Ж. -п. Сартр

(1905-1980)

Предмет философии – вопрос человеческой сущности. Создатель фр. экзистенциализма (атеистический термин). Конфликт между богом-творцом и обособившимся человека.

См. миф об атридах.

Устами Ореста богу отдана власть над природой. Орест в муках исходит из того, что небо пусто – там нет ни добра, ни зла. Он готов допустить, что человека создал бог. Данная свобода обернулась против него же: человек может осмелиться уйти от бога в неизвестность.

К тексту «Мук» уместна библейская параллель: финал книги Иова: «Где был ты, когда я полагал основание земли?» - «Знаю, что ты все можешь и что намерение твое не может быть остановлено». Бунт бессмыслен. У Сартра финал иной: бог Юпитер сетует в муках, все было предначертано: в один прекрасный день человек должен был предвестить сумерки (ср. Ницше).

Орест – порождение др. времени и мировосприятия, порождение посленицшеанской эпохи, когда бог умер. Его ничто не заставит смириться, он сделал свой выбор свободы, отсек все внутренние пути к отступлению, свободен, одинок, как прокаженный.

Понятие об ответственности теряется под мощным цунами по имени свобода. Сартру удается отчасти понять и спасти своего героя. Человек оставлен царем без земель и города. Логика эволюции свободного индивида очевидна и зловеща: этот человек, стеревший со своих табличек все заповеди.

1943 – трактат «Бытие и ничто»: систематическое изложение философской концепции. Она начала складываться раньше – уже в романе «Тошнота» 38 года с иллюстрациями основных идей будущего философского трактата. Вместе с героем-феноменологом Сартр становился экзистенциалистом.

Турнье (влияние философии Сартра): в литературе эмигрант, прибывший в страну словесности из метафизических краев, намерение – поставить философское образование на службу литературе. Сартр остается связанным с университетом (с корпорацией).

Из философского учения: 1-й постулат = бытие не создано, оно просто есть; 2. существование («для себя бытие») предшествует сущности («в себе бытие» - оно выведено за рамки рассмотрения);

! по вопросу о природе бунта Камю разошелся с Сартром: бунт, по Камю, свойственен универсальной природе человека, а Сартр интересуется «для себя бытием»!

3. главный вопрос философии = человек в ситуации, для себя бытие рассматривается как постоянное преодоление ситуации, и в этом есть проявление свободы, человеческое бытие в целом – воплощенная свобода, нет различий между бытием человека и его свободным бытием + вводится образ тоски как способа бытия свободы (амбивалентный комплекс – в тоске человек осознает свою свободу, а свобода усугубляет его тоску); 4. без осознания свободы «для себя бытие» человека в мире абсурдно, следовательно, абсурден и случаен сам мир - все, кроме выбора; 5. недостаточность абсурдного для себя бытия приводит человека к постоянному выбору – проекту, то есть человек в акте выбора сам проектирует себя, в жизни человека все оказывается случайным по отношению к свободе, активная сила = выбор, он творит человека и творит мир.

Триада: свобода – ситуация (пограничная ситуация) – выбор. Все это находится в царстве абсурда, и выбор должен выводить человека из царства абсурда (схема работает и у Камю).

В 40-е идеи воплотились в пьесы Сартра – в образной системе пьесы «Мухи», главный герой которой распадается на двух людей – на до выбора и после выбора. Разные имена: Филеб и Орест. Первый – просвещенный скептик. Свобода второго – драгоценная ноша, под тяжестью которого ноги уходят в землю. Между ними – месть Ореста, поступок, обусловленный свободным выбором. Свобода паутинок (первая) – безответственность и скрытое пособничество несвободе. Вторая – подлинная, ее Орест не хочет превращать в закосневшую догму, что значило бы утратить свою свободу-ношу, тяжесть мира, возложенную на плечи.

Орест уходит из Аргоса и становится скитальцем – странствующим рыцарем свободы. Сартр стремится спасти героя, наделяя его отвращением к власти. Человек, обретший свободу, не имеет права терять бдительность.

6. (философия) Отношение между людьми заведомо конфликтно («бытие для другого»): два свободных бытия стремятся поглотить или уничтожить друг друга, дабы сохранить собственную свободу неограниченной. Конфликт есть основополагающее значение бытия для другого. Тезис также в программной пьесе «Взаперти» («За закрытой дверью»). Действие разворачивает метафору «запертости» в смысле зависимости взглядов человека за счет другого и стремление расширить жизненное пространство. «Нет необходимости в жаровне. Ад это другие».

