Перечень практических заданий для проведения экзамена по дисциплине «Уголовно-процессуальное право (Уголовный процесс)»

1. В3 ч ночи на пульт дежурного «02» позвонила пен­сионерка Завьялова и сообщила, что дверь соседней с ней квартиры приоткрыта, хотя хозяева уже неделю находятся в отпуске за границей. Дежурный связался с местным ОВД, и по указанному Завьяловой адресу был срочно на­правлен наряд полиции. Прибывшие на место сотрудники полиции задержали квартирных воров уже при выходе из квартиры. После этого на место происшествия выехала следственно-оперативная группа во главе со стажером по должности следователя Костиным — курсантом четверто­го курса высшего учебного заведения МВД России.

Прибыв на место, Костин распорядился о доставлении задержанных в ОВД для разбирательства. Он также дал распоряжение об опросе Завьяловой и выявлении других очевидцев преступления. Однако при этом, зная, что хо­зяев квартиры нет, и помня о принципе неприкосновен­ности жилища, зайти в квартиру для осмотра места про­исшествия не рискнул. Вместо этого он опечатал дверь квартиры и попросил соседку Завьялову проследить, что­бы никто из посторонних туда не заходил. А осмотр места происшествия Костин решил провести по возвращении хозяев из отпуска.

Какие ошибки допустил в своей деятельности неопыт­ный сотрудник ОВД? Возможно ли было проведение осмот­ра места происшествия в данной ситуации? Как бы вы по­ступили на месте следователя?

2. При проведении осмотра места происшествия — дач­ного дома, на хозяев которого было совершено разбойное нападение,— следователь случайно обнаружил на столе аптекарские весы с прилипшими к ним частицами порошка желтого цвета. Зная о том, что хозяин дома Симонов яв­ляется зубным техником, он сразу заподозрил его в неза­конных операциях с золотом. Поэтому обнаруженные ве­сы были упакованы и изъяты с места происшествия, о чем в протоколе следователь сделал соответствующую запись.

Впоследствии выяснилось, что Симонов действительно занимается незаконными действиями в сфере оборота зо­лота. В отношении него было возбуждено уголовное дело по ст. 191 УК РФ. Обнаруженные на месте происшествия весы с частицами желтого порошка были признаны по этому делу вещественными доказательствами. Проведенной впоследствии экспертизой было установлено, что частицы порошка являются драгоценным металлом — золотом.

В ходе предварительного слушания по уголовному делу Симонова защитник заявил ходатайство о признании протокола осмотра места происшествия и обнаруженных весов с частицами порошка недопустимыми доказательст­вами. Свои доводы он аргументировал тем, что согласно ч. 3 ст. 177 УПК РФ в ходе осмотра могут быть изъяты только те предметы, которые имеют отношение к уголов­ному делу. Но при этом осмотр проводился совершенно по другому уголовному делу — по факту разбоя, поэтому весы никоим образом не имели к нему отношения. И, следовательно, они были изъяты незаконно.

Оцените правомерность действий следователя, изъявше­го весы с частицами золотого порошка. Как бы вы поступили в этом случае? Какое решение дол­жен принять суд по ходатайству защитника?

3. Выпускник средней специальной школы полиции Дорохов более пяти лет проработал экспертом-кримина­листом, одновременно продолжая свое обучение на заоч­ном отделении юридического факультета. Получив ди­плом о высшем юридическом образовании, он был на­правлен для дальнейшего прохождения службы в органы предварительного следствия.

В ходе своего первого дежурства в качестве следовате­ля Дорохов получил сообщение о квартирной краже и в составе следственно-оперативной группы выехал на место происшествия. При этом он не стал дожидаться приезда специалиста-криминалиста, а самостоятельно, при помо­щи необходимых технических средств выявил, зафикси­ровал и изъял несколько следов пальцев рук и след обуви.

