фия и даже бесплодная псевдотеология, пытающаяся в период господства истины чувств создать «научную религию». Изложение истины — «индуктивное» и главным образом «экспериментальное».
Метод обоснования
Опора в основном на показания органов чувств (зачастую усиленных с помощью телескопа, микроскопа и т. п. инструментов, являющихся их продолжением), подкрепленная логическим, рассуждением, особенно в виде математической выкладки. Но даже строго обоснованная теория остается на уровне чистой гипотезы, не доказанной до тех пор, пока не будет подтверждена опытными данными; если же эти данные противоречат ей, она бечо-говорочно отвергается. Истина веры и «Писаний» не играет в этой системе никакой роли и не считается «доказательством». Если же и встречаются ссылки на них, то чаще всего как на «предрассудки». В тех случаях, когда дается набожная или гиперкритическая ссылка на Писание (чаще из всего лишь практических соображений), это обычно не играет никакой важной роли и в большинстве случаев оказывается излишним. В этой системе истины истина веры имеет столь же малую ценность, как в системе истины веры — свидетельства ощущений.
Эта схематизированная характеристика показывает, что каждая система истины внутренне вполне последовательна и полностью согласуется с большими посылками соответствующего умонастроения; что характер и «содержание» каждой из них с точки зрения предмета, равно как и метода проверки истины совершенно разные и, следовательно, воплощенные в них ментальности, опять-таки радикально отличаются друг от друга.
Поскольку наука с ее системой истины должна играть главную роль в чувственном обществе и второстепенную в идеацио-нальном, можно предположить, что идеациональные культуры и периоды отмечены лишь немногочисленными научными открытиями; и поскольку ментальность идеациональной культуры обращена не на чувственно воспринимаемый мир, а на последнюю реальность непреходящего бытия, она не заинтересована ни в исследовании этого эмпирического мира, ни в касающихся его различных научных (то есть чувственно-эмпирических) открытиях.
По тем же соображениям в чувственные периоды ситуация должна быть противоположной. Чувственная ментальность обращена к чувственной реальности и стремится к ее изучению; никакой иной реальности она или не признает, или не интересуется ею. Поэтому можно предположить, что такие периоды и культуры отличаются относительно большим прогрессом науки, ростом научных открытий и технологических изобретений в области естественных и технических дисциплин.
Если две последние гипотетические закономерности действительно имеют место, то в таком случае с изменением характера культуры должна не только измениться система истины (в том числе положение «научней системы истины» и ее о^н v-ительное процветание), но даже внутри этой научной системы должны претерпеть изменение некоторые фундаментальные теории. Общие положения и категории науки — пространство, время, число и т. п., космогонические и космологические представления; атомистическая теория и представления о материи, о живом и неживом, учения о причинности; фундаментальные теории биологии или эволюции и т. д. — все они при переходе Данной культуры от одной из своих фундаментальных форм к Другой, вероятно, тоже должны измениться.
Можно также предположить, что даже основные темы, разрабатываемые в рамках чувственной и идеациональной систем, будут сильно отличаться друг от друга. «Ученые» идеациональной культуры, видимо, сосредоточат свое внимание на одной