УТОПИЯ—УШАКОВ

Марксистская социология рассматривает У. как одну из форм превращенного сознания, неадекватного отражения социальной действительности, к-рая, од­нако, выполняла в прошлом важные идеология., вос-пит. и познават, функции в жизни общества и сохра­няет нек-рые из них сейчас. В соответствии с этим зна­чение У. определяется как ее классовым содержанием, так и социальным назначением. Противопоставление У. и идеологии неправомерно, ибо У. является также выражением интересов опред. классов и социальных слоев, как правило, не находящихся у власти (см. В. И. Ленин, Две утопии; в кн.: Соч., т. 18, с. 326— 330). У. также имеет много общего с социальным мифом по идейному содержанию, с социальной сатирой — по лит. форме, с науч. фантастикой—по познават. функции. Вместе с тем У. и более широко утопнч. мышление вообще обладает целым рядом присущих ему особен­ностей: в первую очередь убеждением в возможности разрешения всех противоречий общества однократным применением какой-либо универсальной схемы, рас­сматриваемой как панацея от любого социального зла. Тем самым осуществление У. предполагает обыч­но прекращение дальнейшего обществ, прогресса, догматич. подход к социальному идеалу, абсолюти­зацию социальных отношений и часто мелочную рег­ламентацию всего образа жизни. Для У. поэтому характерны антиисторпзм, намеренный отрыв от ре­альности, обычно нигилистич. отношение к действи­тельности, стремление конструировать вещи и отно­шения по принципу «все должно быть наоборот», склонностью к формализму, симметрии, увлечение де­талями, пренебрежение к переходу от реального к идеальному, идеалистич. понимание истории, обна­руживающее себя в преувеличении роли воспитания и законодательства, а также упование на поддержку со стороны выдающихся личностей, обладателей вла­сти, филантропов и т. п.

В истории общества и обществ, мысли У. сыграла значит, роль. У. служила формой выражения рево-люц. идеологии угнетенных классов и слоев, как это было во время восстания Аристоника в Пергаме (2 в. дон. э.), «желтых повязок» в Китае (2—3 вв. н. э.), в ходе крест, войн в эпоху феодализма, в период бурж.-демократич. революций. Авторами мн. утопич. про­изведений были видные обществ, и политич. деятели; мн. гос. деятели, напр. руководители амер. и франц. бурж. революций, испытали серьезное влияние уто­пич. идей: первые — Гаррингтона, а вторые — Руссо и др. Нек-рые утопич. проекты были даже осуще­ствлены, хотя и оказались недолговечными, напр. гос-во иезуитов в Парагвае, колонии последователей Кабе в Сев. Америке и т. д. Мн. осн. принципы осво­бодит, движения трудящихся, нравств. и законодат. нормы, системы педагогики и образования были впер­вые сформулированы в У. Великие утописты, как отме­чал Ленин, «...гениально предвосхитили бесчисленное множество таких истин, правильность которых мы доказываем теперь научно...» (там же, т. 5, с. 343). Вот почему нек-рые описанные в У. вымышленные гос-ва (Атлантида, Утопия, Океания, Икария и т. п.), как это ни парадоксально, оказали на развитие чело­вечества и совр. цивилизацию большее влияние, чем мн. реально существовавшие в истории гос-ва.

[Хотя возникновение науч. социализма подорвало социальное значение У., лишило ее мн. прежних функ­ций, У. вообще, в отличие от утопич. социализма, не утратила своей роли в качестве специфич. жанра лит­ры. Прогрессивное значение У. в совр. эпоху прояв­ляется в двух направлениях; она позволяет предвос­хищать вероятное отдаленное будущее, к-рое на дан­ном уровне познания не может быть научно предска­зано в конкретных деталях («Туманность Андромеды» И. Ефремова, «Магелланово облако» С. Лема и др.);

она может и предвосхищать нек-рые отрицат. соци­альные последствия человеч. деятельности, опас­ности нежелат. тенденций в обществе («Железная пята» Дж. Лондона, «Война с саламандрами» К. Ча­пека, «451° по Фаренгейту» Р. Брэдбери, «Конец веч­ности» А. Азимова, «Трудно быть богом» Стругацких и др.). Эти формы У. в последнее время стимулирова­ли развитие такой отрасли социологии, как социаль­ное прогнозирование, в частности вызвали к жизшг методы нормативного прогнозирования и сценариев d целью анализа и оценки желательности и вероят­ности предполагаемого развития событий.