Допустил ли в данном случае какие-либо процессуальные ошибки неопытный следователь? Возможно ли проведение осмотра места происшествия, сопряженного с использова­нием специальных технических средств и методов, без уча­стия специалиста? Как бы вы поступили в данном случае на месте следователя?

4. В связи с невозможностью участия судебного меди­ка в осмотре трупа следователь пригласил для производ­ства этого следственного действия врача-офтальмолога из детской районной поликлиники.

Оцените законность процессуальной процедуры осущест­вления данного следственного действия. Допустимо ли участие подобного врача при наружном осмотре трупа? В качестве кого — эксперта или специали­ста — участвовал в следственном действии врач-офталь­молог?

5. На рыболовецком судне, находящемся примерно в 100 милях от берегов Российской Федерации, матросы отмечали день рыбака. В процессе чрезмерного употреб­ления спиртных напитков между ними завязалась быто­вая ссора, которая привела к массовой драке. В ходе дра­ки один из матросов ударил другого обрывком якорной цепи по голове; удар оказался смертельным.

В связи со случившимся капитан судна, руководству­ясь полномочиями, предоставленными ему п. 1 ч. 3 ст. 40 УПК РФ, сообщил о происшествии в портовую прокура­туру и начал производство неотложных следственных действий. При этом, проводя осмотр трупа, за неимением судебного медика капитан пригласил корабельного врача, который накануне также сильно злоупотребил спиртным и принимал участие в массовой драке.

Впоследствии при проведении предварительного слу­шания по данному делу защитник обвиняемого заявил ходатайство о признании протокола осмотра трупа недопустимым доказательством. Из его ходатайства следовало, что приглашенный корабельный врач не только являлся очевидцем преступления, но еще и лично был заинтере­сован в исходе дела, так как дрался на стороне потерпев­шего. Более того, свои выводы он делал, находясь еще в не совсем трезвом состоянии. И, следовательно, результа­ты его деятельности являются необъективными и небес­пристрастными.

Оцените правомерность доводов защитника.

Как, по вашему мнению, должен был поступить капитан судна? Может ли осмотр трупа в исключительных случаях быть проведен без участия судебного медика (иного врача)?

6. Сидорин был осужден областным судом за соверше­ние убийства Кошкина при отягчающих обстоятельствах к 10 годам лишения свободы. Через год после вступления приговора в законную силу появились основания для по­дозрения эксперта, проводившего судебно-медицинскую экспертизу, в даче заведомо ложного заключения. В связи с этим в отношении эксперта было возбуждено уголовное дело. Для проверки ложности данного экспертного за­ключения потребовалось проведение эксгумации тела Кошкина и новой судебно-медицинской экспертизы.

О необходимости проведения эксгумации следователь уведомил единственного родственника покойного — его родного брата, который сказал, что не имеет никаких воз­ражений против проведения данного процессуального действия.

Следователь приехал на городское кладбище, предъ­явил постановление об эксгумации директору и попросил оказания содействия в извлечении тела из места захоро­нения. В ответ на это директор заявил, что категорически против подобных действий, что брат Кошкина не имел никакого права давать согласие на эксгумацию, посколь­ку даже не был на похоронах, не участвовал в сооружении могилы и за целый год так ни разу и не пришел на клад­бище. Поэтому он (директор) отказывается выполнять постановление об эксгумации без судебного решения.

Правомерно ли требование следователя? Правомерны ли действия директора кладбища? Как бы вы поступили в та­кой ситуации на месте следователя?

7. На пульт дежурного «02» позвонила женщина и со­общила, что ее сосед по коммунальной квартире Зуйков, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, бегает за своей женой с кухонным ножом и кричит:
«Я тебя убью!»

Прибывшие на место сотрудники милиции задержали Зуйкова в тот момент, когда он наносил своей жене уда­ры ножом в грудь. Они вызвали наряд «Скорой помощи», а задержанного доставили для разбирательства в район­ный следственный отдел областного управления Следст­венного комитета при прокуратуре РФ.

