Факт—фактическая истинность

фиксирующие результаты единичного наблюдения и получившие название «протокольных предложений», «данных», «констатации» и т. д. В этой связи возни­кают следующие затруднения: 1) для проверки беско­нечного (или неограниченно большого) числа след­ствий необходимо бесконечное (неограниченно боль­шое) число наблюдений; 2) остается неясным, может лп единичное наблюдение, несущее в себе случайную информацию, подтверждать или опровергать соответ­ствующее ему следствие из теории; 3) бесконечное или достаточно большое множество предложений, описывающих результаты единичных актов наблюде­ния, не может быть включено в систему предложений, образующих науч. знание, ибо последнее для любого выбранного момента времени конечно.

Стремление преодолеть эти затруднения привело к тщательному анализу эмпирнч. знания, методов его построения и форм языковой фиксации. Было пока­зано, что непосредств. данные фиксируют и учитывают влияние неск. факторов, в т. ч. условия наблюдения (у), случайные состояния приборов или средств наб­людения (г), специфику объекта (х) и состояние наблю­дателя (и). Т. о., даже самый простой одноместный предикат наблюдения (Р), обычно рассматриваемый как выражение знания о свойствах х, оказывается на деле сложным отношением, к-рое может быть выра­жено в форме: «с т. зр. и, пользующегося в условиях у аппаратом наблюдения z, x обладает таким-то свой­ством», т. е. Р(х, у, и, z). Выделение из этой сложной логич. структуры эмппрнч. знания Р'(х), элиминирую­щего информацию об остальных факторах наблюде­ния (у, и, z), представляет сложную процедуру. Она предполагает, во-первых, ряд логич. операций, свя­занных с выявлением условий истинности Р'(х); во-вторых, определение числа вариантов для различных состояний факторов наблюдения {(Ух, у₂, •••). (м_х, ы₂,...), (zj, z₂,...)}, позволяющее путем последо-ват. сопоставления и статистнч. обработки выделить информацию об объекте х в максимально «чистом» виде; в-третьих, создание ллн подбор адекватного ста-тистич. аппарата. При этом между предикатами, фор­мулирующими результаты непосредств. наблюдения, п предикатами, возникающими вследствие примене­ния определенных логич. и статистнч. приемов, могут существовать более или менее заметные различия. Так, последовательность данных d, фиксирующих не­посредств. результаты наблюдения за положением небесного тела в нек-ром интервале с дискретными значениями времени t₀, t_t,..., t_k, может иметь вид: «в момент t{ небесное тело х имело координаты X, Y, Z» (где 0<is=;ft). Предложение, выступающее в виде статистнч. резюме последовательности d_x, rf₂,..., d_k, дающее знание о пространств, характеристике х в интервале &t = t_k — 1₀, может иметь вид: «траектория х в интервале At есть А», где А — аналитнч. или графич. описание траектории. Предложение последнего вида представляет эмпнрич. Ф. науки (/).

Выделение в системе эмпирич. знания разных компо­нентов — непосредственных «данных» и «Ф.» — обна­руживает довольно сложную структуру этого знания. В частности, при невозможности повторного или много­кратного наблюдения (как в эпизоде с Тунгусским ме­теоритом) единичное d может выступать в роли Ф. (т. н. квазпфакт). Однако пнформац. значимость и достоверность содержащегося в нем эмпирич. знания позволяет строить гипотезы с весьма небольшой ве­роятностной оценкой или дает невысокую степень подтверждения для соответствующих теорий. Т. о., наиболее существ, различия данных и Ф. касаются их логич. формы, способов получения (прямое наблю­дение или логико-статистич. обработка) и гносеологнч. функции. Последняя наиболее тесно связана с проб­лемой эмпирич. значения теории. Если.?!, S₂,...,S_n —

предложения теории Т, а е_г, е₂,..., е_к — конечные следствия, полученные из Т путем дедукции, то эмпи­рич. проверка Т достигается не попарным сопостав­лением конечных следствий е и непосредственных данных d, а путем сравнения каждого из е с особыми эмпирич. предложениями f_x, /.,,..., f_k, возникающими в ^результате указ. переработки непосредственных данных.