Лит.: Л о д ы ж е н с к и й А. Н., Проекты вечного мира
и их значение. М., 1880; Кирхенгейм А.,Вечная утопия,
[пер. с нем.], СПБ, 1902; Сор ель Ж., Размышления о
насилии, Гпер. с франц.], М., 1907; Свентоховский А.,
История У., [пер. с польск.], М.. 1910; Волгин В. П.,
История социалистич. идей, ч. 1—2, М.—Л., 1928—31; Мор-
тон А. Л., Англ. утопия, пер. с англ., М., 1956; Д е б о-
рин А. М., Социально-политич. учения нового и новей­
шего времени, т. 1, М., 1958; Францов Г. П., Истори­
ческие пути социальной мысли, М., 1865; Хоу Вай-лу,
Социальные утопии древнего и средневекового Китая, «ВФ»,
1959, Л^гэ 9; III т е й н В. М., Из ранней истории социальных
утопий (Даосская утопия в Китае), «ВИМК», 1960, № 6;
W е 1 1 s H. G., A modern Utopia, L., 1909; его же, Ex­
periment to autobiography, v. 1—2, L., 1934; Hertzler
J. O., The history of Utopian thought, N. Y., 1926; Mann­
heim K., Ideology and Utopia; an introduction to the socio­
logy ot knowledge, L., 1936; Mueller W. D., Geschichte
der Utopia-Romane der Weltliteratur, Bochum, 1938; Ross H.,
Utopias old and new, L., 1938; Dupont v., L'Utopie et
le roman utopique dans la litterature anglaise, Toulouse—P.,
1941; Parrington V. L., American dreams; a study of
American Utopias, [Providence], 1947; Tuveson E. L.,
Millennium and Utopia, a study in the background of the idea
of progress, Los Ang.—Berk., 1949; В u b e r M., Paths in
Utopia, L., 1949; Berneri M. L., Journey through Uto­
pia, L., 1950; R uy er R., L'Utopie et)es utopies, P., 1950;
BerdiaeT N. A.. Royaume de l'esprit et royaume de
Cesar, Nchat.—P., 1951; Modern science fiction, ed. R. Bretnor,
N.Y., 1953; Infield H., Utopia and experiment, N.Y.,
1955; G e r b e г R., Utopian fantasy, L., 1955; Huxley A.,
Brave new world revisited, N.Y., 195S; Amis K.. New maps
of hell, N.Y., 1960; Cohn N., The pursuit of the mille-
nium, N.Y., 1961; Du veau G., Sociologie de PUtopie et
autres essais, P., 1961; Mum ford L., Story of Utopias,
N.Y., 1962; Entwicklungsstadien und Probleme der Utopie
im Altertum, «Wissenschaftliche Zeitschrift der Humboldt-
Universitat zu Berlin. Gesellschafts- und sprachwissenschaftliche
Reihe», 1963, № 3; Pol lock P., The images of the future,
L.—N.Y., 1961; В о g u s 1 a w R., The new Utopians, EngTewood
Cliffs (N.Y.), 1965; Utopias, «Daedalus», 1965, spring; S e r-
vier J., Histoire de l'utopie, P., 1967. См. также лит.
к ст. Утопический социализм. Э. Араб-оглы. Москва.

«УТОПИЯ» (1516) — сочинение Т. Мора.

УШАКОВ, Федор Васильевич (1747—7 июня 1770)— рус. философ-материалист, правовед. Учился в Лейп-цнгском ун-те и был близким другом Радищева, к-рый является автором единственного биография, очерка об У. («Житие Федора Васильевича Ушакова», СПБ, 1789).

В теории познания У. стоял на позициях сенсуализ­ма, выводя мыслит, способность человека пз чувст­венной области: «...все действия разума суть чувст­вовании», «...судить есть чувствовать...» (Ради­щев А. Н., Избр. философские и обществ.-политич. произведения, 1952, с. 274). По У., все в природе со­стоит из непрерывно движущейся материи. Утвер­ждая, что человек целиком детерминирован внешними обстоятельствами, У. на этом основании отвергал принцип свободы воли, отрицал возможность врож­денных идей н потенций: «Человек есть хамелеон, принимающий на себя цвет предметов, его окружаю­щих...» (там же, с. 265). Исходя из подобной абсо­лютизации роли внешних факторов в поведении че­ловека, У. в своих правовых взглядах призывал, с одной стороны, перевоспитывать преступника, а с другой — улучшать обществ, нравы, ликвидируя тем самым причины преступности.

Соч. см. в кн.: Радищев А. Н., Избр. филос. и об­ществ.-политич. произв., М., 1952, с. 220—77.

Лит.: История философии в СССР, т. 2, М., 1968 (см.
указатель имен). Л. Светлов. Москва.