Введение. Эта книга об общении. Мы расскажем в ней о том, как ребенок, появившись на свет, вступает в свои первые контакты с окружающими людьми

Эта книга об общении. Мы расскажем в ней о том, как ребенок, появившись на свет, вступает в свои первые контакты с окружающими людьми, как все более услож­няются и углубляются его связи с ними, как преобра­зуется общение ребенка с взрослыми и сверстниками в первые 7 лет жизни. Наша книга — это книга также и о самопознании. Мы постараемся описать, что знает о се­бе маленький ребенок, как он представляет себе различ­ные свои способности и вытекающие из них возможности. Общение и самопознание — это две большие пробле­мы, которые уже давно волнуют умы человечества. В последние десятилетия интерес к ним во всем мире еще более обострился. И тому множество причин. В на­ши дни развитие средств связи и передвижения сблизи­ло разные уголки планеты, сделало ее «маленькой», как сказал Юрий Гагарин, первым взглянувший на Землю из космоса. Но вот парадокс: стремительный и все убы­стряющийся темп жизни одновременно вносит между ' людьми и отчуждение. Отдаляются друг от друга те, кто, живет совсем рядом — в одном доме, а нередко даже в одной квартире. Разрушение старого, патриархально­го быта приводит к тому, что мы редко видимся с сосе­дями, мало встречаемся с друзьями, теряем близость со своими родными. Люди ощущают, как в их жизнь втор­гается одиночество, и мучительно страдают от него. Не это ли переживание заставило воскликнуть Антуана де Сент-Экзюпери: «Единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения!»? В условиях, ко­гда на смену прежним привычным формам существова­ния с их неторопливостью, постоянством связей и при­верженностью традициям приходят новые формы бытия, характеризующиеся динамизмом и высоким ритмом, лю­ди настойчиво стремятся понять, что же это такое — об­щение, как его сберечь и взрастить на благо человече­ства?

В ряду разнообразных научных дисциплин, способ­ных помочь решению проблемы общения, первостепен­ное место отводится психологии. Ведь психолог по са-

мой сути своей профессии призван разобраться в духов­ной жизни человека, выяснить самые сокровенные его нужды и потребности. И вот примерно 30—35 лет назад почти одновременно в разных концах мира развернулись исследования, направленные на углубленное изучение психологии общения людей. С самого качала особое ме­сто среди них заняли работы, посвященные изучению детского общения, прежде всего общения маленького ребенка с взрослыми, которые за ним ухаживают. Зна­чительно более простое, чем у взрослых людей, общение малышей сулило быстрый успех в его истолковании. Большую роль сыграли также нужды практики. Вовле­чение женщин в крупное производство настоятельно тре­бовало развертывания общественного воспитания детей. Возникла острая практическая необходимость опреде­лить, как строить контакты с ними в условиях, отлич­ных от сложившихся веками семейных отношений. Та­ким образом, общество требовало от психологов разра­ботки вопросов генезиса общения — определения того, как оно первоначально возникает и затем развивается.

Одним из первых начал разработку проблем генези­са общения известный английский психолог Дж. Боулби [J. Bowlby, 1951a, b]. Сразу же после войны вышли его труды, привлекшие пристальное внимание общественно­сти. Дж. Боулби, как и близкие к нему по своим творче­ским позициям Рене Спитц [Я. Spitz, 1945, 1946 а, Ь] во Франции, Анна Фрейд [A. Freud, 1946, 1951] в Австрии и некоторые другие европейские психологи, драматичес­ким образом подчеркивали первостепенное значение от­ношений с матерью для правильного психического раз­вития маленького ребенка. Недостаток общения с нею, писали эти ученые, ставит под угрозу жизнь ребенка, препятствует его физическому и психическому развитию. Дефицит общения в раннем возрасте накладывает ро­ковую печать на последующую судьбу личности, опре­деляя формирование у нее агрессивности, антиобщест­венных наклонностей и душевной опустошенности.

