2015-04-20
319
Во многом мы– мечта, а не реальность. Она слагается в людской памяти. Сколько бы вы, соприкасаясь с людьми, ни старались передать им нечто из вашего опыта, это нечто не сравнимо с тем, что живет в их собственной памяти и в их мечтах о вас. Это какая-то особая действительность.
Айртон Сенна
Люди не знают меня и делают предположения, неправильные предположения.
Айртон Сенна
Когда появилась первая редакция «Остроты гения», я получил множество писем от читателей, вернее от читательниц. Часто от откровенных болельщиц, другие просто от желающих поделиться чем-то своим, навеянным книгой.
Обычно о спортивных играх мужчины рассказывают мужчинам. Но мужчина, следящий за командой лиги регби, может восхищаться или отчаиваться лишь от действий своей команды, женщина же, наблюдающая за той же самой командой, видит в игроках не только спортсменов, но и мужчин, кавалеров.
О женском взгляде на Формулу-1, пожалуй, не высказывался никто, кроме разве журналисток, берущих интервью у жен или подруг гонщиков и врывающихся или в самые интимные сферы, или вопрошающих: «У вас хватает выдержки, чтобы наблюдать за вашим мужем? Что он ест перед гонками?». Ответы тоже не отличались разнообразием – «Да, я волнуюсь, но стараюсь, чтобы он этого не заметил». Все неизменно сопровождается позированием перед фотоаппаратом в обычной семейной обстановке, где диваны и сады являются любимыми атрибутами.
|
|
|
| Я не думаю, что привлекательность гонщиков была когда-либо достаточно проанализирована |
На протяжении нескольких лет я написал биографии Мэнселла, Проста, Ханта, Майка, Хайлвуда и Бергера и получил только одно письмо от женщины, на одной из фотографий она оказалась на заднем плане. А вот таких писем, как о Сенне, не было.
Лин Пати из Бата:
Этот парень – полностью мой герой. Я стала одной из счастливиц, к то встречался с ним несколько раз в 1983 году в Формуле-3, а затем ощутила странное чувство гордости и потери, когда он ушел в Формулу-1. Вы знаете, я никак не могла понять, почему он вызывал такие сильные душевные волнения в нас. Он всего лишь только гонщик. И, приходя домой, он, вероятно, чувствует себя как и любой другой привлекательный молодой человек, который сумел достичь известности. А стоит только ему возвратиться к гонкам, он вновь волшебный, таинственный, особенный.
В письме ко мне три года спустя госпожа Пати добавила:
Я не думаю, что привлекательность гонщиков была когда-либо достаточно проанализирована. Конечно, скорость и опасность добавляют им особое обаяние, но, очевидно, существует и нечто большее. Многие женщины, с которыми я беседовала, признавались, что гонщики для них наиболее привлекательны в полном гоночном облачении и в шлеме. Костюм изменяет пропорции их телосложения: тело в похожем на детский комбинезоне и очень увеличенная голова напоминают пропорция– мимладенца. Поэтому на вас начинает воздействовать обычно малоактивный адреналин.
|
|
|
Для меня гонщик в автомобиле, можно сказать, идеальный человек. Я физически ощущаю ужасный гул, находясь рядом с машинами. И нахожу их мучительно чудесными. От вида McLaren МР4/5, перед тем как он стартует, у меня мурашки по коже пробегают. Их машины великолепны. Они способны развивать скорость, не доступную моему воображению, и обладают колоссальной силой. И любой человек, умеющий управлять таким зверем, становится неотразимо очаровательным. Восхищение переходит в поклонение. А гоночный костюм лишь еще более возвышает подобного человека над простым смертным.
Пожалуй, все изложенное относится не только к гонщикам. Я чувствовала нечто подобное, находясь рядом с машинистом междугородного поезда 225, когда поезд мчался со скоростью 125 миль в час. Молодой человек в фирменной рубашке британской железной дороги, галстуке и черных джинсах, просто и уверенно управлял огромной машиной и 300 человеческих жизней находились в его руках.
Когда я восхищаюсь кем-либо, кто провел гоночную машину по треку без поломок, я воздаю должное его мастерству, и не играет роли, по какой формуле он выступал.
