Глава 1

«Не знающий покоя»

Не говори мне ничего,

ты делаешь мне больно.

Молчи! Молчи!

(No Doubt - Don't Speak)

- Хватит уже торчать перед зеркалом, а?

С полуулыбкой на розовых губах Билл оглянулся через правое плечо на сидевшего в широком кожаном кресле близнеца. Том тут же перевел зоркий кофейный взгляд с зеркального отражения на лицо брата.

- А тебе-то что? – поинтересовался младший. - У нас в доме везде зеркала, если надо – найдешь другое.

Старший Каулитц лишь скривил губы, как бы передразнивая ехидную ухмылку, и шире развел в стороны колени. Натянутая в районе бедра ширинка джинсов на секунду привлекла внимание Билла, но парень поспешил отвернуться обратно к зеркалу, устремляя свой слегка растерянный взгляд на собственное отражение.

- Просто я не понимаю, что так долго можно высматривать, - послышалось с другого конца комнаты, - за два часа ты не изменился.

Том постукивал кончиками пальцев по подлокотнику из темно-коричневой кожи, внимательно рассматривая худощавую фигуру брата. Его всегда удивляло то, что Билл даже дома не мог расслабиться и по привычке подбирал майку по цвету к спортивным штанам, а волосы, если и собирал в хвост, то кряхтел над ним минут десять, стараясь сделать идеально опрятно. Это была педантичность к собственному внешнему виду, отточенная годами. С ранних лет мальчишку приучили выглядеть определенным образом, практически насильно выработав в нем неповторимое чувство стиля. Казалось, опасность быть застуканным папарацци в неприглядном виде пугала его больше, чем, например, возможность солнечного удара. А такое ведь уже случалось, хотя в ту сорокоградусную жару юношу волновало только сочетание желтых кроссовок с новой джинсовой курткой.

- Мне ведь так лучше? – спросил Билл особенной интонацией. Том мысленно сопоставил это с фразой «я знаю, что красивый, и твой ответ ничего не изменит, но все же лучше согласись».

- Как так? – произнес Том, лениво поднимая зад с уютного, нагретого собственным теплом кресла.

- С волосами этими.

Блондин развернулся полностью к брату, смотря широко распахнутыми глазами и по-детски нащупывая пальцами кончики осветленных наращенных волос где-то на уровне плеч. Том изогнул брови, с иронией спрашивая:

- А ты был когда-нибудь без волос?

Билл тут же громко цокнул, закатывая карие глаза и вызывая глупый хохот старшего брата. Женственные повадки младшего и его постоянное желание увидеть содержание собственной черепной коробки всегда забавляли Тома.

- Не язви, а? – брякнул блондин, смотря в сторону.

Том немного успокоился, молча растягивая губы в довольной улыбке. Он протянул руку, ненавязчиво прикасаясь к пшеничным прядям и тихо произнося:

- Мне ты с детства больше нравился с длинными.

Билл недоверчиво повернул лицо к брату, с ноткой укора произнося:

- Но когда я сбрил виски, ты сказал: «Наконец-то ты стал похож на мужика».

- Я много чего говорю…

- Что я слышу?! – внезапно громко воскликнул Билл. - Том Каулитц только что сказал…

Однако договорить младшему не удалось. Широкая ладонь Тома быстро достигла говорливого рта, перекрывая все попытки произнести следующее слово. Вторая же рука гитариста немного грубо легла на затылок, не позволяя близнецу податься назад и освободиться от плена. Глаза Билла тут же возмущенно сузились. Старший брат с точностью отразил мимику.

- Заткнись, мелкий, - шикнул по-доброму он, медленно убирая руку с губ.

Билл не спешил сменить выражение лица, ехидно заметив:

- Повыше тебя буду.

Старший закатил глаза, сразу отодвигая брата за плечо в сторону и занимая его место у зеркала. Только через мгновение Том понял, что повторил глупую повадку брата, и, как бы опомнившись, тряхнул головой.