Немного позднее интерес к исследованию генезиса общения проявили ученые США. В рамках теории «со­циального научения» они провели в 50-е гг. множество работ, направленных на анализ контактов ребенка с взрослыми и с другими детьми на разных этапах детства. Общение ребенка с матерью и со сверстниками получи­ло в их трудах истолкование как разновидность явле­ний, подчиняющихся закону «стимул — реакция».

В начале 60-х гг. широкое исследование генезиса об­щения развернулось в СССР. Советские психологи ос­новывались на прочных традициях изучения взаимодей­ствия детей с окружающими взрослыми, созданных в послереволюционные годы выдающимися русскими пе­диатрами, физиологами и педагогами раннего детства. Среди них прежде всего необходимо упомянуть видного ученого и организатора общественного воспитания де­тей раннего возраста Н. М. Щелованова и его коллег и учеников Н. М. Аксарину [Воспитание детей..., 1955], М. Ю. Кистяковскую [1970], Р. В. Тонкову-Ямпольскую [Социальная адаптация..., 1980]. Созданная Н. М. Ще-ловановым школа изучения нормальной физиологии ран­него детства существует до сих пор и постоянно расши­ряет свою работу. Но в дополнение к ней по инициати­ве ведущего в СССР специалиста по детской психологии А. В. Запорожца было предпринято уже собственно пси­хологическое изучение генезиса общения у детей первых 7 лет жизни. В этой работе принял участие коллектив лаборатории психического развития и воспитания детей дошкольного возраста НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР. Около 20 лет лаборатория за­нята экспериментальным исследованием общения с взрослыми и сверстниками у детей первых 7 лет жизни. Предлагаемая вниманию читателей книга содержит принадлежащие автору теоретические обобщения резуль­татов 20-летней работы. Вместе с тем в книге излагают­ся конкретные исследования, выполненные под нашим руководством; без их вклада разработка генезиса обще­ния была бы невозможна.

Значительное место в книге мы уделяем среди прочих также проблемам самопознания. Чем это вызвано? По­чему вопросы общения рассматриваются в связи с проб­лемами самопознания?

Самопознание — самостоятельная проблема, занима­ющая умы философов и ученых с давних времен. Люди всегда жадно стремились к тому, чтобы понять, что же они собою представляют — и каждый отдельный чело­век, и человечество в целом.

Потребность в самопознании не пустая прихоть: ин­дивид не смог бы существовать без правильного пред­ставления о том, на что он способен. Видимо, поэтому эта потребность так прочна в каждом из нас и порож­дает неутолимый интерес к тому, чтобы понять и оце­нить себя.

Главный источник, из которого мы черпаем знания о себе,— опыт, рождающийся в активной деятельности, при этом коллективной. В ходе совместной с другими людьми практики человеку открываются наилучшие возможности для понимания своих способностей.

Личные (по форме) «одновременно общественные (по существу) отношения с людьми, складывающиеся в ходе общения, становятся важнейшим инструментом самопознания. По выражению К. Маркса, другой чело­век словно зеркало, в которое мы глядимся, чтобы уви­деть самих себя.

Общение и самопознание тесно связаны друг с дру­гом. Общение — наилучший путь для того, чтобы по­знать себя. А правильное представление о себе, конечно, в свою очередь влияет на общение, помогая его углуб­лению и упрочению. В деловых контактах и в дружеских связях одинаково важно отдавать себе отчет в своих дей­ствиях, строго судить себя и верно оценивать.

