, "нужно" будет ему быть". Это вариация судьбы Лопухова, который прошел школу США и вернулся в Россию. Он из тех, о ком сказано в Евангелии, которые "говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле" (Евр 11: 13). Неслучайно архимандрит Феодор (Бухарев) считал Рахметова христианским подвижником. Он думает о ближних, это его дело, никакой революции. Например, Рахметов упрекает Веру Павловну, что она решила оставить мастерские, и возводит ее дело по организации мастерских на уровень абсолютно богоугодного дела: "Это учреждение вы подвергали риску погибнуть, обратиться из доказательства практичности в свидетельство неприменимости, нелепости ваших убеждений, средством для опровержения идей, благотворных для человечества; вы подавали аргумент против святых ваших принципов защитникам мрака и зла. Теперь, я не говорю уже о том, что вы разрушали благосостояние 50 человек, что значит 50 человек! - вы вредили делу человечества, изменяли делу прогресса. Это, Вера Павловна, то, что на церковном языке называется грехом против духа святого, - грехом, о котором говорится, что всякий другой грех может быть отпущен человеку, но этот - никак, никогда" (курсив мой. - В. К.). То есть "особенный человек" Рахметов находится внутри христианской системы ценностей, о чем нам рассказывает язык, на котором он говорит.

Стоит отметить, что он читает, попав в дом Веры Павловны: "Он преспокойно ушел в кабинет, вынул из кармана большой кусок ветчины, ломоть черного хлеба, - в сумме это составляло фунта четыре, уселся, съел все, стараясь хорошо пережевывать, выпил полграфина воды, потом подошел к полкам с книгами и начал пересматривать, что выбрать для чтения: "известно...", "несамобытно...", "несамобытно...", "несамобытно...", "несамобытно..." это "несамобытно" относилось к таким книгам, как Маколей, Гизо, Тьер, Ранке, Гервинус. "А, вот это хорошо, что попалось", - это сказал он, прочитав на корешке несколько дюжих томов "Полное собрание сочинений Ньютона", - торопливо стал он перебирать темы, наконец, нашел и то, чего искал, и с любовною улыбкою произнес: - "вот оно, вот оно", "Observations on the Prophethies of Daniel and the Apocalypse of St. John", то есть "Замечания о пророчествах Даниила и Апокалипсиса св. Иоанна". (...) Он с усердным наслаждением принялся читать книгу, которую в последние сто лет едва ли кто

стр. 112

читал, кроме корректоров ее: читать ее для кого бы то ни было, кроме Рахметова, то же самое, что есть песок или опилки. Но ему было вкусно". Почему-то никто это не отмечал. Хотя для Чернышевского указание на ту или иную книгу чрезвычайно важно.

Напомню, что Чернышевский долго занимался русскими летописями. Вот строчки из его дневника: "21 год моей жизни. 12 июля 1848, 2 часа ночи. - Встал, стал до чая разрезывать летопись Нестора (завещание Мономаха), дорезал". "13-го [августа], 3' часа. - Утром писал Нестора". "20-го [августа]. - Весь день как-то Нестор не писался, только докончил прежний полулист и начал и дописал до конца 78-ю стр." [Чернышевский 1949, 90]. Стоит высказать еще одно предположение, что Чернышевский, конечно, читал "Повесть временных лет" (также называемую "Первоначальная летопись " или "Нестерова летопись "), ибо она входила в Ипатьевскую летопись. Студент Чернышевский долго занимался Ипатьевской летописью. Работа ("Опыт словаря к Ипатьевской летописи") была начата Чернышевским под руководством профессора И. И. Срезневского; опубликована в 1853 г. в "Прибавлениях" ко 2-му тому "Известий Императорской Академии наук по отделению русского языка и словесности".

И вот строчки, где впервые в русской литературе появляется понятие "новые люди": "На следующий же день вышел Владимир с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы. И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: "Увы мне! Прогнан я отсюда! Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь не было учения апостольского, не знали здесь Бога, но радовался я служению тех, кто служил мне. И вот уже побежден я невеждой, а не апостолами и не мучениками; не буду уже царствовать более в этих странах". Люди же, крестившись, разошлись по домам. Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, посмотрел на небо и сказал: "Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать тебя, истинного Бога, как познали тебя христианские страны. Утверди в них правильную и неуклонную веру, и мне помоги, Господи, против дьявола, да одолею козни его, надеясь на тебя и на твою силу". И сказав это, приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры" (курсив мой. - В. К.) [Повесть 1978, 133]. Вот эта правильная и неуклонная вера, о которой мечтал князь Владимир, не могла, разумеется, стать общим правилом жизни "дюжинных людей"⁶.