Эмоции, захлестывающие вас при виде успеха того, кого вы поддерживали, невероятно велики. В 1992 году я работала с командой по Формуле-3 класса V, и наш гонщик Хилтон Кауи фактически вел гонку в Трукстоне. В итоге он финишировал третьим после замены шин. Когда после награждения мы с ним прогуливались, я поблагодарила его за возможность пережить нечто, не испытанное мной никогда прежде. Это было почти правдой! Нас всех охватила повышенная эйфория от радости за нашу команду и за наш маленький вклад в историю. Но такое случилось однажды, а Айртон часто давал мне возможность испытать похожее чувство
Никакой другой гонщик не вызывал у меня слез, если не было трагических происшествий. Монако 1992 года особенно врезалось мне в память, потому что я наблюдала гонки изнутри виража. Помню, болельщики в возбуждении яростно жестикулируют. А за барьером напряженная одинокая фигура в розовом жакете. Я представляла себя со стороны, когда пробиралась в огромной толпе, по-идиотски улыбаясь, со слезами и растекшейся тушью на ресницах, выглядела совершенной дурой. Видимо, прилив адреналина в крови действует сродни наркотическому возбуждению, и, вероятно, со мной в этом случае было бы все то же самое, даже если бы я никогда лично не встречалась с Айртоном.
В 1991 году в Монако мое сознание вдруг поразило, под каким постоянным давлением находится он! Я проходила мимо грузовых машин McLaren, когда меня остановил людской водоворот, надвигавшийся на него. Слава Богу, владелец маленькой голубой шапочки находился рядом с дородным служащим команды McLaren. И все равно пронзительно кричащие женщины и ободряющие их мужчины толкали, тискали его. Когда следующая за ним по пятам толпа достигла ближайшего грузового автомобиля, служащий команды взобрался по ступенькам к двери, затем наклонился и буквально за воротник гоночного костюма втащил Сенну в автомобиль и захлопнул за ним дверь. После чего служащий загородил собой дверь, уклоняясь от острых ногтей дюжины японок. Другие мужчины и женщины барабанили по грузовой машине и кричали: «Сен-на! Сен-на!». Я глубоко пожалела его.
Звезды кино и каждый преходящий кумир поп-музыки готовы к этому изначально. Испытал подобное и Агасси. И гонщик Ferrari у себя в Италии, и Мэнселл в Сильверстоуне, но там их соотечественники действовали из чувства национальной гордости. Сенна же из Сан-Пауло вызывал возбуждение у японских женщин в Монте-Карло. Их объединяло некое чувство независимости от национальности, культуры и границ.
|
|
|
Мартин Брандл сказал: «Должно быть невероятно трудно переносить такое постоянное давление, какое он испытывал. Ему, одному из самых известнейших людей в мире, пришлось сталкиваться с этим ежедневно лицом к лицу. Я мог сменить поприще славы, Сенна – нет. У него оно уже было одно навсегда. Это - точно осада».
Эвелин Онг из Шах Алам, Малайзия, ранее постоянная жительница Австралии, пишет:
В этот особенный день в ноябре 1988 года один из моих братьев отбывал из Мельбурна домой на летние каникулы. Мой кузен, его друг и я провожали брата в аэропорту Тулламарине. Около окна местного магазина стоял мужчина, мне показалось, что я уже видела его где-то раньше. И вдруг меня осенило: а ведь он очень похож на Айртона Сенну! Я постеснялась приблизиться к нему, потому что он производил впечатление желающего остаться в одиночестве. Я подозвала кузена. Взглянув на мужчину, он тоже взволновался и сказал: «Думаю, что это он, что нам делать?». Мы слышали, что Сенна любит уединение, и если перед нами действительно Сенна, он бы не поблагодарил нас за навязчивость. Неожиданно мой кузен последовал за ним в магазин. Никогда, пожалуй, я не видела моего двоюродного брата так осторожно приближающимся к незнакомцу. Он задал ему прямой вопрос. Мужчина застеснялся, но ответил. Кузен потряс ему руку и, возвратившись, подтвердил нашу догадку.
Мы ждали удобного момента и уверенные, что Сенна не захочет привлекать общего внимания, послали к нему нашего кузена с просьбой об автографе. Сенна согласился. Тогда мы устремились в книжный магазин - купить журналы о Формуле-1. Сенна терпеливо перелистывал страницы, нашел свою фотографию и поставил на ней автограф. Удивительно, но никто из окружающих этого не заметил.
