Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Японии К. К- Юренева в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Вне очереди 2S июля J933 г.

Я спросил Ут[!да. каков его ответ на уже. несомненно, известную ему мою ноту насчет «Пешкова--* ^т. Утида ответил, что с нотой знаком и?калсет. что на фоне наших хороших отношений все же произошло огорчающее его событие, что он хочет разрешить вопрос по-дружески. Недоразумение возник-

* См. док. to 212. ** См. док. Jne 213. 21S_r220.

ло из-за «Котохиро-маэу», задержанного нами по обвинению в незаконном лове рыбы в советских территориальных водах. Японская сторона считает, что лов имел место вне советских вод, и поэтому захват парохода вызвал сильное возбуждение в морских кругах, и у японского правительства было опасение за последствия этого негодования. Ввиду того что «Пешков» принимал живейшее участие в захвате «Котохиро-мару», он был задержан японскими военными судами. Моряки считали, что эта мера ускорит разрешение вопроса о «Котохиро-мару». Решение советского суда по делу этого парохода ^1&4 снова дало повод к негодованию морских кругов, и очень трудно было бы сказать, чем все это кончится. Со своей стороны министр предлагает в качестве выхода одновременное освобождение «Пешкова» и «Котохиро-мару». По его мнению, положение осложняется фактом судебного решения о «Котохиро-мару», но тем не менее вопрос должен быть решен до сообщения о том, что «Пешков» освобождается, иначе «Пешков» будет предан суду. На это я ответил, что ждал от Утнда иного ответа. Признание и оправдание министром иностранных дел захвата «Пешкова» меня глубоко огорчает. Захват является неслыханным в отношениях между двумя находящимися в нормальных отношениях странами актом, и его можно было бы квалифицировать с точки зрения международного права как пиратство. Положение, при котором средствами давления на нас являются насильственные враждебные действия военных судов, когда угроза становится методом политики, явно нетерпимо и никак не согласуется с заявлением японского правительства о желании укреплять добрососедские отношения с СССР. Поэтому. отклоняя предложение министра об одновременном освобождении судов, из коих одно задержано на законном основании, а другое захвачено в порядке отместки, настаиваю на освобождении «Пешкова». Вместе с тем я хотел бы знать, за что, собственно говоря, может быть предан суду «Пешков». Утида обиделся за выражение насчет пиратства, но после того, как я заявил, что так можно было бы квалифицировать захват «Пешкова», по что я это не сделал, успокоился. Он вновь утверждал, что мы незаконно захватили «Котохиро-мару». и добавил, что «Пешков» будет судим, если мы не освободим японское судно, за участие в захвате последнего. На это я возразил ссылкой на тот факт, что японский консул признал законной задержку нами судна, что же касается суда нал «Пешковыми, то из всего, что мне сказал министр, совершенно ясен искусственный характер повода для суда. Утида на это не реагировал и начал придумывать способы ликвидации конфликта. Он лично видит две возможности при нашем согласии, одна из коих: «Пешков» может быть отпушен тотчас же, «Котохиро-мару» подает апелляцию на приговор суда, и мы,

оправдывая его, освобождаем; или вторая; мы обещаем явочным порядком вернуть судку взятые у него деньги и сети и снять запрет на отъезд его из наших вод. Я ответил, что наше требование об освобождении «Пешкова» остается в силе и что предварительным условием, как этого желает Утида, облегчения «Котохиро-мару» должно быть освобождение «Пешкова». При этом об «облегчениях» говорю лишь от своего нмени, не имея на то никаких полномочий. Этим беседа закончилась. Дома я установил из записи Железнякова*, что Утида выразился однажды, что, «в сущности говоря, «Котохиро-мару» уже освобождено». Миякава ** мне этого не перевел, и поэтому до конца разговора у меня было представление, что их судно все еще задержано, и это дало мне основание для вышеуказанного личного заявления. Установив, что «Котохиро-мару» освобождено, я сегодня утром послал Железнякова к Миякава с сообщением о том, что мы оказались введенными в заблуждение, и поэтому я прошу личную часть моей беседы с Утида считать не существующей. Что же касается мнения министра о способах ликвидации конфликта, то оно мною передано в Москву. Выяснил также, что вчера вечером, то есть после моей беседы с Утида, Миякава на обеде у Того*** на вопрос Спиль-ванека о том, освобождено ли «Котохиро-мару», пытался скрыть истину и только после уверток и колебания заявил, что «кажется, освобождено».

Полпред

Печат. ко йрх.