Разные феноменологии конфликта и разные объяснительные модели

Классическая психология предложила несколько вариантов понимания конфлик­тов: 1) как явления, природа которого определяется через интрапсихические про­цессы и факторы; 2) как явления, возникновение и особенности которого определя­ются прежде всего ситуацией; 3) как явления, для понимания которого недостаточ­но знания личностных особенностей или объективного описания ситуации, но не­обходимо понимание когнитивной составляющей — субъективной интерпретации происходящего.

Каждый из этих подходов внес свою лепту в понимание конфликтов. Психоана­литическая традиция в ее теоретическом и практическом выражении обогатила психологию уникальными описаниями и клиническим опытом наблюдения и интер­претации тонких взаимосвязей между внутренним миром личности и ее существо­ванием в реальности интерперсональных отношений. Кроме того, интерес психо­аналитиков к личностным особенностям и их сочетаниям стимулировал их описа­ния личностных типов, личностных стилей, которые могут быть интересны тем, кого волнует проблема «конфликтных личностей». В рамках ситуационных подхо­дов выполнено огромное число экспериментальных исследований, в которых изуча­лись различные аспекты поведения участников конфликтов в их зависимости от бесконечно варьировавшихся параметров ситуации. Когнитивистские подходы от­крыли возможность «культурного» понимания конфликтов в рамках более широко­го социального контекста, чем замкнутость параметрами ситуации непосредствен­ного взаимодействия.

Разные направления классической психологии не просто предложили различ­ные подходы к пониманию природы конфликтов, но и, исходя из своих концептуаль­ных построений, фактически разрабатывали различные измерения данного явле­ния. Психодинамические подходы с их вниманием к внутреннему миру личности обогатили своими идеями и опытом то, что может быть названо «аффективным» про­странством конфликта, которое связано с чувствами и переживаниями людей. Си­туационные подходы работали с «поведенческим» измерением. Когнитивные подходы добавили к этому когнитивные факторы формирования как аффективного, так и поведенческого параметра, равно как и заставили воспринимать конфликт как бо­лее субъективный феномен, чем это предполага-лось другими направлениями.

Каждый крупный теоретик выделил и прояснил определенные аспекты человеческой природы. Мы полагаем, что каждый те­оретик по существу «прав» в той области, которую он рассматривает наиболее вни­мательно. Единственная ошибка, которую делали большинство из них, — это предпо­ложение, что они обладают единственным, лучшим причем общим и всеохватываю­щим ответом. Разногласия между создате­лями различных теорий личности часто на­поминают историю о слепых и слоне. Тео­рия, основанная на психопатологии, может не обладать концептуальными средствами и эмпирическими данными для адекватного рассмотрения сверхличного опыта. Теория, занятая по преимуществу феноменами со­знания, может быть неадекватной в обьяснении снов и других форм символизма Мы полагаем, что каждый теоретик обладает ясным понятием о некоторой части целого, но временами, не признавая, что это только часть, пытается убедить остальных, что то, что он держит - либо наиболее важная часть, либо даже весь слон целиком.

Дж Фейдвмен, Р Фрейгер

Теоретические основания классических направлений психологии стимулировали поиск со­ответствующей феноменологии. Понятно, что психоанализ в принципе не мог заниматься поис­ком ситуационных детерминант конфликтов, а бихевиоризм, в свою очередь, — глубинными, причинами душевных переживаний человека.

Однако безусловная плодотворность их изна­чальных теоретических посылок привела к выяв­лению и описанию каждым из классических на­правлений психологии своей феноменологии конфликта, которая не исключала, но дополняла другие. Когда мы говорим, что психоанализ выя­вил интрапсихическую природу конфликтов, би­хевиоризм описал их как ситуационные феноме­ны, а когнитивные подходы вскрыли когнитивные основания конфликтов, то противоречат ли эти результаты друг другу? Безусловно, нет. В каждом из этих случаев научный поиск просто продемонстрировал разнообразие человеческих конфликтов. Существуют ли конфликты, возник­новение, развитие и разрешение которых подчиняется интрапсихическим законам, предложенным психоанализом? Бесспорно, в той же мере, в которой между людьми возникают конфликты, понимание которых требует привлечения закономерно-стей, выявленных бихевиоризмом или когнитивными подходами.

Таким образом, правомерно говорить не о противоречиях в понимании явления конфликта, а о разных существующих явлениях конфликта, которые в своем конк­ретном выражении могут быть поняты через обращение к разным принципам их описания.

Однако свое право на существование разные направления в психологии часто отстаивали не только в полемике друг с другом, но и в претензии на исключитель­ное право единственно правильной интерпретации. Каждый из рассмотренных нами подходов не просто «работал» со своей феноменологией, но нередко претендо­вал на универсальность предложенной им объяснительной модели. В случае конф­ликта эта объяснительная модель касается прежде всего его происхождения.

Теоретические описания породили соответствующие направления в практичес­кой работе с психологическими проблемами: психоаналитическая практика и трансактный анализ, рационально-эмотивная терапия и разнообразные виды групповых встреч дали огромную литературу, изобилующую примерами конфликтов и работы с ними. Как совершенно справедливо отмечает Л. А. Петровская, «практическая работа может оказаться просто обедненной, если к многогранной живой реальнос­ти прикладывается концепт, строго следующий единственному объяснительному принципу, как правило, продуктивному в определенных границах, но ни в коей мере не являющемуся всеохватывающим и исчерпывающим реальность. Это может быть отнесено ко всем существующим сегодня в психологии объяснительным теорети­ческим конструкциям — психоаналитической, бихевиористской, когнитивистской,

гуманистической и др.» (Петровская, 1989, с.107) Практическая работа и каждом конкретном случае и состояла бы прежде всего в верификации тех или иных воз­можных объяснений психологической природы данного конфликта.