Паулина Маркович из Беркхамстеда, ХартFordшир:
У вас действительно много писем о Сенне от женщин? А я полагала, что одна пишу вам о нем, за что некоторые считают меня сумасшедшей. Не знаю, чем интересен он для других женщин. Для меня, во-первых, это его мастерство гонщика, а во-вторых, физическая привлекательность, под которой я понимаю контролирующим себя и решительным, хотя я предполагаю в нем крайне эмоционального человека. Вероятно, Сенна еще и потому нравится женщинам, что он – загадка, а нам хочется разгадать, что кроется за ней (за его не всегда холодной внешностью). Или, может быть, есть еще какая-то причина. Плюс его мужские особенности.
|
|
|
Рени Шарп из Ньюкасла на Тине:
«Должна признаться, что была в слезах днем 30 октября 1988 года, когда увидела Сенну первым пересекающим финишную линию в Сузуке и выигрыш им первого своего мирового чемпионата. Я часто ощущала, что к Айртону из-за его непохожести ни на кого и откровенной зависти многие относятся враждебно. Никакие иные гонщики (даже Ники Лауда) не вызывали во мне такого желания защитить, которые я испытывала к этому далекому и одинокому человеку.
Каролин Кристина из Хенсалла, Гул:
Я само собой считала Айртона счастливым. Но в прошлом году (1992), когда забросала его письмами, была поражена, получив конверт с почтовым штемпелем Бразилии. А в нем благодарность за мою корреспонденцию и за поддержку. Это доказывает его заботу о своих болельщиках, даже британских. В 1983 году я ездила в Сильверстоун. И даже прогулялась там по пит-лейну.
Атмосфера – на электризована, шум машин, который я люблю. Конечно, несложно догадаться, где я проводила большую часть моих прогулок – неотлучно находилась у гаража McLaren. Какое благоговейное зрелище – лицезреть Айртона в жизни, а не по телевидению. Я нахожу все связанное с Айртоном и Формулой-1 увлекательным.
Нельзя не замечать в письмах скрытых возвышенных тенденций. Вот три письма, пришедших одно за другим от Анни Дадли (имя и фамилия изменены по ее просьбе) из Аделаиды (Южная Австралия).
8 августа 1990 года:
Этот человек необычен не только мастерством гонщика, но и образом жизни, и своей способностью реагировать на происходящие события. Мой интерес к мотогонкам незначителен, он касается только Айртона Сенны.
6 сентября 1990 года:
Кажется, Сенна необыкновенно действует на людей – включая и английского писателя, и незаметную австралийскую даму, –- и хотя я никогда не встречалась с ним, чувствую странную близость к нему. Читая о нем, рассматривая его фотографии или наблюдая его управляющим машиной.
4 декабря 1993 года:
Я хотела бы истолковать тот факт, что вы больше получаете писем от женщин, чем от мужчин. Мое мнение: женщина по-иному постигает Айртона Сенну, нежели мужчина. Мужчины, восторгаясь его искусством управления машиной, его напористостью и храбростью, желают походить на него, а возможно, и жить, как он.
Женщина, если только она не лишилась рассудка в поклонении идеалу, умеет заглянуть за внешность человека и увидеть его внутренний мир, его душу. Хотя, возможно, первоначальным ее интересом к такому человеку была действительно внешность. Однако со временем к внешности она приглядится и ее взгляд обратится к тому, что в глубине, и она постарается разобраться, почему человек стал таким, каков он есть. В Айртоне Сенне женщины нашли идеал. Его участие в общественной жизни, благородство, готовность говорить открыто о любви к своей семье внушала женщинам уважение и веру в его чуткость. Он интеллигентен, чрезвычайно светел и выразителен, тонкая натура, любимец семьи и временами игривый ребенок.
А так как он недосягаем для большинства женщин и они никогда с ним не встретятся, то ему не грозит потеря их благосклонности. Ведь он всегда где-то в стороне, смотрит пристально откуда-то издалека. И потому его образ не потускнеет перед их взором. Он останется незапятнанным близостью ежедневной жизни.
Может быть, я слишком идеализирую в своем анализе женские побуждения, ведь я не так уж глупа, чтобы не замечать, что для части женщин он их воображаемый возлюбленный.
Следующие выдержки выбраны из писем от Лауры Гили, живущей недалеко от Милана:
Я не буду касаться ярких цветов машины McLaren. Мне больше нравятся красные и белые, а Williams не столь привлекателен. Зато мне всегда импонировали цвета шлема Сенны. Цвета бразильского флага: желтый, зеленый, голубой. Мне люб и сам шлем, и, конечно, то, что он защищает. По моему мнению, лучшая часть Сенны – его голова и его глаза. Он для меня ненастоящий. Он – мечта, удаленная и недостижимая. Я никогда не встречу его, да я и не желаю подобной встречи. А мечты не приносят никакого вреда, если вы, помните, что они мечты и не станете смешивать их с реальностью. Я думаю, что когда человек перестает мечтать, он перестает жить.