Небольшая, но такая важная для превосходства разница в росте довольно-таки сильно задевала молодого парня, но лишь лет до семнадцати. Потом до юноши дошло, что девушки не замечают этой досадной оплошности. Однако для Билла это служило единственным козырем, воспользоваться которым он очень любил. Почти единственным…

- И зря ты их расплел, они тебе хоть пару сантиметров прибавляли, - послышалось позади, в то время как брюнет резинкой затягивал свои волосы на затылке.

Том увидел в отражении зеркала, как рука Билла зависла над его макушкой, щупая невидимые дреды. Раньше младший очень любил так «тискать» жесткие прядки, что порой безумно напрягало их владельца. Именно по этой причине несколько лет назад Билл и заплел их себе. Хотя надолго юношу не хватило, и он снова начал домогаться до близнеца, чтобы тот вернул старую прическу. Видите ли, свои, во-первых, «не так интересно», а во-вторых, «все равно не то». В конце концов, старшему Каулитцу надоели эти игрища, и, избавившись от черных дредлоков, он вернулся домой с похожей насадкой на швабру. Стоит ли уточнять, что именно полетело Тому в лицо?

- Когда ты поедешь за ней?

Том бросил быстрый взгляд на дорогие наручные часы, отвечая на вопрос брата:

- Сейчас уже.

- И слабо ей было взять такси?

- Билл, - тяжелый вздох, - ты знаешь…

- Что тебе некого больше трахать? – спокойно и провокационно спросил блондин, смотря на свое отражение в зеркале и поправляя волосы у макушки.

Сейчас они с братом были как никогда похожи, из-за чего Билл часто смотрел на себя, представляя Тома. Старший в этом видел проявление нарциссизма, младший же находил иное, пусть и неправильное объяснение…

- Бл*дь, - рявкнул гитарист, спотыкаясь о порог. Близнец так и не понял, что вызвало гневное словцо брата: кусок дерева или щекотливая тема, - я не виноват, что промо…

- Томми, не «промо» в тот вечер сняло ее в клубе, - сказал Билл, бесцеремонно перебивая близнеца, - и «промо» не заставляет тебя с ней жить.

Ответа он не услышал. Брюнет был слишком увлечен подбором кроссовок. Или делал вид, что был увлечен.

- Значит, сегодня я ночую не дома, - сказал младший, скорее, самому себе, чем брату.

Из-за спины послышался новый тяжелый вздох. В зеркале Билл увидел пару родных глаз, глядящих на него со смесью укора и сожаления, а из-за напряжения между бровями появилось пару маленьких морщин. Блондин прекрасно знал, что этот взгляд означает. Том мысленно произносил имя близнеца.

- Двигайся резче, - младший оглянулся на него, делая как можно более хладнокровный вид, - «промо» заждалось, наверное.

Второй раз повторять не пришлось. Ничего не ответив, Том в тишине покинул комнату.

Билл дождался, когда в коридоре стихнет топот кроссовок, и молча подошел к окну, отодвигая тяжелые шторы и выглядывая из-за полупрозрачной занавески. Брат вышел из дома и сел в стоявший на парковке Гелендваген. Минута, и машина плавно тронулась с места.

Проводив взглядом автомобиль брата, Каулитц тяжело вздохнул и вытащил из кармана джинсов айфон. Подняв голову, Билл включил режим фото и сделал снимок неба, затянутого пористыми облаками. Через пятнадцать минут фотография была успешно опубликована в приложении BTK под заголовком «Движение».

Фанаты группы Tokio Hotel долго будут думать о значении подписи, но тайну так и не разгадают…

Моя любовь – месть,

Не знающая покоя.

