2015-04-06
266
8 сентября 1927 г. *
Перед отъездом в Тегеран вновь назначенный полпред СССР в Персии т. Давтяи в беседе с сотрудником ТАСС сообщил следующее:
Мое назначение в Персию происходит как раз в тот момент, когда благополучно заканчиваются ведущиеся сейчас в Москве переговоры между обоими правительствами об урегулировании торговых и экономических отношений и ряда связанных с ними вопросов **. Эти соглашения вытекают из договора 1921г., которым были установлены дружественные отношения между СССР и Персией и который положил конец захватнической политике царского правительства ***.
Одним из наиболее существенных вопросов в отношениях между СССР и Персией является вопрос о торговой связи между обеими странами. В этой области до последнего времени имелись некоторые неблагоприятные факты, вызванные главным образом отсутствием торгового договора. Заключаемое в настоящее время соглашение вносит полную ясность в наши торговые отношения и, несомненно, послужит сильным стимулом для дальнейшего развития и укрепления экономических отношений между СССР и Персией. По этому соглашению Советским правительством предоставляется персидскому купечеству целый ряд весьма важных льгот. Принимая во внимание особенности торговли с Персией, соглашение устанавливает безлицензионный ввоз персидских товаров и дает право персидским купцам непосредственно торговать на территории СССР, ввозить и вывозить товары в пределах определенного контингента без специальных на это разрешении торгпредства. В основу положен принцип нетто-баланса (т. е. равенство импорта с экспортом), с дополнительным правом вывозить в Персию часть реализации импортных товаров валютой. Соглашение предусматривает определенный контингент импорта персидских товаров, который на ближайший год устанавливается в сумме 50 млн. руб. Око предусматривает также способы кредитования персидских купцов и импортно-экспортных операции. Я не сомневаюсь, что соглашение это будет встречено с большим удовлетворением персидским общественным мнением и даст возможность персидской экономике теснее связаться с советской.
Все эти льготы, которые мы предоставляем персидскому народу, вызваны исключительно желанием способствовать
* Дата опубликования.
** См. док. X«I, 2, 28. 102. 162. 204. 225, 226, 227. 228 **8 См. т. Ill, док- Л» 305.
поднятию хозяйственной жизни Персии н помочь торговому и промышленному развитию страны. Советский Союз, руководствуясь принципами своей национальной политики, старается, в пределах своих экономических возможностей, оказать максимальную помощь персидскому народу.
Общественное мнение СССР с огромным интересом и вниманием следит за теми успехами в экономической и политической области, которых достигла Персия за последние годы. Если в прошлом, когда Персия была ослаблена империалистической политикой Англии и царского правительства, ее политика преимущественно являлась равнодействующей этих двух сил, то в настоящее время персидское государство достигло в значительной степени независимости в своих внутренних и внешних отношениях. Усилия, которь-е делают персидское правительство и глава государства к дальнейшему закреплению независимости Персии, встречают нашу полную симпатию.
За последние годы в Персии проводится ряд реформ, которые должны заложить прочный фундамент для дальнейшей демократизации страны н дальнейшего укрепления ее независимости. Чрезвычайно важным является решение персидского Правительства отменить капитуляции, основанные на неравноправных договорах. Как известно, лишь одно Советское правительство первое совершенно добровольно отказалось от режима капитуляций, и советско-персидский договор 1921 г. явился для персидского правительства первым договором, построенным на началах взаимного уважения и полного равноправия сторон. В настоящее время ряд государств, подданные которых продолжают еще пользоваться в Персии режимом капитуляций (т. е. они не подчиняются местным судам и пользуются рядом привилегий), будет вынужден в результате аннулирования старых договоров перейти к заключению с Персией договоров на началах равноправия.
Не меньший интерес представляют проводящиеся персидским правительством в последние годы реформы в области судебной, народного просвещения и финансовой, а также в области развития персидской промышленности и более справедливого разрешения земельного вопроса. Все эти факты показывают, что при неуклонном и решительном проведении до конца намеченных преобразований и реформ Персия действительно может достигнуть значительных успехов в деле упрочения своей государственности и внешней самостоятельности. В этих своих усилиях она, конечно, всегда будет встречать самое горячее сочувствие со стороны Советского Союза.
Подписываемые в ближайшее время соглашения еще более укрепят существующие дружественные отношения между L.L.L.P и Персией. Я уверен, что никакие интриги наших врагов, которые особенно активны в Персии, не смогут помешать
персидскому правительству продолжать свою политику сближения с Советским Союзом. Истинные интересы персидского народа лежат в тесных дружеских отношениях с народами СССР, Основные экономические интересы Персии теснейшим образом переплетаются с интересами Советского Союза. Чем прочнее будут наши отношения, чем дружественнее будет политика персидского правительства в отношении СССР, тем быстрее будут развиваться хозяйственная жизнь страны и благосостояние народа, Я не сомневаюсь, что всякое мудрое правительство Персии будет Идти этим путем и не будет обращать внимания на интриги и нашептывания наших общих врагов.