Для установления состояния алкогольного опьянения Зуйкова следователь вынес постановление о производстве в отношении него освидетельствования в порядке ст. 179 УПК РФ и в сопровождении сотрудников уголовного ро­зыска доставил задержанного в местную наркологиче­скую больницу. В больнице он поручил врачу взять у Зуй­кова пробу крови и произвести ее анализ. Результаты проведенного анализа показали, что Зуйков в действи­тельности находился в состоянии сильного алкогольного опьянения.

Факт проведенного освидетельствования, его ход и ре­зультаты были зафиксированы в соответствующем прото­коле, который следователь приобщил к материалам уго­ловного дела.

Допустил ли следователь в данном случае какие-либо процессуальные ошибки? Каковы основания и порядок произ­водства следственного освидетельствования? Как бы вы по­ступили в данном случае на месте следователя?

8. При проведении освидетельствования, связанного с обнажением подозреваемого мужчины, следователь-жен­щина, руководствуясь ч. 4 ст. 179 УПК РФ, поручила провести данное следственное действие врачу в отдельной комнате. Для достоверности результатов освидетельствования следователь также привлекла для участия в этом действии двух понятых мужского пола.

После возвращения участников освидетельствования следователь на основе сообщения врача и объяснений по­нятых составила соответствующий протокол.

Оцените правомерность участия понятых при производ­стве освидетельствования в данной ситуации.

Правильны ли были действия следователя? Как бы вы по­ступили в данном случае на месте следователя?

9. Свидетель Сидоров показал, что видел с балкона третьего этажа на расстоянии 70 м в сумерки подозрева­емого Новикова, выходящего из дома примерно в то вре­мя, когда там было совершено преступление. Следователь
решил проверить данные показания. С этой целью он предъявил свидетелю Сидорову подозреваемого для опо­знания, но прямо на месте происшествия. Так, подозре­ваемого совместно с другими похожими на него лицами поставили возле подъезда, откуда он предположительно выходил. А свидетелю было предложено в аналогичное время суток в присутствии понятых со своего балкона уз­нать в числе стоящих лиц того, которого он видел в день совершения преступления.

Предъявление для опознания не дало каких-либо кате­горичных результатов. Так, свидетель заявил, что в по­добной ситуации ему очень сложно среди похожих по внешности людей узнать того, которого он видел в день совершения преступления.

Какие ошибки следователя привели к подобному резуль­тату предъявления для опознания? Допустимо ли было предъявление для опознания подобным образом? Как бы вы поступили на месте следователя в такой ситуации?

10. В ходе осмотра места происшествия — склада бы­товой техники, с которого были тайно похищены две хо­лодильные камеры «Bosch», — следователь решил прове­рить версию о возможности проноса похищенного через дыру в заборе.

С этой целью присутствовавшему при осмотре дирек­тору склада было предложено пригласить грузчиков и по­ручить им попробовать пронести через указанную дыру аналогичное оборудование. Полученные результаты были отражены в протоколе осмотра.

Правомерны ли были действия следователя? Возможно ли при проведении следственного осмотра проводить ка­кие-либо следственные опыты, использовать эксперимен­тальные методы? Как бы вы поступили в подобной ситуа­ции?

11. Несовершеннолетние Кононов и Карапетян при­знались в похищении из магазина двигателя от мотоцик­ла. При этом они утверждали, что преступление соверши­ли вдвоем. Однако следователь усомнился в данных пока­заниях. По его мнению, двое подростков вряд ли могли на руках снести по лестнице тяжелый двигатель весом около 80 кг. В связи с этим он решил провести следствен­ный эксперимент и проверить их показания.

Он привез подозреваемых на место совершения пре­ступления, распорядился, чтобы похищенный двигатель положили на прежнее место и сказал: «Ну, ребятки, пока­зывайте, как вы его несли». Кононов и Карапетян, еле-еле подняв двигатель с пола, медленно понесли его к выходу и далее вниз по лестнице.