Чтобы Ф. могли выполнять роль предложений, уча­ствующих в проверке эмпирич. значения S_l7 S₂,..., S_n, они должны отвечать двум требованиям: 1) каж­дое /,-, сопоставляемое с нек-рым е,-, полученным из Т, должно быть выражено в тех же предикатах наблю­дения или диспозицпонных предикатах, в каких выражено е,-; 2) оценка истинности /,■ должна быть идентична значению истинности е,-. Т. к. большинство естеств.-науч. теорий (в т. ч. теорий матем. естество­знания) работает на основе двузначной логики, то второе требование не может быть выполнено полно­стью, поскольку для любого е,- значения истинности дискретны п фиксированы, а соответствующие значе­ния для /,- — статистнч. резюме непосредственных данных — принимают континуум значений в интер­вале 0,1. Поэтому вводится особый параметр — дефект истинности з(0«£;э<;1), и принимается условие, что значение истинности /₍- идентично значению <?,-, если истинностное значение Ф.(1 — э) отличается от 1 не более, чем на е (т. н. оценка дефекта истинности). Величина е не зависит от требований теории Т. При наличии адекватного статистнч. аппарата выполнение последнего условия не только позволяет удовлетво­рить требованию (2), но п определяет размеры совокуп­ности rf_x, d₂,..., необходимой для получения достаточ­но правдоподобного Ф. и называемой полем Ф. Для теорий, следствия из к-рых содержат утверждения относительно бесконечных совокупностей феноменов, ситуаций или процессов, поля Ф. представляют собой нек-рые конечные, но статистически вполне предста­вит, совокупности, выбираемые по особым правилам и замещающие бесконечные системы. Принципиально задание всех возможных полей означало бы возмож­ность получить все интересующее нас знание о тех или иных объектах на чисто эмпирич. уровне. Неосу­ществимость этого требования показывает не только необходимость теории, но и несводимость ее к эмпирич. знанию ни на уровне Ф., ни на уровне непосредств. данных. Обнаружение этого обстоятельства существ, образом демонстрирует несостоятельность неопозити­вистской логики науки.

Лит.: Р а к и т о в А. И., Статистнч. интерпретация Ф.
и роль статистнч. методов в построении эмпирич. знания,
в кн.: Проблемы логики науч. познания, М., 1964; Косо­
лапое В. В., Гносеологччна природа наукового факту,
К., 1964; Goodman N., The structure of appearance,
Indianapolis, 1951; Hacking Ian, Logic of statistical
inference, L., 1965; Leinfellner W., Struktur und Auf-
bau wissenschaftlicher Theorien, W.—Wiirzburg, 1965; Sal­
mon W. C, The foundations of scientific inference, Pitts­
burg, 1967. А. Ракитов. Москва,

ФАКТИЧЕСКАЯ ИСТИННОСТЬ (в логике)-, истинность предложения (суждения, высказывания), обусловленная, в отличие от т. н. логич. истинности, содержанием этого предложения. Иначе говоря, пред­ложение является фактически истинным, когда его истинность зависит от значений истинности составля­ющих его элементарных (атомарных) предложений. Приписывание же определ. значений истинности этим последним означает, что рассматриваемому предло­жению дано определ. истолкование (интерпретация), т. е. что ему приписано определ. содержание, к-рое оно обозначает. Очевидно, что при ином истолкова­нии элементарных предложений в соответствии с принятыми определениями логич. операций, входящих в рассматриваемое предложение, его значение истин­ности может измениться (предложение может стать

ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ—ФАКТОРОВ ТЕОРИЯ

фактически ложным). В этом смысле говорят, что пред­ложение зависит от фактов и является фактическим или синтетическим (в отличие от логич. пли аналптич. предложений, см. Тождественная истинность).