Вот почему в своей книге мы поведем речь об обще­нии и о самопознании как о двух неразрывно связанных, обусловливающих друг друга проблемах. Мы рассмот­рим их применительно к детям дошкольного возраста (от рождения до 7 лет). Первый год жизни — младен­чество — еще очень мало изучен психологами, но факты, накопленные наукой в последние два десятилетия, по­зволяют предположить, что и в первые месяцы после рождения ребенок не «готовится стать человеком», а живет и активно действует, налаживает сложные отно­шения с окружающими людьми и предметной средой, в которой живет. Ранний возраст — второй и третий го­ды жизни — своеобразен тем, что дети овладевают куль­турно фиксированными способами употребления пред­метов и научаются говорить, что неизмеримо углубляет возможности их познания и взаимодействия с окружаю­щими людьми. Собственно дошкольный возраст — от 3 до 7 лет — важный этап в формировании человека. Ре­бенок уже относительно самостоятелен, он многое умеет делать и активно переходит от одного занятия к друго­му: рассматривает, рисует, строит, помогает старшим, играет с друзьями. Значит, у него много возможностей, чтобы проверить, насколько он ловок, смел, как он умеет ладить с товарищами, чтобы узнать себя по своим делам. Дошкольник, кроме того, тесно связан с окружающими людьми — взрослыми и ровесниками. Благодаря этому он располагает опытом общения, позволяющим ему со-

поставить себя со сверстниками, услышать мнение о се­бе родных и посторонних людей и узнать себя по оцен­кам окружающих.

Таким образом, наблюдая детей, психолог получает возможность увидеть особенности их самопознания и те условия, в которых оно складывается: индивидуаль­ную практику ребенка и его общение с другими людьми.

Наша книга адресована прежде всего ученым, спе­циализирующимся в области детского развития,— психо­логам, физиологам, педагогам раннего детства, психо­неврологам и психиатрам. Знакомство с нею, возможно, будет небезразлично также всем, кто интересуется про­блемами общей психологии, психологии общения и само­познания.

Глава I

Понятие общения

Основное внимание в книге сосредоточено на изложе­нии разработанного нами представления о возникнове­нии общения с окружающими людьми и о его развитии в последующие 7 лет жизни ребенка.

Но прежде чем приступить к рассмотрению генезиса общения, необходимо хотя бы коротко сообщить чита­телю, какой смысл мы вкладываем в термин «общение». Определение общения необходимо, во-первых, потому, что сам термин широко употребляется в русской быто­вой повседневной речи, где имеет интуитивно понимае­мое, но научно не определенное значение. Такое опреде­ление требуется еще и потому, что в научной литерату­ре смысл термина «общение» зависит от теоретических позиций исследователей, которые его употребляют. Вот почему главу I книги мы посвящаем краткому рассмот­рению вопроса о том, что такое общение.

Определение общения

Во введении к книге мы уже отметили тот факт, что сфера общения в последние два-три десятилетия при­влекла пристальное внимание исследователей. Природа общения, его индивидуальные и возрастные особенно­сти, механизмы протекания и изменения стали предме­том изучения философов и социологов [Б. Д. Парыгин, 1971; И. С. Кон, 1971, 1978], психолингвистов [А. А. Ле­онтьев, 1979а, б], специалистов по психологии социаль­ной [Б. Ф. Поршнев, 1966; Г. М. Андреева, 1980], дет­ской и возрастной [В. С. Мухина, 1975; Я. Л. Коломин-ский, 1976, 1981]. Однако разные исследователи вкла­дывают в понятие общения далеко не одинаковый смысл. Так, Н. М. Щелованов и Н. М. Аксарина [Воспитание детей..., 1955] называют общением ласковую речь взро­слого, обращенную к младенцу; М. С. Каган [1974] считает правомерным говорить об общении человека с природой и с самим собой. Одни исследователи [Г. А. Балл, В. Н. Брановицкий, А. М. Довгялло — в кн.: Мышление и общение, 1973] признают реальность взаи­моотношений человека с машиной, в то время как дру­гие полагают, что «разговор об общении с неодушевлен-

ными предметами (например, с ЭВМ) имеет только ме­тафорический смысл» [Б. Ф. Ломов — в кн.: Проблема общения..., 1981, с. 8]. Известно, что и за рубежом пред­ложено множество дефиниций общения. Так, ссылаясь на данные Д. Денса, А. А. Леонтьев [1973] сообщает, что только в англоязычной литературе уже к 1969 г. было предложено 96 определений понятия общения.

И все же неизбежно каждый, начиная писать об об­щении, дает еще одно, свое определение общения. Даем такое определение и мы.