Разные ситуации в философской теории оказывались по большому счеты равноценны – с тем уравнивались разные типы поведения человека в абсурдном мире (приводило к разрушению морали). Так нельзя установить между человеческими ситуациями никакой моральной иерархии. Так, Калигула Камю свободно выбирает путь террора и тирании. Калигула: я верю, что все равноценны (то есть нет лучших действий). Осознание абсурдности человеческого существования прямо уводило во внеморализм (аморализм).

Сартр о Камю: абсурдный человек знает божественную безответственность приговоренного к смерти. Все ценности падают перед этикой количества. Абсурдный человек брошен в мир, он бунтует, ему не чего оправдывать, он невинен. По Сартру, бытие для другого – конфликт и борьба за максимальную личную свободу, человек становится предрасположен к роли мучителя (в трагической завершенности = роль палача). Проблематика – в антифашистской пьесе «Мертвые без погребения» с иллюстративными образами палачей-гестаповцев: истязание жертв они оправдывают симпатией и даже любовью к этим жертвам.

В практической плане роль просветителя отводится палачу, в роли которого выступает римский император Калигула – человек, постигший абсурдность мира. Озарение пришло к нему безвременной смертью возлюбленной, но мысль – не конечный пункт, она порождает дело: по пьесе, его опыт должны осознать все его подданные. Мысль порождает кровавую руку. Жертвы – в результате случайности жребия. Калигула самовольно отводит роль бича божия, но и жертвам не отказывает в свободе выборы, просвещая граждан Рима о свободе жертвы и свободе палача. Конец один – власть в руках тирана. Истолкование свободы как вседозволенности – предел.

1945 – первая постановка пьесы: однозначное развенчание убийцы. За смысловым сдвигом к однозначности в интерпретации персонажа кроется серьезный пересмотр писателем своих воззрений. Замысел пьесы относится к концу 30-х, а первая постановка осуществлена после конца войны – война вносит свои коррективы. До войны интересна философия, а не нравственность. Как Макиавелли вывел политику за рамки морали, так ранний Сартр выводит философию.

Июнь 1943 – поставлены «Мухи» в оккупированном Париже. Спектакль воспринят как рассказ о Франции, как тираноборческий вызов и призыв к сопротивлению. Официальная критика – отрицательная – обходит идею, смысл интерпретирован как аллегорический призыв к сопротивлению.

Трансформация идей Сартра и Камю: вынуждены сделать свой выбор, отказались быть сторонними наблюдателями, Сартр несколько месяцев проводит в немецком плену. В «Тошноте» 38-го года самоучка призывает альтер-эго Сартра искать смысл жизни в служении человечеству. Пребывание в плену научило автора чувству солидарности и любви к людям (сначала поиронизировал устами героя-философа, затем сам попал в подобную ситуацию).

Включает понятие личной ответственности человека перед историей, свободу перестает рассматривать как исключающую свободу других людей. В статье «Экзистенциализм – это гуманизм» (программная) ссылается на Канта. Новая теория послевоенного Сартра = ангажированный экзистенциализм, то есть литература включена в исторический процесс и ответственная перед ним. Отвергается политическая ангажированность. Камю не разделяет убеждения о созидании человеком себя, исходя из тотального выбора, в 50-е он утверждает о неизменности человеческой природы, что порождает определенность и постоянство выбора каждого человека. Видим конфликт, описанный в трактате «Государь», но не сочтенный Макиавелли конфликтом. Сартр: всякий раз может быть иной выбор. Камю: неизменность человеческой природы и его выбора. Это 50-е.

Конец 30-х. «Тошнота» воспринята как экзистенциалистская декларация права человека на свободу, роман предшествует философскому трактату, Сартр называет роман «меланхолией», «тоской» (впечатление от гравюры Дюрера «Меланхолия»). Вызывающее название предлагает издатель. Ключ к тошноте дает трактах немецкого философа немецкого философа Мартина Хайдеггера «Бытие и Время» (27 год): подобно тому, как Ничто познается через тревогу, Бытие познается через тошноту.