Согласно введенной Карнапом терминологии, фактически истинное предложение есть предложение, выполнимое не во всех возможных описаниях состояния (моделях по Иемени), а лишь в нек-рых из них (см. Логическая истинность). Ясно, что отрицание фактически истинного предложения есть фак­тически ложное предложение и наоборот. Понимание Ф. и. предложения в смысле Карнапа (оно является нек-рым уточ­нением лейбницевского представления о Ф. и.) является се­мантическим (см. Логическая семантика, Семантгта в ло­гике). По существу оно является теоретико-множестЕенным пониманием, т. к. использует понятие множества всех воз­можных описаний состояния (моделей) для языка, к-рому принадлежит рассматриваемое предложение, и, очевидно, является неэффективным (см. Алгоритм).

Пусть L — нек-рый формализованный язык, в к-ром выра­жается (формализуется) какая-нибудь содержательная тео­рия Е. Пусть, далее, Р — множество всех теорем теории Е, доказуемых в L. Если L является полным языком (см. Пол­нота), т. е. если множество всех истинных предложений тео­рии Е совпадает с Р, то можно считать, что понятие факти­ческой и логической истинности предложений теории Е сов­падают относительно языка L. Совпадение логической и Ф. и., однако, не имеет места в случае неполноты языка L.

Следует отметить, что теоремы языка L подразделяются на собственно логические (на теоремы логики высказываний и логики предикатов) и на теоремы, полученные из содержа­тельных аксиом L с помощью чисто логич. теорем и правил логики. Теоремы чистой логики, собственно, и можно при­нимать как логически истинные, в отличие от «фактических» («содержательных») теорем L, полученных с помощью логи­ческих средств L из содержательных аксиом теории Е, содер­жащихся в L.

Однако такое синтаксическое (см. Синтаксис в логике) понимание Ф. и. существенно предполагает выделение «чис­той логики». Определения же чистой логики могут быть раз­личными. Напр., под чистой логикой можно понимать либо исчисление высказываний (см. Логика высказываний), либо предикатов исчисление первого порядка без равенства (или же с равенством), либо исчисление предикатов второго порядка без каких-либо присоединенных аксиом свертывания и т. п. Отсюда следует относительность синтаксич. пони­мания Ф. и. предложения в формализованном языке. Имеются попытки формализовать различение фактич. и логич. истин­ности в рамках модальной логики.

Поскольку Ф. и. (соответственно ложность) пред­ложения зависит от значений истинности составляю­щих его элементарных (атомарных) предложений, то для установления Ф. и. (ложности) предложений тре­буется иметь точные описания способов приписывания значений истинности элементарным (атомарным) пре­дикатам, входящим в соответствующие элементарные предложения. Анализ же естеств.-науч. языка дает многочисл. примеры различных трудностей при опре­делении значений истинности элементарных предика­тов. В связи с этим достаточно упомянуть о существо­вании неопределенностных оценок предложений в кван­товой механике, об употреблении в науч. рассужде­нии предложений с различными степенями правдопо­добности, а также предикатов, зависящих от времени и т.д. Возникают трудности приписывания значений истинности и сложному предложению, содержащему диспозиционалъные предикаты. Рассмотрение нек-рых из этих трудностей в рамках формальной семиотики может быть осуществлено посредством логик с более чем двумя значениями истинности (см. Многозначная логика).

Лит.: Б оч в ар Д. А., К вопросу о парадоксах мате­матической логики и теории множеств, «Математический сбор­ник», 1944, т. 15, вып. 3; К а р н а п Р., Значение и необхо­димость, пер. с англ., М., 1959; Carnap R., Testability and meaning, «Philosophy of Science», 1936, v. 3, Jfi 4; 1937, v. 4, № 1; его же, Introduction to semantics, Camb. (Mass.), 1942; Margenau H., Nature of physical reality, N. Y., 1950; Kemeny I., A new approach to semantics, «The Journal ot Symbolic Logic», 1956, v. 21, № 1—2; Rosser I. B. and Turquette A. R., Many-valued logics, Amst., 1952; Reichenbach H., Nomological statements and admissible operations, N. Y., 1954; Turquette A. R., Modaiity, minimality and many-valuedness, «Acta Philosophica Fennica», 1963, fasc. 16; Hanson W. II., On formalizing the distinction between logical and factual truth, «The Jour­nal of Symbolic Logic»,,1966, v. 31, Ki З. В. Финн. Москва.

ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ (ф а к т о р и а л ь н ы й ана­лиз) — один пз методов математич. обработки дан-

ных исследования массовых совокупностей. При Ф. а. эти данные сводятся в корреляционные матрицы, на к-рых определяются детерминанты («факторы»), ле­жащие в основе корреляций между сопоставляемыми переменными, которыми характеризуются элементы совокупности. Созданный первоначально для пепхо-логич. исследований, Ф. а. стал позднее применяться в социологии, биологии, медицине, экономике, а так­же в физике. Ф. а. в его совр. виде основан на исполь­зовании методов матричной алгебры и векторной гео­метрии; он заключается в сведении путем ряда преоб­разований квадратной матрицы re-го порядка к прямо­угольной матрице с т строк и п столбцов, где п всег­да должно быть меньше т. Десятичные числа, стоящие на пересечениях строк со столбцами, представляют собой факторные веса переменных по выделенным фак­торам, т. е. фактически коэффициенты корреляции между этими переменными л факторами. В наст, вре­мя Ф. а. проводится с помощью электронновычислит. машин.

Первая модель факторизации была предложена англ. психологом Спирменом (1904), выдвинувшим представление о существовании в сфере интеллекта генерального фактора (фактор «g») и ряда специфич. факторов («S»), действующих только в пределах дан­ного теста. Холзпнгер ввел би-факторную модель и развил представление о существовании, кроме гене­рального н специфических, еще и групповых факторов, общих для неск. переменных. Принципиальный пере­смотр теории и практики Ф. а. был осуществлен амер. психологом Тёрстоном, к-рый отказался от пред­ставлений об обязат. наличии в матрице интеркорре-ляцпй общего фактора и указал на возможность дей­ствия в такой матрице набора одних лишь групповых факторов («восприятие», «пространственный», «вер­бальный» факторы). Развитые на основе этой мульти-факторной модели матем. методы извлечения факто­ров обладают различной степенью точности и слож­ности. «Трансформационный метод» финского психо­лога АмаЕаара позволил связывать данные разных исследований, проведенных в одной и той же области.

Осн. областью применения Ф. а. до сих пор остается сфера способностей — умственных и специальных (му­зыкальных, математических, двигательных и др.). Методами Ф. а. изучается также структура личности. Сов. психологи применяют технику Ф. а. для изуче­ния структуры свойств нервной системы человека, при исследованиях памяти и т. д. Матем. процедура Ф. а. сама по себе не говорит о содержании и суще­стве выделяемых факторов. Содержат, интерпретация последних основывается на обобщении психологич. или физиологпч. сущности тех переменных, к-рые получили по данному фактору наибольшие факторные веса.

Лит.: Н е б ы л и ц ы н В. Д., Совр. состояние Ф. а., «Вопр. психологии», 1960, М4; Т е п л о в Б. М., Простейшие способы Ф. а., в кн.: Типологич. особенности высшей нервной деятельности человека, т. 5, М., 1967; Thurstone L., Vectors of mind, Chi., 1935; его же, The dimensions of temperament, «Psychometrica», 1951, № 16; С a t t e 1 1 R. В., Factor analysis, N.Y., 1952; его же, Personality and moti­vation structure and measurement, [N.Y.], 1957; E у s e n с k H. J., The structure of human personality, L.— N.Y., 1953; Guilford J. P., The structure of intellect, «Psychol. Bull.», 1956, v. 53, Xi 4; A h m a v a a r a Y., On the unified factor theory of mind, Hels., 1957; Werdelin J., The ma­thematical ability, Cph., 1958; Harman H. H., Modern factor analysis, Chi., I960; Horst P., Factor analysis of data matrices, N. Y., 1965.

В. Небылицин, А. Медведев. Москва.

ФАКТОРОВ ТЕОРИЯ — термин, традиционно ис­пользуемый для обозначения социологич. концепций, пытающихся объяснить изменение состояний общества каким-либо явлением, воздействие к-рого признается единств, фактором, определяющим изменение этих состояний, и потому по необходимости абсолютизиру­ется. Гносеологпч. основой таких концепций является

ФАКТОРОВ ТЕОРИЯ—ФАНЬ ЧЖЭНЬ

характерная для материализма 17—18 вв. абсолюти­зация причинности.