Пгчат. по газ. «Известия» ЛЗ 20î (31S9). S сентября 1527 г.
215. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Послу Японии в СССР Т. Танака
9 сентября 1927 г. № 22
Господин Посол,
Народный Комиссариат по Иностранным Делам имеет честь принести Вам от имени Правительства Союза Советских Социалистических Республик искреннюю благодарность за любезное содействие вашего Правительства перелету советских летчиков Москва — Токио и за радушный прием, оказанный им в Японии ei.
Не откажите передать нашу признательность вашему Правительству.
Примите, господин Посол, уверения в моем совершенном к Вам уважении.
Карахан
Печат. по арх.
На это письмо Т. Танака ответил письмом от 10 сентября 1927 г. Ле 94. б котором говорилось *:
«Подтверждая получение Вашего письма от 9-го сего месяца, имею честь сообщить Вам, что я немедленно передал своему Правительству благодарность вашего Правительства за содействие и прием, оказанные советским летчикам Японским Правительством».
216. Письмо Народного Комиссара Просвещения РСФСР Министру Просвещения Персии Тедайоиу
13 сентября 1927 г.
Господин Министр,
С большим удовольствием я прочел письмо, направленное мне руководителем персидского Министерства народного про-
* Письмо на русском языке.
свещения за № 415, и ознакомился со статистикой школьного дела в Персии. Задачи народного просвещения приобретают для Персии в настоящее время особенно важное значение, поскольку эта страна вступила иа путь реформ, в которых Персия нуждается для упрочения своего хозяйственного и политического положения. В такие периоды, когда новые начинания требуют приложения большого труда и достаточного количества новых молодых сил, постановка народного просвещения приобретает исключительную важность. В частности, меня интересует, какие меры намечаются вами для расширения дела технического образования, посылки персидских студентов за границу, а также по расширению высшей школы университетского типа. Меня интересует, как поставлено у вас изучение исторического развития культуры персидского народа и имеются ли- в ваших высших учебных заведениях кафедры ирановедеиия или соответственные институты, аналогичные, например, тюркологическому институту в Турции *. Мы имеем ряд ученых, которые работают в области ирановедеиия и которые были бы весьма заинтересованы в установлении обмена информацией и опытом с такими учреждениями. В частности, было бы очень полезно, если бы по вопросам ирановедеиия моглн быть сделаны доклады учеными обеих сторон в Москве или в Тегеране.
Подтверждая с благодарностью получение статистического сборника персидского Министерства народного просвещения, Народный комиссариат просвещения Российской Социалистической Федеративной Советской Республики честь имеет препроводить Вам:
1) отчет Народного комиссариата просвещения за 1925/26 г.;
2) журнал «Народное просвещение», в котором помешена составленная на основании материалов вашего статистического сборника заметка о положении народного образования в Персии.
В целях взаимного использования опыта работы по народному образованию Народный комиссариат просвещения, пользуясь случаем, имеет честь предложить Вам установить постоянный обмен официальными изданиями между Народным комиссариатом просвещения Российской Социалистической Федеративной Советской Республики и Министерством народного просвещения Персии.
С глубоким уважением
Народный комиссар по просвещению РСФСР
Луначарский
иечат. по арх.
- См. т. IX, првм. 5.
В упоминаемом пнсьг,:е за X« 4!5 от 16 января 1927 г.. направленном на имя А. В. Луначарского предшественником Тедаиона на посту министра просвещено Персии Бадерсм, говорилось:
«Г-н Славуцкий. Поверенный в Делах вашего Посольства в Тегеране, сообщил мне о горячем интересе, с которым Вы относитесь к прекрасному делу народного прс-свешення в Персии. Бесконечно благодарю Вас за Ваши добрые намерения. Я счастлив, что между нашими обеими странами существуют и ргзвнваютея день ото дня интеллектуальные связи, полезные для распространения народного просвещения.
Чтобы дать Вам общее представление о состоянии народного просвещения в Персии, я с удовольствием посылаю Вам 6 экземпляров недавно опубликозанксго статистического сборника о наших школах и надеюсь, что отношения искренней дружбы, существующие между нашими странами, окажутся полезными для общего дела народного просвещения в Россия н Персии».
2Ï7. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Посланником Польши в СССР Патеком
16 сентября 1927 г.