Общение — взаимодействие двух (или более) людей, направленное на согласование и объединение их усилий с целью налаживания отношений и достижения общего результата. Мы согласны со всеми, кто подчеркивает, что общение есть не просто действие, но именно взаимо­действие: оно осуществляется между участниками, из которых каждый равно является носителем активности и предполагает ее в своих партнерах [К. Обуховский, 1972; А. А. Леонтьев, 1979а; К. А. Абульханова-Слав-ская-—в кн.: Проблема общения..., 1981].

Помимо взаимной направленности действий людей при общении наиболее важной характеристикой его слу­жит для нас то, что каждый его участник активен, т. е. выступает как субъект. Активность может выражаться в том, что человек при общении инициативно воздей­ствует на своего партнера, и в том также, что партнер воспринимает его воздействия и отвечает на них. Когда два человека общаются, они попеременно действуют и воспринимают воздействия друг друга. Поэтому мы не относим к общению случаи односторонней активности: когда, например, лектор обращается по радио к невиди­мой ему аудитории или учитель дает урок по телевиде­нию, а не в классе. Значение указанной особенности об­щения подчеркивает Т. В. Драгунова [Возрастные и ин­дивидуальные особенности младших подростков, 1967], Я- Л. Коломинский [1976].

Для общения характерно также то, что каждый его участник выступает в ходе его как личность, а не как физический предмет, «тело». Обследование врачом па­циента, находящегося в бессознательном состоянии, не общение. Общаясь, люди настроены на то, что партнер им ответит, и рассчитывают на его отзыв. На эту осо­бенность общения обращают внимание А. А. Бодалев [1965], Е. Э. Смирнова [Мышление и общение, 1973] и другие психологи. На этом основании Б. Ф. Ломов

утверждает, что «общение есть взаимодействие людей, вступающих в него как субъекты» [Проблема общения..., 1981, с. 8], и чуть дальше: «Для общения необходимы по крайней мере два человека, каждый из которых вы­ступает именно как субъект» [там же].

Мы хотели бы подчеркнуть, что перечисленные выше особенности общения неразрывно связаны друг с дру­гом. Абсолютизация взаимодействия в отрыве от дру­гих черт общения приводит к интеракционистской пози­ции, которая резко обедняет представление об обще­нии. При чрезмерном акценте на обмене информацией как сути общения последнее превращается в коммуни­кацию — явление, также намного более узкое, чем обще­ние. Напомним, что К. Маркс, говоря о феноменах об­щения, употреблял не английское слово «communica­tion» — «коммуникация», а немецкое «Verkehr» — тер­мин, который в гораздо большей степени схватывает связь общения с отношениями в человеческом обществе [К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 3, с. 19]. (См. анализ этого словоупотребления у Г. М. Андреевой [1980а], Г. М. Кучинского [Проблема общения..., 1981], А. А. Ле­онтьева [1973].) И наконец, отождествление общения с отношениями, в особенности с^ взаимоотношениями, также искажает рассматриваемый термин; четкое отде­ление его от термина «взаимоотношения» имеет важное принципиальное и методическое значение [Я. Л. Коло-минский, 1981]. К последнему вопросу мы еще вернемся при рассмотрении продуктов общения.

Итак, в ходе общения люди адресуются друг к дру­гу в расчете получить отзвук, ответ. Это позволяет лег­ко отделить акты общения от всех других действий. Если ребенок, слушая вас, глядит вам в лицо и, улыбаясь в ответ на ваши ласковые слова, устремляет взгляд в ва­ши глаза — можете быть уверены, что вы общаетесь. Но вот ребенок, привлеченный шумом в соседней комнате, отвернулся или наклонил голову, заинтересованно рас­сматривая жука в траве,— и общение прервалось: его сменила познавательная деятельность ребенка. Общение может быть выделено из других видов активности чело­века в отдельный эпизод. Так бывает, например, когда люди сосредоточенно обсуждают свои отношения, выска­зывают друг другу мнения о своих или чьих-то поступ­ках, действиях. У маленьких детей общение, как прави­ло, тесно переплетено с игрой, исследованием предметов, рисованием и другими видами деятельности и переме-

жается с ними. Ребенок то занят своим партнером (взро­слым, ровесником), то переключается на другие дела. Но даже краткие моменты общения — это целостная ак­тивность, имеющая у детей своеобразную форму суще­ствования. Поэтому как предмет психологического ана­лиза общение представляет собою известную абстрак­цию. Общение не сводится полностью к сумме наблюдае­мых разрозненных контактов ребенка с окружающими людьми, хотя именно в них оно проявляется и на их основе конструируется в объект научного изучения.