В истории социальной мысли известно неск. попы­ток такого объяснения механизма развития общества. К их числу относится географпч., демографич., пси-хологич., в конце 19 в.— технология, и др. виды де­терминизма. Однако всякий раз эти попытки приво­дили к ситуации (к-рую Г. В. Плеханов назвал закол­дованным кругом взаимодействия), вызываемой тем, что явление, используемое в качестве фактора, преж­де, чем стать причиной,— было следствием (см. «К воп­росу о развитии монистич. взгляда на историю», гл. 2).

Для снятия такой ситуации оказалось необходимым причинный подход дополнить системно-структурным и историч. подходами, к-рые были применены марксиз­мом к самым разным социальным объектам: обществу в целом, капнталистич. формации, семье, гос-ву п др. Эти подходы позволяют «...изобразить весь процесс в целом (а потому также и взаимодействие между его различными сторонами)» (Маркс К. п Эн­гельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 37). Специфика та­кого подхода состоит в том, что объект рассматрива­ется как система, изменение состояний к-рой означает ту или иную перестройку мн. элементов его структу­ры, а не какого-либо одного из них. По отношению к такому подходу однофакторный (причинный) под­ход может занимать лишь подчиненное положение: рассматривать причинные зависимости внутри си­стемного объекта можно только при сознат. абстра­гировании от всей системы связей и понимании того, что выводы, получаемые при изучении причинной пары, нельзя экстраполировать на целое. Энгельс в письмах 90-х гг. резко возражал против попыток интерпрета­ции марксизма как однофакторной концепции, а именно, экономия, детерминизма, противоречащей его и Маркса пониманию историч. процесса (см. также «Нем. идеология», там же, с. 19). Системный подход противостоит не только однофакторному, но и такому многофакторному подходу, при к-ром взаимодействие ряда факторов только постулируется, но они не зада­ны как элементы структуры. В таком случае имеет место лишь механич. соединение факторов.

Хотя употребление термина Ф. т. вошло в тради­цию, он является неверным, ибо «претендует» на нали­чие теории факторного подхода. Однако такая теория (к-рая должна была бы содержать типологию факто­ров, принципы их выделения и др.) на практике от­сутствует. В связи с этим вместо термина Ф.т. логичнее было бы употреблять термин «факторный подход».

Проблема однофакторного или многофакторного подходов возникает не только применительно к гло­бальному обществу (по отношению к к-рому она ак­тивно обсуждалась в конце 19— нач. 20 вв.), но и при изучении локальных объектов, в практике конк­ретных социальных исследований п гл. обр. при изу­чении социальных процессов (таких, как миграция населения, текучесть кадров, динамика обществ, мнения и др.), где принципы системного подхода еще не получили широкого развития и где факторный под­ход в настоящее время широко используется. В прос­тейших случаях методика факторных исследований может основываться на методах установления при­чинных связей, разработанных в индуктивной логике (метод единственного сходства и др.). Однако необ­ходимо различать практич. использование фактор­ного подхода в эмпирия, исследованиях — с одной стороны, и методологическую проблему соотноше­ния факторного и системно-структурного подходов в науке, возможностей каждого из этих подходов — с другой.

Лит.: Маркс К., Энгельс Ф., Нем. идеология, Соч., 2 изд., т. 3; Энгельс Ф., Письма 90-х г., в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Избр. письма, М., 1953; Кон И. С, Позитивизм в социологии, Л., 1964; Tima-

scheff N., Sociological theory. Its nature and growth, 3 ed.,
N. Y., 1967. P. Рывкипа. Новосибирск.