(Limp Bizkit – Behind Blue Eyes)

Билл открыл тяжелую входную дверь, тихо проходя в дом. Юноша устало скинул с ног лаковые ботинки на шнуровке и, немного пошатнувшись, направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Парень не любил много времени проводить в ночных клубах, даже с самыми близкими людьми и при самых важных обстоятельствах. Его утомляло обилие обделенной смыслом музыки и присутствие много позволяющих себе девиц, выставлявших все свои телеса напоказ, отчего Биллу хотелось состроить гримасу отвращения. Не сказать бы, что парня прям тошнило от особ женского пола, но светящиеся, в лучшем случае, от лосьона бедра не прельщали, а особо надоедливые девушки и вовсе могли быть посланы брезгливым вокалистом куда подальше. Вот и сейчас даже изрядная доза алкоголя и приятная мужская компания не смогли надолго удержать парня в душных стенах ночного заведения.

Поднявшись на второй этаж, он тут же остановился, прислушиваясь. С правой стороны, где находилась комната Тома, доносились приглушенные, но до боли знакомые женские стоны. Билл молча посмотрел в темный угол, разглядывая приоткрытую деревянную дверь. Постояв с полминуты будто в прострации, Каулитц-младший развернулся и от безысходности пошел обратно вниз по лестнице. Он зарулил в кухню и, так и не включив света, достал из мини-бара открытую бутылку виски, садясь за стол.

Ничего нового. Юноша давно привык, что за стеной вечно слышит чужой женский голос. Но сложнее всего привыкнуть к тому, что нельзя было больше зайти посреди ночи к брату и тихонько лечь рядом. Раньше правая сторона кровати Тома всегда была свободна и гостеприимна для еще одного Каулитца, ведь никогда особы женского пола не посещали их дом и тем более не оставались на ночь. Никогда…до недавних пор.

Билл успел осушить стакан, как со стороны лестницы послышались шаги. Обеденный стол, за которым сейчас сидел блондин, стоял в углу кухни и прилегал к стене, на противоположной стороне которой находился широкий дверной проём. Через несколько мгновений в комнату вошла темная фигура. Младший Каулитц молча наблюдал за тем, как его брат неуклюже подтянул белые трусы, проходя к холодильнику, а затем резко развернул голову, сразу испуганно отпрыгивая.

- Бл*дь, Билл, с*ка, я чуть не кончился! – громко заявил Том, глядя на близнеца широко распахнутыми глазами.

- Ты от одного моего вида кончаешь? – язвительно ответил Билл, смотря на своего брата, который судорожно ощупывал стену в поисках выключателя.

Свет зажегся, пронзая глаза неприятными ощущениями и позволяя Биллу рассмотреть полуголого близнеца. Том стоял в одних боксерах и хмуро поглядывал на напугавшего его блондина.

- Ты же говорил, что не вернешься сегодня, - произнес он, щурясь от света желтых ламп.

- Так значит, меня никто не ждал в Моем же доме? – поинтересовался Билл, опуская затуманенный взгляд по подкаченному и загорелому телу брата. Дойдя до низа живота и еле видной дорожки темных волос, юноша остановился, задумчиво склоняя голову вбок.

Том заметил внимательный взор близнеца и сразу же почувствовал себя неловко; к щекам подступил жар смущения, и захотелось отвернуться. Он никогда не мог привыкнуть к такому взгляду младшего брата. Никто и подумать не мог, насколько стеснительным может быть так пропиаренный как мачо и сексоголик гитарист популярной группы.

Внезапно, словно призрак, в дверном проеме появилась Рия. Темноволосая девушка, одетая в серую футболку Тома, скромно попятилась в сторону, тут же натягивая края футболки пониже.

- Ой, Билл, привет, - проговорила она своим высоким голосом, улыбаясь уголком губ в смятении.

Пара пьяных карих глаз быстро пробежалась по тонкой фигуре уже немолодой девушки, останавливаясь на футболке брата. Еле подкрашенные тушью ресницы дрогнули.