Роман «Тошнота» написан в форме дневника («всего-навсего индивида» - из эпиграфа). Издатель ничего не меняет, признавая ценность духовного опыта. Для Сартра коллектив не имеет никакой значимости, это не человек иерархии в идеальной конструкции Гессе. Это человек, для которого общество потеряло всякое значение. Простой сюжет: путешественник, объездивший Европу, три года живет в провинциальном городке, изучая материалы об авантюристе 18 века, чью биографию он собирается писать. Ср. «роман об универсальной единичности, типичной для своей эпохи». Сартр выберет Гюстава Флобера, всю жизнь завораживавшего Сартра – по стилю описаний. + Традиция Бальзака (цитаты из «Евгении Гранде»). Соотнесение образов по методу контраста. Взгляд героя Сартра – взгляд постороннего, человека, у которого ничего нет, и это ничего – условие его личной, духовной эволюции. Невозможность прорваться через время и создать достоверно образ мешает. Отсюда – болезненные состояния. Окружающие вещи ограничивают свободу героя. Отражение в зеркале ~ природа в отсутствии людей. Герой подавился вещами, контакт, как с живыми существами. Тошнота – при соприкосновении с плотным, непроницаемым в себе битием. Дело - в сознании. Биография маркиза также начинает вызывать приступы тошноты. Прошлое, история несостоятельны в философии существовании, которая вся сегодня – здесь и сейчас + проект, направленный в будущее. Роконтен приходит к мысли, что причиной чуждости окружающего мира является случайность бытия: существенное – то случайность. Случайность – Абсолют, все случайно. Это переворачивает душу, все начинает плыть. Из дневника: слово абсурдность рождается под моим пером… все, что я смог постичь, сводится к фундаментальной абсурдности. Осознание истины громадного абсурдного существа неожиданно приносит герою ощущение свободы (ср. временное облегчение).

Кульминация = сцена в парке с «липучей гнусностью», всеохватной тоской, тоннами и тоннами существования. Желтая земля, мертвые сухие ветки. Парк улыбнулся мне. Далее за истиной следует серия отказов – освобождений героя (3 – расставание, отъезд). Свобода пугает героя. «… Один на белой… улице… один и свободен», но эта свобода слегка напоминает смерть.

До финала Сартр вводит в роман перипетию с самоучкой – приятелем, гуманистом, изучающим науки в алфавитном порядке с целью достичь энциклопедичности знания. Роконтен иронизирует над таким способом познании истины. Перипетия - это вариант одиночества без осознания свободы. Появление спровоцировала провокация в библиотеке. Самоучку изгоняют = это одиночество поневоле, а сознание Роконтена сознает, что оно лишнее (ср. «сознающее самого себя»). Человек, выбравший свою свободу сознательно, завидует самоучке, еще не могущем потерять собственное истерзанное, окровавленное «Я».

Финал (связан с началом и с фактом издания книги) = шанс герою оправдать свое существование: свобода и одиночество – еще не непременная оправданность существования(?). Возникают три эмоции – стыд, нежность и радость. Герою Сартра удалось отмыться от греха существования хотя бы на этом жизненном этапе.

1964 – «Слова» (автобиографическая книга): роман – лихой фокус, духовный кризис – драма, пережитая самим Сартром.

В 38 Камю публикует рецензию на роман, сам работает над мифом о Сизифе, высоко ценит философское наполнение романа, упрекает Сартра за схематизм и ходульность образов: бунт героя Сартра свелся всего лишь к абсурдному творчеству. Камю – в первую очередь художник и романист, философ – во вторую очередь (если хочешь стать философом, пиши романы, а Сартр мог сказать противоположное). Камю избегает философской схемы над образной тканью произведения, Сартр прямо выражает взгляды, идеи.

Не демонический образ! В условиях оккупации писатели вынуждены оставить свои башни из слоновой кости. Пересмотр точки зрения – уже в названии статьи «Экзистенциализм – это гуманист». Ср.: Роконтен: я не гуманист – вот и все.

1947 – «Что такое литература?»: литература должна не созерцать мир, а его переделывать – Сартр вводит понятие ангажированности. При утилитарности прозы (прозаик использует слова), писатель – говорящий человек, но называет… окликает… оскорбляет… прозаик избрал вторичный способ действия – действие через обнажение. Обнажать значит изменять (что произошло бы, если бы все люди прочли написанное мной?) Граф Моска: если хоть одно слово любви возникнет между ними, я пропал. Благодаря усилиям писателя возникает слово любви и ненависти, слова – это заряженные пистолеты, говорящий – стреляет. Выбрав выстрел, нужно произвести его по-мужски, а не жмурясь в пустоту ради единственной радости услышать звук выстрела… Не отговориться невинностью.

Писать значит действовать. Не стоит гуманизм Руссо, если то отдал своих детей в приют. Формой ангажированности считал даже сознательное невмешательство в события своего времени (ответственны и Флобер, и Гонкур, не помещавшие репрессиям). + Рассуждения, маскирующие рыдания.

10.11.11