Общение и деятельность. Общение как деятельность

Предложить определение общения — Важное дело, но им нельзя ограничиться; дальше требуется дать его по­нимание. Скажем сразу же, что, рассматривая общение как психологическую категорию, мы интерпретируем его как деятельность, и потому синонимом общения является для нас термин коммуникативная деятельность.

Прежде чем раскрыть этот тезис, скажем, что совет­ские психологи, при всем различии их подходов к истол­кованию феноменов общения, единодушно подчеркивают неразрывную связь общения и деятельности.

Категория деятельности вообще занимает в системе понятий советской психологии важнейшее место. В по­исках лаконичного указания на главное отличие чело­века от других существ М. С. Каган даже предлагает называть его «Homo Agens», т. е. «человек действую­щий» [1974, с. 5]. Разработано несколько неодинаковых теорий деятельности. Наибольшее признание из них по­лучили концепции С. Л. Рубинштейна [1946, 1973], Б. Г. Ананьева [1980а], Л. С. Выготского [1982, 1983],

A. Н. Леонтьева [1983]. В основу своего понимания об­
щения мы положили концепцию деятельности, разрабо­
танную А. Н. Леонтьевым и развитую А. В. Запорожцем *
[1960а, б, 1979], Д. Б. Элькониным [1960, 1978а],

B. В. Давыдовым [1977], П. Я. Гальпериным [1978].
С точки зрения указанной концепции деятельность есть

реальный процесс, складывающийся из совокупности действий и операций, а основное отличие одной деятель-• ности от другой состоит в специфике их предметов. Про­анализировать любой вид деятельности — значит ука­зать, в чем состоит ее предмет, выяснить побуждающие

И

ее потребности и мотивы, описать разновидности состав­ляющих деятельность действий и операций.

Связь общения и деятельности можно понимать по-разному. Так, по мнению Г. М. Андреевой [1980а], они могут рассматриваться как две примерно равнозначные категории, отражающие две стороны социального бытия ■ человека [Б. Ф. Ломов, 1975]; общение может высту­пать как сторона деятельности, а последняя — как усло­вие общения; наконец, общение интерпретируется как особый вид деятельности. Сама Г. М. Андреева ратует за наиболее широкое понимание связи деятельности и общения, при котором «общение рассматривается и как сторона совместной деятельности (поскольку сама дея­тельность не только труд, но и общение в процессе тру­да), и как ее своеобразный дериват» [1980а, с. 95].

Применяя концепцию А. Н. Леонтьева к анализу об­щения как к особому виду деятельности, мы обозначили ее термином «коммуникативная деятельность». Повто­рим, что для нас, следовательно, «общение» и «коммуни­кативная деятельность» — синонимы. Но необходимо подчеркнуть отличие нашего подхода к общению от ти­пичных для западной социальной психологии подходов к коммуникативному процессу как внешнему поведению, характеризуемому с формально-количественной точки зрения. Толкование общения как деятельности выдви­гает для исследователя на передний план содержатель­ную сторону и ставит в центр внимания анализ его по-требностно-мотивационных аспектов. Поэтому избранный нами подход к изучению общения в известном смысле противоположен подходу к нему как к поведению, хотя в обоих случаях психолог отправляется от регистрации внешне наблюдаемых коммуникативных операций. Но при анализе деятельности он движется от операций в глубь явлений, а при анализе поведения остается на по­верхности фактов.