Со времени совершения преступления на улице силь­но похолодало, выпал первый снег, на ступеньках появи­лась наледь. Когда подростки донесли двигатель до поло­вины лестницы, Кононов случайно поскользнулся, поте­рял равновесие и упал с лестницы. Двигатель упал ему на ногу, что привело к перелому голени. Карапетян по инер­ции проскользнул по нескольким ступеням вниз, сильно ударился головой об одну из них и получил закрытую че­репно-мозговую травму.

Какие процессуальные ошибки следователя привели к по­добной ситуации? Какие иные процессуальные средства мог использовать следователь для проверки показаний несовер­шеннолетних подозреваемых? Каким образом, по вашему мнению, следователь должен был завершить следственный эксперимент в сложившейся экстремальной ситуации?

12. 1 июля 2008 г. в 2 ч 15 мин возле ночного клуба со­трудниками милиции был задержан Коновалов, который распространял среди посетителей наркотическое средство, оказывающее возбуждающее действие.

Задержанный был доставлен к дежурному дознавате­лю, при проведении личного обыска из карманов его куртки было извлечено и изъято несколько упаковок с таблетками.

При этом дознаватель сказал сотрудникам уголовного розыска: «Ребята, у него дома, наверное, еще полным полно этих "колес". Давайте туда срочно с обыском; по­становление сейчас выпишу». Присутствовавший при этом подозреваемый просил не проводить обыск ночью. Он мотивировал это тем, что проживает вдвоем со своей больной матерью, говорил, что дома у него ничего нет, а ночное «вторжение» может вызвать у матери сердечный приступ.

Тем не менее, решение об обыске было принято. Одна­ко в результате его проведения никаких новых доказа­тельств виновности Коновалова обнаружено не было.

Имелись ли у дознавателя основания для вынесения реше­ния о производстве обыска по месту жительства подозре­ваемого? Возможно ли было проводить данный обыск в ноч­ное время и без судебного решения? Какое бы вы приняли решение на месте судьи, рассматривающего материалы проведенного обыска в порядке ч. 5 ст. 165 УПК РФ?

13. Сотрудники криминальной милиции по поручению следователя прибыли для производства обыска по месту жительства Демьяненко, подозреваемого в совершении убийства по найму. После предъявления постановления находившейся дома супруге подозреваемого старший оперуполномоченный уголовного розыска майор мили­ции Шувалов в порядке ч. 4 ст. 182 УПК РФ предложил ей добровольно выдать имеющие значение для дела пред­меты, документы или ценности.

В ответ супруга подозреваемого добровольно выдала спрятанную на чердаке дома снайперскую винтовку. При этом она сказала: «Вот то, что вы искали. А теперь ос­тавьте меня в покое. Я больше ничего не знаю и не хочу иметь к этому никакого отношения!»

Тем не менее, Шувалов дал указание милиционерам об обследовании дома и приусадебного участка. В ходе по­исков был обнаружен тайник, из которого были извлече­ны 10 000 долл. США и 50 тыс. руб. Как пояснила супру­га подозреваемого, эти деньги принадлежали лично ей; она копила их на приобретение части приусадебного уча­стка, которую намеревался им продать сосед. Тем не ме­нее, обнаруженные денежные средства были изъяты и пе­реданы следователю для приобщения к материалам уго­ловного дела.

Правомерно ли было осуществление поисковых мероприя­тий в подобной ситуации? Обосновано ли было решение со­трудника органа дознания об изъятии обнаруженных денеж­ных средств? Как бы вы поступили в подобной ситуации?