Патек поставил мне в начале беседы тот же вопрос, который он опять повторил в конце: может ли он сейчас ехать на Кавказ недели на три, чтобы полечиться? Я ему ответил, что я никак не могу вмешиваться в вопрос о распределении его времени. Он сказал мне, что для его здоровья было бы полезно сейчас поехать на три недели на Кавказ, причем он хочет проехаться по Волге, а позже по Волге нельзя уже будет ехать; но если я предвижу возможность немедленного и быстрого заключения пакта с Польшей, то в таком случае он отсрочит свою поездку на Кавказ; все зависит поэтому от того, признаю ли я возможным в самый краткий срок и в самом быстром темпе завершить переговоры о пакте. При этом он предлагает из числа спорных вопросов отложить вопрос об арбитраже до конца переговоров и сейчас заняться наиболее трудными вопросами, и прежде всего вопросом о прибалтах.
Я дал ему тогда краткий исторический очерк постановки вопроса о прибалтах, чтобы объяснить, почему мысль о круглом столе, даже в смягченном и завуалированном виде, для нашего правительства ни в коем случае неприемлема. Он ответил мне, что вопрос ставится теперь уже не так; имеются в этом деле, конечно, большие трудности, но он считает, что их можно преодолеть; эти трудности он унаследовал от прежних политических деятелей Польши; он много говорил в Варшаве об этих трудных вопросах и знает, что в некоторых отношениях получение дальнейших уступок от польского правительства невозможно. Он в Варшаве постоянно защищал программу создания прочных дружественных отношений с СССР, и в частности подписание пакта; польское правительство точно
так же горячо желает заключения этого пакта, но в Варшаве не верят готовности Советского правительства заключить пакт; Патека скептически спрашивали (он явно намекал на Пилсудского), не есть ли со стороны Советского правительства все это лишь маскировка и не собирается ли Советское правительство в конечном счете затягивать переговоры о пакте или срывать их на чем-либо, так как оно, в сущности, этого пакта не желает; Патек в Варшаве горячо доказывал противное, говорил, что он убедился в желании Советского правительства заключить пакт; он считает, что этот пакт представляет громаднейшее значение для обеих сторон и будет поворотным пунктом в развитии международных отношений. Теперь начался новый период в наших отношениях; разрешение вопроса, связанного с убийством Войкова, показало, что обе стороны настроены так, что дальнейшее развитие дружественной политики между ними вполне возможно. Патек подчеркнул, что как раз в тот момент, когда в Париже у нас создаются затруднения с французским правительством, польское правительство, наоборот, проявляет полную независимость по отношению к великим державам и ни на минуту не прекращает своей политики развития дружественных отношений с СССР.
Мы после этого опять заговорили о самом трудном вопросе— об отношении к прибалтам. Патек объяснил, что Польша подозрительно относится к Германии; с СССР отношения до сих пор не совсем налаживались, и поэтому Польша, естественно, напрягала все свои усилия для сближения с Румынией и с прибалтами. Я тогда напомнил о моих разговорах в Варшаве со Скшиньским *, которому я указывал, что соглашение о нейтралитете в случае неспровоцированного нападения на другую сторону вполне идет навстречу желаниям Польши соблюдать, с одной стороны, свои отношения с прибалтами, а с другой стороны, заключить пакт с СССР. Я напомнил тоже о моих разговорах со Скшиньским по поводу Румынии. Патек воскликнул: «Вопрос о Румынии разрешить гораздо легче, но самый трудный вопрос — о прибалтах, ибо в этом отношении на Польше лежат определенные обязательства», Я связал эти стремления Польши с ее замыслами, выразившимися, между прочим, в женевской инициативе82. Патек горячо сказал, что на днях он хотел меня видеть именно для того, чтобы сообщить от имени польского правительства, что женевская инициатива Польши ни в малейшей мере не повлияла бы на отношения с СССР, ке имела в виду этих отношений и не повредила бы нисколько дальнейшим перегово--рам с СССР. Патек, таким образом, весьма решительно отрицал,- чтобы польское требование но отношению к прибалтам
* См. т. VIII, док. № 323,
3S1
было связано с какими-нибудь честолюбивыми стремлениями Польши. Я указал на то, что Латвия считает возможным подписать с нами пакт без Польши; так почему же Польша не может подписать с нами пакта без прибалтов. Патек весьма патетически стал объяснять мне, что нынешнее польское правительство связано обязательствами, принятыми ранее, оно не свободно и оно не может нарушить этн обязательства. В чем же дело, чего Польша теперь требует? Основной пункт следующий: пакт с нами вступит в силу только тогда, когда мы заключим пакты с Финляндией, Эстонией и Латвией. Я тогда объявил Патеку, что, таким образом, основные моменты политики Польши ставятся в зависимость от желаний или даже капризов ревельских политиков и гельсингфорсских политиков; оказывается, они решают, а польская политика подчинена им; мало того, мы знаем, что английская дипломатия мешает Эстонии и Финляндии заключить с нами пакты; таким образом, основные моменты политики польского правительства, говорящего все время о своей полной самостоятельности, оказываются подчиненными действиям английской политики, В конце концов командует Англия. Патек смущенно отвечал что-то нечленораздельное, не будучи в состоянии этого опровергнуть. Он прибавил, что польское правительство готово помочь нам преодолеть сопротивление Эстонии н Финляндии для заключения с ними пактов. Он все ссылался иа то, что имеются обязательства и что поэтому нынешнее польское правительство ничего не может сделать.