Но именно ее попытался оживить на новом историческом витке Чернышевский, знавший об удавшихся попытках подобного рода - лютеранстве, старообрядчестве и пр. Он понимал, разумеется, всю невероятную трудность этого преображения, но хотел верить в ее возможность. Можно было, конечно, совершить некую подстановку, предложив новый вариант христианства - толстовство. Но для сына саратовского протоиерея, которого называли надеждой православной церкви, это было бы кощунством. Другой русский гений, тоже мечтавший о возрождении и укреплении христианства в России, однако, показал, что подобная победа в этом мире невозможна, ибо мир во зле лежит и князь мира сего дьявол. А царство Христа не от мира сего, и Христос вынужден уступить Великому инквизитору, который, как сказал Алеша Карамазов, "не верует в Бога, вот и весь его секрет!". А верующему уготована тюрьма, позорный столб, каторга, одним словом, Голгофа.

ЛИТЕРАТУРА

Богословский 1957 - Богословский Н. В. Николай Гаврилович Чернышевский. 1828 - 1889. М.: Молодая гвардия, 1957.

Верховский 1959 - Верховский Г. П. О романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?". Ярославль: Ярославское книжное издательство, 1959.

Воге 2003 - Воге П. Н. Достоевский: свержение идолов. СПб.: Всемирное слово, 2003.

Демченко 1992 - Демченко А. А. Н. Г. Чернышевский. Научная биография. Часть третья. 1859- 1864. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1992.

Достоевский 1974 -Достоевский Ф. М. Собр. Соч. в 30-ти т. Т. 11. Л.: Наука, 1974.

стр. 113

Достоевский 1979 -Достоевский Ф. М. По поводу элегической заметки "Русского вестника" // Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. в 30 т. Т. 19. Л.: Наука, 1979. С. 169 - 177.

Достоевский 1980 -Достоевский Ф. М. Записная книжка 1863 - 1864 гг. // Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. в 30 т. Т. 20. Л.: Наука, 1980.

Достоевский 1984 -Достоевский Ф. М. Пушкин (Очерк) //Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. в 30 т. Т. 26. Л.: Наука, 1984. С. 136 - 149.

Льюис 1994 - Льюис К. С. Просто христианство. М.: Гендальф, 1994. https://lib.eparhia-saratov.ru/ books/11 l/liuis/liuis2/contents.html

Набоков 2012 - Набоков В. В. Лекции по русской литературе. СПб.: Азбука, 2012.

Обручев 1982 - Обручев В. А. Из пережитого // Н. Г. Чернышевский в воспоминаниях современников. М.: Художественная литература, 1982. С. 254 - 260.

Повесть 1978 - Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI - начало XII века. М.: Художественная литература, 1978. С. 23 - 277.

Рейнгардт 1982 - Рейнгардт Н. В. Н. Г. Чернышевский (По воспоминаниям и рассказам разных лиц) // Н. Г. Чернышевский в воспоминаниях современников. М.: Художественная литература, 1982. С. 380 - 397.

Соловьев 1911 - 1913 - Соловьев В. С. Три речи в память Достоевского // Соловьев В. С. Поли, собр. соч. в 10 т. СПб.: Просвещение, [1911 - 1913]. Т. 3. С. 186 - 226.

Страхов 2008 - Страхов Н. Н. Счастливые люди // Н. Г. Чернышевский: pro et contra. / Сост. вступ. статья, коммент. А. А. Демченко. СПб.: РХГА, 2008. С. 555 - 576.

Тамарченко 1975 - Тамарченко Г. Е. "Что делать?" и русский роман 60-х годов // Чернышевский Н. Г. Что делать? Из рассказов о новых людях. Л.: Наука, 1975. С. 747 - 781.

Туниманов 1979 - Туниманов В. А. Чернышевский и Достоевский // Н. Г. Чернышевский. Эстетика. Литература. Критика. Л.: Наука, 1979. С. 169 - 208.

Цион 1886 - Цион И. Ф. Нигилисты и нигилизм // Русский вестник. 1886. N 6. С. 750 - 796.

Чернышевский 1949 - Чернышевский Н. Г. Дневник второй половины 1848 г. и первой половины 1849 // Чернышевский Н. Г. Поли, собрание соч. в 16 т. Т. I. М.: ГИХЛ, 1949.

Чернышевский 1949^a - Чернышевский Н. Г. Письмо родным // Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч. в 16 т. Т. XIV. М.: ГИХЛ, 1949. С. 407 - 08.

Чернышевский 1950 - Чернышевский Н. Г. Не начало ли перемены? // Чернышевский Н. Г. Поли, собр. соч. в 16 т. Т. VII. М.: ГИХЛ, 1950. С. 855 - 889.

Шестов 1995 - Шестов Лев. Достоевский и Нитше (философия трагедии) // Шестов Лев. Сочинения. М.: Раритет, 1995. С. 15 - 175.