Итак, что значит понимать общение как особый вид деятельности^ Жы согласны с В. В. Давыдовым [1977], что для зт-ош необходимо выделить в общении основные структурные компоненты. Другими словами, требуется наложить на коммуникативную деятельность общую сетку, решетку, применимую для изучения любых видов деятельности, и наполнить ее ячейки конкретным содер­жанием. Вот что у нас получилось в результате подоб­ного наложения. Структурные компоненты коммуника­тивной деятельности выглядят следующим образом.

Предмет общения — это другой человек, партнер по общению как субъект. Сходное определение предмета общения дает Т. В. Драгунова [Возрастные и индивиду­альные особенности..., 1967].

Потребность в общении состоит в стремлении челове­ка к познанию и оценке других людей, а через них и с их помощью — к самопознанию и самооценке. Люди узнают о себе и об окружающих благодаря разнообраз­ным видам деятельности, так как человек проявляется в каждой из них. Но общение играет в этом отношении особую роль, потому что направлено на другого челове­ка как на свой предмет и, будучи двусторонним процес­сом (взаимодействием), приводит к тому, что познаю­щий и сам становится объектом познания и отношения другого или других участников общения. Указанная точка зрения нашла широкое отражение в трудах кон­ференций по социогенным потребностям [Проблемы формирования социогенных потребностей, 1974] и по проблемам познания людьми друг друга [Теоретические и прикладные проблемы..., 1975].

Коммуникативные мотивы — это то, ради чего пред­принимается общение. Предложенное выше понимание предмета деятельности общения, естественно, приводит к выводу о том, что мотивы общения должны вопло­щаться, или, по терминологии А. Н. Леонтьева [1983], «опредмечиваться», в тех качествах самого человека и других людей, ради познания и оценки которых дан­ный индивид вступает во взаимодействие с кем-то из окружающих.

Действие общения — это единица коммуникативной деятельности, целостный акт, адресованный другому че­ловеку и направленный на него как на свой объект. Две основные категории действий общения — инициативные акты и ответные действия.

Задачи общения — это та цель, на достижение кото­рой в данных конкретных условиях направлены разно­образные действия, совершаемые в процессе общения.. Цели (мотивы) и задачи общения могут не совпадать между собой.

Средства общения — это те операции, с помощью ко­торых осуществляются действия общения.

Продукты общения — образования материального и духовного характера, создающиеся в итоге общения. К ним относится прежде всего тот «общий результат», о котором мы упоминали в определении общения, но

ia

также и взаимоотношения [Я- Л. Коломинский, 1976; Отношения между сверстниками..., 1978], избирательные привязанности [С. В. Корницкая, 1975; Р. А. Смирнова, 1981] и, главное, образ самого себя и других людей — участников общения [А. А. Бодалев и др., 1970; Н. Н. Авдеева — в кн.: Проблемы периодизации..., 1976; Экспериментальные исследования..., 1979; И. Т. Димит­ров; М. И. Лисина, Н. Н. Авдеева; А. И. Силвестру — в кн.: Исследования по проблемам..., 1980].

Более подробный анализ структуры коммуникативной деятельности можно найти в наших работах [Развитие общения..., 1974, 1974а, 1978; Исследование по пробле­мам..., 1980].

Повторим, что подход к общению как деятельности имеет, на наш взгляд, ряд преимуществ по сравнению с рассмотрением его как особого рода поведения, или взаимодействия, или совокупности условных реакций че­ловека на сигналы, поступающие от другого лица. Ана­лиз общения как деятельности позволяет четко опреде­лить качественное преобразование при переходе от взаи­модействия животных к общению у человека и в ходе онтогенетического развития. И филогенетическое и он­тогенетическое развитие перестает сводиться к умноже­нию коммуникативных операций или к появлению новых средств обмена информацией и осуществления контак­тов; напротив, сами перемены этого рода получают свое адекватное объяснение через преобразование потребно­стей и мотивов общения. Важное преимущество предла­гаемого подхода к общению как к коммуникативной дея­тельности мы видим также в том, что он позволяет соот­нести общение с другими видами деятельности человека, понять место общения в их системе и в конечном счете определить связь общения с общей жизнедеятельностью индивида.