14. В ходе проведения оперативно-розыскных меро­приятий сотрудники милиции задержали по подозрению в сбыте наркотических веществ 20-летнюю Горохову. Доставленная к следователю Горохова рассказала, что является студенткой-вечерницей одного из юридических вузов, а днем работает секретарем в адвокатском бюро «Балашов и партнеры». В связи с этим следователь, не­смотря на позднее время (22 ч), принял решение о без­отлагательном производстве обыска в ее служебном ка­бинете. Сотрудники милиции приехали в адвокатское бюро «Балашов и партнеры», открыли его изъятыми у задержанной Гороховой ключами и провели там обыск. При этом ими была предпринята попытка связаться с руководителем бюро адвокатом Балашовым. Однако до­звониться ему по сообщенным задержанной телефонам они не смогли, поэтому обыск был проведен в его отсут­ствие.

В ходе обыска в служебном сейфе Гороховой были об­наружены два пакетика с белым порошком. Причем проведенной экспертизой было установлено, что обнаружен­ное вещество является наркотическим средством.

Впоследствии защитник Гороховой заявил следовате­лю ходатайство о признании результатов обыска и выте­кающих из этого доказательств недопустимыми. Свои до­воды он мотивировал тем, что согласно позиции Консти­туционного Суда РФ обыск в служебном помещении адвокатского образования может быть проведен не иначе как на основании судебного решения. Более того, соглас­но ч. 11 ст. 182 УПК РФ при обыске должно быть обеспе­чено присутствие лица, в помещении которого проводит­ся данное следственное действие, однако оно проводи­лось без участия руководителя бюро или кого-либо другого из ответственных лиц.

Следователь отказал в удовлетворении такого ходатай­ства, мотивировав свое решение следующими аргумента­ми. Так, по его мнению, судебное решение необходимо в том случае, если изъятию подлежат объекты, составляю­щие адвокатскую тайну или, по крайней мере, каким-то образом связанные с деятельностью бюро. В данном слу­чае наркотическое вещество не имеет к этому никакого отношения. К тому же ч. 11 ст. 182 УПК РФ по ее смыслу распространяет свое действие лишь на жилые помеще­ния, каковым адвокатское бюро не является. Более того, сотрудники милиции пытались связаться с руководителем бюро, но не смогли этого сделать.

Оцените правомерность производства обыска в этой си­туации и допустимость полученных таким образом доказа­тельств.

Состоятельны ли были доводы защитника, ходатайст­вующего о признании доказательств недопустимыми, и сле­дователя, отказавшего в удовлетворении этого ходатайства? Какое решение приняли бы вы по этому поводу на месте судьи в рамках предварительного слушания?

15. По уголовному делу о присвоении и растрате госу­дарственных бюджетных средств проводился обыск в офисе одной из строительных организаций. В ходе обы­ска никаких интересующих следователя документов обна­ружено не было. Следователь уже собирался завершать поисковые действия, как ему доложили, что на улице, около входа в офис сотрудники полиции задержали мо­лодого человека, работающего в этой организации курье­ром. Как пояснил задержавший его сотрудник полиции, молодой человек подошел к двери, но, увидев полицию, резко развернулся и пошел обратно. Такое поведение показа­лось сотруднику полиции подозрительным, поэтому он проверил у того документы, а когда узнал, кем тот является, принял решение о его задержании.

Задержанный курьер громко кричал: «Вы не имеете права», размахивал руками, пытался выбежать на улицу. В связи с этим следователь на основании ч. 8 ст. 182 УПК РФ распорядился о применении к нему специаль­ного средства — наручников. Более того, подобное пове­дение молодого человека показалось подозрительным, поэтому в отношении него был проведен личный обыск. В связи с тем, что курьер находился в обыскиваемом по­мещении, это следственное действие на основании ч. 2 ст. 184 УПК РФ было проведено без постановления. В результате в портфеле у курьера были обнаружены весьма ценные для уголовного дела документы.

Впоследствии при проведении предварительного слу­шания защитник заявил ходатайство о признании данных документов и факта их изъятия у курьера недопустимыми доказательствами. Аргументируя свою позицию, он отме­тил, что молодого человека удерживали в офисе незакон­но, так как на момент производства обыска он не нахо­дился там (как указано в законе), а был доставлен с ули­цы. По этой же причине незаконным должен быть признан и сам проведенный в отношении него личный обыск.