- Как долетела? – с наигранной добротой в голосе поинтересовался Билл.

- Отлично, - немного удивленно ответила она. - Правда немного голова болит.

- Томми, ты теряешь хватку, - язвительная усмешка, - раньше твои женщины не жаловались на головную боль.

- Билл, следи за языком, - низким голосом произнес старший брат. Нижнюю часть лица молодого парня будто перекосило в гримасе.

- Как будто она не знает, скольких ты перетрахал в турах! – возмущенно протестовал Билл, отрывая свою пятую точку от деревянного стула. - Хотя пресса, конечно, преувеличивает. На самом деле мой братишка редко осиливал хоть одну за неделю, - как бы лениво произнес он, потягиваясь и обращаясь к девушке.

Гостья с недоумением покосилась на своего бойфренда, но тактично промолчала, осознавая, что кто-то в этом доме явно переборщил с алкоголем. А может и не только с ним.

- Рия, оставь нас, - спокойно попросил старший Каулитц, поворачивая голову в ее сторону.

Том дождался, когда Зоммерфельд одобрительно кивнет и поднимется на второй этаж, и перевел взгляд обратно на брата.

- Какого хрена ты нахрюкался? – тихо, но озлобленно начал он.

- Я еще накурился и натрахался, - передразнил Билл, тут же расхохотавшись. Однако старший брат не спешил присоединяться к гоготу, ожидая более развернутого ответа. - Что ты так уставился? – спросил младший, немного успокоившись, - я был в «S/D». Ни одного папарацци. Честно.

Том не стал слушать дальше, молча подойдя к брату. Крепко схватив за запястье, он потянул на себя пьяное тело и потащил к дверному проему.

- Куда ты меня тащишь, братишка? – послышалось из-за спины глупое хихиканье.

Это состояние бесило и раздражало старшего Каулитца. Он ненавидел видеть брата хоть в малейшем состоянии алкогольного опьянения. Особенно сейчас, когда в памяти еще так свежи были омерзительные воспоминания прошлых лет.

Они быстро преодолели лестницу, и старший брат наконец-то завел Билла в его комнату, буквально рывком заставляя проскочить порог.

- Ух ты, прям сразу? – тихо ахнул Билл, тут же плотнее прижимаясь к родному телу. - Окей, я готов.

Билл вцепился в плечи брата руками, сильно прижимаясь к его теплой груди. Том в протест уперся близнецу в грудь, пытаясь оттолкнуть, но Билл уже был не таким хрупким, и сломать его было тяжелее, чем пару лет назад. Белокурый Каулитц переложил руки на шею Тома, напрягая пальцы так, будто бы душа его. Их взгляды встретились в немом укоре. Один смотрел широко распахнутыми, затуманенными пеленой обиды глазами, другой же – со смесью раздражения и непонимания. Это был один из тех моментов, когда им не нужны были слова, они просто вглядывались в омуты друг друга в поисках ответов на свои вопросы. Каждый из них понимал своего близнеца, но хотел сделать вид, что не видит истины другого. Обоим было страшно…

- Я скучаю.

Но, видимо, Билл был храбрее. Или глупее.

Несколько секунд Том еще смотрел в глаза брату, но, осознав, что его шею больше не сжимают тонкие пальцы, брюнет рывком оттолкнул от себя родное тело. Близнец пошатнулся, делая самостоятельно еще шаг назад. Из-за мрака в комнате Том видел теперь лишь силуэт и белокурую шевелюру.

- Ложись спать, - как можно более спокойно, но строго произнес старший, не отводя взгляда от высокой фигуры.

Полуголый брюнет молча покинул комнату, когда Билл развернулся к нему спиной, опускаясь на холодное шелковое покрывало. В нос светловолосому юноше ударил запах свежевыстиранного белья. Свежесть альпийских лугов - так охарактеризовали производители стирального порошка то, что сейчас Билл считал запахом обиды.