Можно легко сконструировать партнерские диалоги, в которых без всякой логики нанизываются одни за другими всевозможные понятия и термины:
Она: «Разве ты не замечаешь, какой ты неуверенный? Ведь у тебя явно комплекс неполноценности. То, как ты в споре с шефом поджал хвост, говорит о твоей боязни кастрации».
Он: «Не устраивай истерики. У меня нет ни малейшего желания удовлетворять твои нарциссические желания. То, что ты здесь наговорила, - это просто зависть к мужскому члену».
Я считаю, что в этом диалоге оба партнера обменялись достаточно важными информациями. Прежде всего можно заметить, оба говорят в раздраженном тоне. Почему раздраженный? Почему оба не обозначают, что их раздражает? Затем - вопреки всей мнимой учености - оба партнера высказывают критические замечания друг о друге.
Свою нерешительность партнер, вероятно, воспринимает как проблему. Но он не готов к тому, чтобы услышать это именно сейчас и именно от своей партнерши. Это делает его еще более нерешительным и агрессивным, тем более что у него действительно возникли трудности в общении с шефом. Почему партнерша не дает ему понять, что она чувствует себя солидарной в этом пункте с ним?
|
|
Его ответ остается формальным, хотя в своих объяснениях он как бы пытается понять особенности ее отношения. Но он продолжает начатую игру, и не говорит о том, как обстоят его дела на самом деле. Этот же диалог мог бы принять другие формы коммуникации в духе позитивной психотерапии.
Она: «Твой спор с шефом ты сегодня принял слишком близко к сердцу. Ты был сдержанным, может быть потому, что не хотел обострять отношений из-за возникшей проблемы (смеется). Уж не твое ли это качество страдать, не жалуясь?»
Он: «Ты попала в самую точку. Если это так, то у шефа как раз есть свойство жаловаться и не страдать при этом».
В ее словах слышится желание, чтобы он был более настойчивым, более принципиальным. Может быть, у нее еще не было подходящего случая поговорить с ним об этом. Но этот случай обязательно представится.
Партнерство как заветное желание
Знаете ли Вы, что самое смешное в любви к ближнему:
мы никогда не любим того, кто рядом с нами,
а всегда только ближнего, т.е. того, кто должен появиться».
Мартин Кэсселъ