Своим завидным упорством он всегда проявляет себя с самой лучшей стороны. Когда он в машине, я бы хотела находиться рядом, просто держать руку на его голове и как ангел-хранитель защищать его. Если с ним что-то случается, у меня возникает ощущение будто сама оказалась на его месте. Когда почти в бессознательном состоянии после Бразильского Гран-при он выбрался из автомобиля с больной рукой, я физически чувствовала боль, которая сама по себе прошла как только я прочитала, что ему легче. Даже в авариях он вел себя достойно. Правда, сам факт схода с гонки восторга не вызывал. Пожалуй, даже приходила в большее отчаяние, чем он сам. Ведь на обочине он выглядел беззащитным ребенком, у которого что-то отняли.
| Гонщик не может не понимать, что опасности сопровождают его всегда |
Автогонки имеют свои критические моменты. Совершенно очевидно – человек рискует жизнью по собственному желанию. Это присуще мужчинам – возбуждает их если хотите. Редкие женщины нуждаются в подобных действиях: немногочисленные женщины-боксеры, появляющиеся иногда женщины-гонщицы, не стремящиеся достигнуть больших высот в серьезных лигах (просто не хватает физических сил). Наверное, только женщины горнолыжницы также смертельно рискуют, как и мужчины, и платят за это такую же цену.
Гонщик не может не понимать, что опасности сопровождают его всегда. Он является очевидцем аварий, и, вероятно, испытал что-то и на себе. Он наверняка видел Жака Лаффита, прихрамывающего после давнего несчастного случая, или Клея Регаццоны в инвалидной коляске, или парализованного Филиппа Штрайффа, и никакие меры безопасности на земле – ни использование компьютеров, ни песчаные ловушки, ни ограждения, ни персонал трассы, ни медицинские бригады – не могут гарантировать полную защиту от подобных последствий.
Херберт хромает. Доннели говорит охрипшим голосом, и это напоминает о его аварии. А Херберт и Доннели считают себя счастливыми. Потому что Херберт все еще участвует в гонках, а Доннели руководит сейчас своей собственной командой и пытается доказать, что он может вернуться на машину Формулы-1. Как вы можете объяснить такое стремление? Я не могу, потому что никогда ничего подобного не испытывал, единственный пример, который приходит на ум для сравнения, помимо горнолыжного спорта и бокса, это коррида. Что делает тореадор и что делает гонщик – они встречаются с настоящей опасностью, у них нет дублеров.
Сенна тщательно оберегал свою частную жизнь от посторонних глаз. Он перебирался от одной гоночной трассы к другой на вертолетах, имел собственный самолет. Ему доставляло удовольствие переживать чувство опасности при катании на горных лыжах, а также при полетах на аэропланах.
Некоторые люди рождены, чтобы проявить себя в определенной области, только им необходимо найти ее. Для балерины ее стихия – сцена. Для Эйсебио, мастера футбола, – стадион, залитый светом прожекторов.
Много раз мы видели Мэнселла в изнеможении или в состоянии, близком к тому, после гонки. Сенна стоял рядом с ним на подиуме безмятежный, спокойный после прохождения той же самой гонки.
Я никогда не видел Проста взмокшим после гонки, и Айртон никогда сильно не потел. Гонка была для них чем-то очень естественным.
...Прохладный январский день 1994 года. Сенна притулился у края стола. Пронизывающий ветер треплет брезентовый навес, укрепленный на металлических стойках, установленных на бетонированной площадке внутри огороженной территории. Он спокоен, хотя скоро ему вновь садиться за руль Williams, испытывать его. Прямая старта-финиша, изгибаясь, исчезает за первым поворотом, куда и устремлен его взгляд. Еще один день, еще одно испытание, знакомое каждому гонщику и не известное ни одному теннисисту: при 320 километров в час никто не может гарантировать твою безопасность.
О чем спросить его, пока еще он не ушел на трассу? Да и стоит ли проявлять любопытство? Он сидит по-домашнему, с английским хладнокровием, внутренним достоинством, уверенный в себе, ни капли не рисуясь, углубившись в свою внутреннюю жизнь. Расслабленный, но, подобно охотнику в саванне, готовый к любым решительным действиям. Он уйдет к машине в любую минуту, команда и все, что связано с гонками, имеет в его жизни решающее значение.
Так чего еще вы хотите от человека?
Приложение «Полный список гонок Айртона Сенны»
(P = pole position; FL = fastest lap; R = retired; Dns = did not start; Dis = disqualified)
|
* Пит-стоп – остановка в ремонтном пункте.
** Пит-лейн – дорожка на ремонтный пункт и с ремонтного пункта.
* Ричард Уест– член команды, выступающий в качестве ведущего в Дидкоте.