ФАЛЁС (0ccXt,_S) (ок. 625—547 до н. э.) — др.-греч. философ, родоначальник античной и вообще европ. философии и науки, основатель милетской школы. Происходил из г. Мплет (М. Азия). По преданию, Ф. путешествовал по странам Востока, многому научился у египетских жрецов и вави­лонских халдеев. Из припи­сываемых Ф. соч. до нас ни­чего не дошло. Ф. опирался на отдельные теокосмогони-ческне пдеп-образы Гомера («Илиада», XIV, 246; VIII, 13— 16) и Гесиода («Теого­ния», 116 — 133; 720—725), но отбросил мифологич. оли­цетворение явлений и сил природы. Обоснованный Ф. новый взгляд на мир заклю­чался в том, что все много­образие явлений и вещей было сведено им к единой основе (первостпхии пли первоначалу), которой Ф. считал «влажную природу», воду (см. Aristotel, Met. I, 3, 983а 24—983в 30). По Ф., все возникает из воды и в нее же превращается. Ф. развивал мысль об оду­шевленности (гилозоизм) и божественности первонача­ла: «мир одушевлен и полон богов» (А 3, 22; ср. А 1,24). Как и для представителей ионийской школы «божест­венное» для Ф. тождественно с природным (материаль­ным) первоначалом (водой); божеством он называл «то, что не имеет ни начала, ни конца» (А 1-1,36), т. е. беспредельное. Отличая душу от тела, душевную жизнь от процессов природы, Ф., вслед за Гомером, мыслил душу в виде тонкого (эфирного) вещества. Душа как активная (чувствующая) сила и вместе с тем как носитель разумности н справедливости при-частна к божественному (разумному и прекрасному) строю вещей. Ф. использовал достижения др.-вост. науки (египтян, вавилонян и финикинян) и сделал ряд выдающихся открытий: предсказал солнечное затмение, к-рое произошло в 585 до и. э., разделил год на 365 дней (А 1,27) и т. п.

Фрагменты в рус. пер., в кн.: М а к о в е л ь-ский А., Досократики, ч. 1, Каз., 1914, с. 9—24.

Лит.: Остроумов М., Фалес Милетский, «Вера и разум», 1887, № 23; Т р у б е ц к о й С. Н., Метафизика в Древней Греции, М., 1890, с. 151—54; Гомперц Т., Греч, мыслители, пер. с нем., т. 1, СПБ, 1911, с. 39—44; Б л о н с к и й П., Этюды по истории ранней греч. филосо­фии, М., 1914; Лосев А. Ф., Очерки антич. символизма и мифологии, т. 1, М., 1930: его ж е, История антич. эсте­тики, М., 1963, с. 339—43; История философии, т. 1, М., 1940, с. 25—32; Лурье С. Я., Очерки по истории антич. науки, М.— Л., 1947, с. 36—40; Томе о и Д ж., Первые филосо­фы, пер. с англ., т. 2, М., 1959, с. 145—58; Михайлова Э. Н., Ч а н ы ш е в А. Н., Ионийская философия, М., 1966, с. 25—50; Kirk G. S., Popper on science and the pre-socratics, «Mind», 1960, v. 69, № 275. Ф. Нессиди. Москва.

ФАНТАЗИЯ (от греч. cpavxaaicx — воображение) -=* необходимый компонент творч. деятельности, психо­логия, содержание к-рого состоит в построении образа или пепхич. модели конечного или промежуточных продуктов деятельности. По своему значению понятие Ф. совпадает с понятием воображения.

ФАНЬ ЧЖЭНЬ (р. прпбл. 450—515) — кит. фило­соф-материалист. Автор трактата «Шэнь ме лунь» («Об уничтожении души»), направленного протиь уче­ния махаяны о загробной жизни. Трактат написан в форме диалога и содержит разбор взаимоотношений души и тела. Ф. Ч. доказывает, что тело — материаль­ная основа души, а душа — функция тела, поэтому, когда умирает тело, уничтожается и душа. В ответ на возражение, касающееся того, что отличие человека от дерева и других подобных предметов заключается в наличии у него сознания, что свидетельствует о

