Письмо Полномочного Представителя СССР в Германии Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Н. Н. Крестннскому

24 ноября 1932 г.

Уважаемый Николай Николаевич,

После отправки моего последнего письма по переговорам* в общей обстановке переговоров наступили изменения, направленные к существенному ухудшению положения. Немцы явно делают попытки взять обратно то, что нам удалось в предшествующие дни достичь в частных разговорах, и вернуть переговоры к тому положению, в котором они находились до последней недели. Перечислю вкратце проявление этого ухудшения в обстановке:

1. Представитель Рейхсбанка в министерстве хозяйства Гехлер, к которому Мейер направил Розенблюма ** и который в разговоре с последним, проговорившись, назвал лимит для финансовых операции в 120 млн. марок (сумму, затем подтвержденную мне Ненратом, явно со слов Меиера, который в свою очередь назвал ее в результате того, что Гехлер проговорился) сейчас формально и демонстративно устранен от переговоров.

2. Рейхсбанк не подтвердил сумму в 60 млн. марок, условно названную Гехлером для штильхальтеопераций ***, и в правлении Рейхсбанка возобладала точка зрения не называть нам вообще никакой общей суммы для финансовых операций. Демонстративность этого решения проявилась в том, что, несмотря на то что при разговоре Розенблюма в Рейхсбанке возникли разногласия между двумя представителями Рейхсбанка, из которых один, директор Кнак, склонился к нашей точке зрения, и что в силу этого была предусмотрена новая встреча через пару дней, фон Ведель **** уже вчера, т. е. через день, сообщил об отрицательном решении Рейхсбанка. Таким образом, и по форме, и по существу это решение нам враждебно.

3. Представитель министерства хозяйства в комиссии Хэя Виллике на последнем заседании 22-го с. м. вел себя демонстративно и резко, а к концу заседания устроил скандал, прервав аргументацию нашей делегации и сорвавши заседание. После этого скандала с немецкой стороны (кроме неловких попыток Хэя сейчас же после заседания изобразить Внллике

* Имеется в виду письмо от 20 ноября 1932 г. о состоянии советско-германских переговоров по финансовым вопросам.

** Помощник заведующего экономической частью НКИД СССР; в ноябре 1932 г. был временно направлен в распоряжение полномочного н торгового представителей СССР в Германии для участия в советско-германских экономических переговорах.

*** — операций с замороженными кредитами (нем.). **** Член правления Рей*сбанка.

нервным, не отвечающим за своп поступки человеком) не было сделано попыток смягчить создавшееся положение *.

4. Достигнутое соглашение о текущих финансовых делах сейчас стараются взять обратно. Как Вы помните, Нейрат прямо сказал мне, что письмо Рейхерта ** о запрещении нам текущих финансовых операций до конца переговоров «либо устарело, либо — недоразумение». У Мейера в присутствии Гех-лера и Розенблюма было прямо согласовано, что текущие финансовые дела будут разрешаться и впоследствии зачисляться в подлежащий согласованию контингент. На заседании комиссии Хэя Виллике заявил, что письмо Рейхерта сохраняет полную силу.

5. Перед последним заседанием комиссии Хэя немцы пытались обвинять нас в нелояльности, что мы ведем переговоры не через комиссию, а через ее голову. Они намекали на мой разговор с Нейратом и разговоры Розенблюма с Мей-ером и Риттером. Таким образом, немцы делали попытку свести наши переговоры к формальным бессодержательным заседаниям комиссии Хэя и таким образом взять обратно то, что нами было достигнуто в частных переговорах. Мы, само собой разумеется, отвергли эти претензии, подчеркнув, что имевшие место разговоры ставили себе задачей не затруднить, а облегчить работу комиссии и что действительно в этих разговорах удалось наметить некоторые пути к соглашению.

Все эти факты свидетельствуют о желании немцев взять обратно те заявления, которые нам были сделаны, в частности в отношении глобальной суммы финансовых операций, в отношении расширения сбыта нашей нефти (кстати, Виллике заявил на последнем заседании, что немцы не намерены создавать для нас преимуществ по сравнению с «Шеллом», «Стандардом» и т. д.). Это объясняется следующими соображениями:

1. Сейчас в Германии фактически нет правительства. Нет какой-либо твердой линии, за соблюдением которой следили бы ответственные министры.

2. Вармбольд знает, что он не останется министром, поэтому он в дела фактически мало вмешивается. Когда я встретил его на рауте у баварского посланника и рассказал ему о поведении Виллике, он был искренне изумлен, заявил, что ничего не понимает во всем этом деле, обещал расследовать и нам помочь. Было, однако, ясно, что он уже делами как следует не занимается.

3. Нейрата нет, он сейчас в Женеве и приедет в лучшем случае числа 27—28-го. Нет и Мейера. Таким образом, факти-

* См. также док. № 469. ** См. также док. Л* 443.

ческн нет людей, которые наблюдали бы за разговорами и выправляли бы их в соответствии с общей политической линией. Руководство фактически у бездарного н враждебного нам Хэя. Этим предопределяется усиление позиций всех тех, которые против реальных уступок нам. Этим объясняется, что, воспользовавшись создавшейся обстановкой, разные бюрократы, как Хэй, Виллике, фон Ведель в Рейхсбанке, пытаются срочно взять обратно все достигнутое в предыдущие днн и свести переговоры к нулю.

4. К этому нужно добавить, что Хэй н Виллике еще лнчно ущемлены. Мы говорили у Нейрата и Вармбольда, что переговоры в комиссии были совершенно безрезультатны. Мы подчеркивали наше недовольство работами комиссии. Хэй и Виллике приняли это как выпад по их адресу. Хэй ясно это подчеркивал, говоря Александровскому перед заседанием, что указание на безрезультатность работ комиссии является ударом как по нет^г, Хэю, так н по самому Александровскому. Раздражение Хэя н Виллнке последний проявил в форме того скандала, о котором мы Вам писали.

В тон обстановке, которая сейчас создалась, когда нет правительства, когда Нейрат н Мейер — в Женеве, когда Варм-больд уже фактически не у дел, я могу переговорить только с Бюловым. Я буду у него сегодня вечером, укажу ему на то, что в комиссии пытаются взять обратно согласованное в разговорах с Нейратом н Мейером, подчеркну невозможность разговаривать с Виллнке после происшедшего скандала, потребую назначения вместо Виллнке другого представителя и ускорения работ самой комиссии. О результатах разговора с Бюловым сообщу особым письмом ²⁹⁷. Тогда же сообщу Вам и свои предположения о дальнейшей тактике *.

С товарищеским приветом

Л. Хинчук

Печат. по арх.