После этого Патек вынул тексты разногласий по пакту между Польшей н СССР. Завтра он пришлет мне этн тексты, которые написаны иа польском языке, вместе с французским переводом, причем этот французский перевод не будет иметь официального значения, а предназначен только для облегчения моей работы. Пункты разногласий следующие: I) формулировка отношений к Лиге нации; 2) редакция вопросов об отношении к Румынии и о других оборонительных договорах; 3) отношение к прибалтам; 4) формулировка понятия «нейтралитет»; 5) вопросы, могущие ограничить суверенитет сторон; 6) согласительная процедура н 7) арбитраж.
I) Относительно Лнгн наций, по словам Патека, разногласие заключается только в том. должно ли быть отношение к Лиге наций упомянуто в самом пакте, или же в сопровождающей ноте, нли в протоколе; польское правительство настаивает, чтобы оно было упомянуто в самом пакте; 2) вопрос об обязательствах Польши перед Румынией, по мнению Патека, может быть легко согласован, но имеются различия в формулировке по вопросу о заключении оборонительных договоров, связанных с принадлежностью к Лиге наций; он передаст мне все тексты с формулировками; 3) самый крупный вопрос — отношение к прибалтам. Польша настаивает на
следующей формулировке: этот пакт будет ратификован и войдет в силу через один месяц после ратификации, но не ранее подписания'договоров о ненападении между СССР и Финляндией, Эстонией и Латвией; 4) вместо выражения: «сохранять нейтралитет» польское правительство хочет сказать: «ие будет помогать напавшему». При этом польское правительство готово идти на то, чтобы гораздо подробнее определить эти обязательства, но оно избегает слова «нейтралитет» вследствие его растяжимости и чрезвычайно разнообразных толкований; 5) польское правительство усматривает нарушение суверенных прав сторон в предложении Стомонякова о некоторых обязательствах на будущее время; из текста, который мне пришлет Патек, юридическое содержание этих разногласий будет ясно; 6 н 7) польское правительство готово мириться с тем, что мы принципиально отвергаем арбитраж; оно предлагает упомянуть об этом в пакте и прибавить, что если когда-либо в будущем Советское правительство изменит свое отношение к принципу арбитража, то оно в таком случае и с Польшей заключит арбитражный договор. Что касается согласительной процедуры, польское правительство настаивает на том, чтобы суперарбитр был определен заранее. Это может быть президент трибунала в Лейпциге нлн председатель кассационной палаты в Ангоре. Но, так или иначе, суперарбитр должен быть установлен. Имеется также мелкое разногласие о том месте, где будет заседать согласительная комиссия.
Главное разногласие касается отношений с прибалтами. Польское правительство настаивает на том, что подписанный между Польшей и СССР пакт вступит в силу лишь тогда, когда СССР заключит пакты с Финляндией, Эстонией н Латвией.
Патек при этом убеждал меня, что даже в том случае, если в результате этой статьи формальное вступление в силу пакта затянется, тем не менее подписание такого пакта будет иметь чрезвычайно серьезное демонстративное значение, в нем найдет себе выражение желание обеих сторон жнть между собой в дружбе н, по его мнению, лучше заключить такой пакт, кото-, рый не сразу формально вступит в силу, чем ничего не подписывать.
Итак, завтра Патек пришлет мне тексты. Он будет занят здесь еще несколько дней, так что раньше середины будущей недели он не уедет. Он будет ждать от меня указаний: считаю ли я, что мы можем сразу, в самый короткий срок, заключить н подписать пакт — в таком случае он отложит свою поездку на Кавказ. В противном случае он будет лечиться там около трех недель. Ои сначала пришлет мне тексты н с начала будущей недели будет ждать от меня ответа, ехать лн ему на Кавказ сейчас.
Чичерин
Вечат. по аръ.