302 ФАРАБИ— ФАТАЛИЗМ

существовании души, Ф. Ч. заявляет, что как человек, так и дерево состоят из материи, но в противополож­ность древесной человеч. материя качественно иная — ей присуще сознание. Все части тела, по Ф. Ч., явля­ются одновременно частями души, и воспринимаемые ими ощущения отличаются от мыслей (вместилищем к-рых Ф. Ч., следуя традиционной т. зр., считал сердце) лишь степенью интенсивности. В последней части трактата Ф. Ч. подчеркивает практич. важность отрицания бессмертия души как средства избавления людей от страха перед муками ада и от надежды на загробное воздаяние. Связывая даосскую идею есте­ственности с конфуцианскими социальными воззрени­ями, Ф. Ч. пишет, что понимание всеобщей подчинен­ности единому вселенскому закону необходимости — возникновения и гибели, приведет к тому, что люди, находя удовлетворение в своих повседневных заня­тиях, ие будут стремиться ни к чему такому, что вы­ходило бы за их пределы; это даст обществу устой­чивость и процветание.

Лит.: Хоу В а й-л у [и др.], Чжунго сысян тунши
(История кит. идеологий), т. 3, Пекин, 1957, с. 373—403;
Fung Yu-lan, A historv of Chinese philosophy, v. 2,
Princeton, 1953, p. 289—92; Balazs E., The first Chinese
materialist, в его кн.: Chinese civilization and bureaucracy,
New Haven, 1966, p. 255—76. В. Рубин. Москва.

ФАРАБЙ, аль-Фараби, Абу Наср ибн Му­хаммед (870—950) — философ, ученый-энциклопедист, один из основоположников аристотелизма на Ближнем и Ср. Востоке, в связи с чем получил прозвание «Вто­рой учитель» («второй» — т. е. после Аристотеля). Ф. прокомментировал «Категории», «Герменевтику», «Аналитики» (1-ю и 2-ю), «Топику», «Софистику», «Риторику» и «Поэтику» Аристотеля, а также «Введе­ние в философию» Порфирия. Из оригинальных работ Ф. наиболее известен трактат «Жемчужина премуд­рости» («Исбат аль-акль», Хайдарабад, 1928), а также «Трактат о взглядах жителей добродетельного города» («Китаб ара ахл аль-мадпнат аль-фадила», см. в кн.: С. Н. Григорян, Из истории философии Ср. Азии и Ирана 7 —12 вв., М., 1960), в к-рых изложены соот­ветственно филос. и социальные идеи Ф. В целом ему принадлежит ок. 100 работ по истории естеств. наук и философии.

В основе онтологии Ф. лежит платонистское учение об эманации: истечении различных сред бытия из «Единого»; мироздание представляется как девять заключенных друг в друге сфер-небосводов, обладаю­щих душами, к-рые и заставляют сферы вращаться во­круг Земли и к-рые в свою очередь получили свою энергию от первотолчка. Движение п соприкосновение сфер рождает 4 осн. элемента (воду, воздух, огонь и землю), комбинации к-рых образуют тела. Тела, сог­ласно Ф., состоят из формы и первичной материи, к-рая вечна и не зависит от бога — первопричины бы­тия. Средством познания бытия, по Ф., служат науки, к-рые разделяются на теоретические (логика, естеств. дисциплины, метафизика) и практические (этика и по­литика). В системе наук первенство принадлежит ло­гике: она позволяет отличить истинное знание от лож­ного и является поэтому основой разума. Закон проти­воречия — осн. принцип логики. Процесс познания имеет две ступени: ощущение и мышление (intellec-tus), к-рые отображают различные стороны объектов: первое — их внешние, изменчивые свойства (акци­денции), второе s существо предметов (субстанцию). Теория познания и сенсуализм Ф. непосредственно связаны с его учением о душе, свойствами к-рой явля­ются ощущение и мышление. В вопросе о смертности или бессмертии души Ф., критикуя Платона, считает, что душа не предшествует телу, а появляется и уми­рает одновременно с ним. Отсюда — познание есть не «воспоминание» души о ее прежнем «бестелесном» су­ществовании в мире эйдосов, как утверждал Платон:

«разумная душа» постигает природу вещей лишь на основе показаний органов чувств.

Социальный идеал Ф., изложенный им в «Трактате о взглядах жителей добродет. города»,— общество без насилия, войн и порабощения, основанное на друж­бе и взаимопомощи граждан, управляемое просвещен­ным монархом. Общество разделено у Ф. на четко разграниченные слои, взаимозависимость и соподчи­нение между к-рыми представляются Ф. необходимы­ми для социальной гармонии.

Идеи Ф. оказали сильное влияние на развитие филос. и социальной мысли Востока и, в частности, на мировоззрение Ибн Сини, Ибн Баджи, Ибн Рошда, Низами и Ибн Халъдуна.

Соч.: Китаб аль-маджму, Каир, 1907; Существо вопро­сов, в кн.: Избр. "произв. мыслителей стран Ближнего и Сред­него Востока 9—14 вв., М., 1961; Комментарии к «Катего­риям» Аристотеля, там же.

Лит.: Очерки по истории филос. и общественно-политич.
мысли народов СССР, т. 1. М., 1955; История философии,
т. 1, М., 1957, с. 239—49; Хайруллаев М. М., Абу
Наср Форобий, Таш., 1961; Григорян С, Средневеко­
вая философия народов Ближнего и Среднего Востока, М.,
1966,,с. 159—84. М. Хайруллаев. Ташкент.

ФАРБЕР (Farber), Марвин (р. 14 дек. 1901) — амер. философ-феноменолог с тенденцией к материа­лизму. Ученик Гуссерля. Проф. ун-та в Буффало (с 1930), заслуженный профессор (с 1954), прези­дент Междунар. феноменологич. об-ва (с 1940), гл. редактор журн. «Philosophy and Phenomenological Research». Начав свою филос. деятельность как компилятор Гуссерля, Ф. к 40-м гг. переходит на позиции т. и. натурализма (близкого к материа­лизму), рассматривая феноменологию с ее редук­цией лишь как вспомогат. метод, необходимый для предварит, анализа понятий, категориальных струк­тур. Ф. подвергает критике идеалистич. т. зр. Гуссер­ля; признает объективную реальность и материальное единство мира, первичность природы по отношению к сознанию. Он приближается к историческому мате­риализму, выдвигая обществ, отношения в качестве фактора, определяющего обществ, сознание и трак­туя, в частности, философию как концентрированное выражение доминирующих социальных интересов. Близость Ф. к марксизму выражена и в его интересе к проблемам труда и капитала, империализма и войны.

С о ч.: The foundation of phenomenology, Camb. (Mass.), 1943; Naturalism and subjectivism, Springfield, 1959; The aims of phenomenology. The motives, methods and impact of Husserl's thought, N. Y., 1966; Phenomenology and existence: toward a philosophy within nature, N. Y., 1967; Basic issues of philosophy: experience, reality and human values, N. Y., 1968.

Лит.: Быховский Б. Э., Распредмечивание фило­
софии, «ВФ», 1956, Л¹?) 2; его ж е, На верном мути, там же,
1961, М» 12., Т. Лапта. Москва.

ФАТАЛИЕВ, Халиль Магомедович (1915—23 окт. 1959) — сов. философ и физик, д-р филос. наук (с 1950). Окончил физпч. фак-т МГУ (1937). В 1946 — второй секретарь Дагестанского обкома КПСС. В 1947— депутат Верховного Совета РСФСР и член Президиума Верховного Совета Даг. АССР. В 1953 — 1959—зав. кафедрой философии естеств. фак-тов МГУ. Область науч. исследований Ф.— филос. проблемы естествознания. Под его руководством был подготов­лен трехтомный труд «Философские вопросы естество­знания». Работы Ф. «Естественные науки в жизни общества» (М., 1956) и «Диалектический материализм и вопросы естествознания» (М., 1958) были удостоены Ломоносовской премии (1959).

Соч.: Естеств. науки и материально-производств. база общества, М., 1960; Марксистско-ленинская философия и естествознание, М., 1960; Марксизм -ленинизм и естество­знание. [Сб.,работ], М., 1962.

ФАТАЛИЗМ (от лат. fatalis — предопределенный судьбой, роковой) — мировоззренч. концепция, истол­ковывающая действительность как нечто предопреде­ленное. Ф. исходит из признания неизбежного хода вещей и тем самым исключает становление новых воз-