Оцените правомерность действий следователя и сотруд­ников полиции в данной ситуации.

Как бы вы поступили в подобной ситуации на месте сле­дователя? Обосновано ли ходатайство защитника, заявлен­ное в ходе предварительного слушания? Какое решение, по вашему мнению, должен принять судья?

16. При подготовке к обыску в помещении коммерче­ского банка следователь получил оперативную информа­цию о его усиленной охране вооруженными сотрудника­ми частного охранного предприятия. Поэтому для пре­одоления противодействия со стороны указанных лиц следователь привлек к участию в обыске сотрудников специального силового подразделения ОВД. Они первы­ми проникли на территорию банка и посредством ис­пользования боевых приемов борьбы и специальных средств нейтрализовали вооруженную охрану.

Оцените, имелись ли в данной ситуации факты наруше­ния уголовно-процессуального закона.

Возможно ли использование при проведении подобных следственных действий помощи сотрудников силовых под­разделений правоохранительных органов? Если да, то какой нормой УПК РФ это предусмотрено? Каким образом надле­жало поступить следователю, когда угроза противодейст­вия производству обыска отпала?

17. 26 июня 2008 г. следователь поручил двум сотруд­никам управления по экономическим преступлениям Бо­рисову и Кукушкину провести выемку документов в од­ном из коммерческих банков г. Москвы. Выемка прово­дилась на основании судебного решения по уголовному делу, возбужденному по факту мошеннических действий руководителей коммерческой организации, ранее имев­шей в этом банке расчетный счет.

В тот же день Борисов и Кукушкин прибыли в банк, где предъявили постановление о производстве выемки председателю правления. Тот в свою очередь сказал: «Мы будем рады вам помочь. Сейчас вас проводят в архив и предоставят дела интересующих вас организаций. Можете изымать все, что считаете нужным, но только обязательно укажите все изъятые документы в протоколе и оставьте нам их копии».

Сотрудникам милиции было предоставлено 12 па­пок- скоросшивателей с документами, примерно по 300—400 листов в каждой. Оценив объем предстоящей ра­боты, они поняли, что выемка может затянуться до позд­него вечера. Но при этом им очень хотелось поскорей по­пасть домой, чтобы посмотреть полуфинал чемпионата Европы по футболу с участием сборной России.

В этой ситуации они без разбора изъяли все 12 папок с документами, упаковали их в большую коробку, опечата­ли и составили об этом протокол. При этом в протоколе было указано: «Папка № 1 (316 листов), папка № 2 (368 листов) и т. д.». Уходя, они разъяснили сотрудникам банка, что те могут завтра подъехать к следователю, по­присутствовать при вскрытии коробки и осмотре ее со­держимого, а также сделать копии всех интересующих их документов.

Как вы считаете, допустили ли в данной ситуации без­ответственные сотрудники милиции какие-либо нарушения уголовно-процессуального закона? Могут ли быть изъятые таким образом документы признаны допустимыми доказа­тельствами? Что для этого должен сделать следователь? Как бы вы поступили в данной ситуации на месте сотруд­ников управления по экономическим преступлениям?

18. Архипов, подозреваемый в причинении средней тяжести вреда здоровью своему соседу, признался, что в ходе драки сбил того с ног, а затем ударил по голове бронзовым подсвечником. После этого он вытер с под­свечника кровь и поставил его на прежнее место.

Следователь получил судебное решение на производ­ство выемки данного подсвечника и вместе с двумя со­трудниками криминальной милиции отправился по месту жительства Архипова. Находившаяся дома жена Архипова заявила, что никакого подсвечника у них в доме нет. И действительно, на месте, указанном обвиняемым, вме­сто подсвечника стояла хрустальная ваза. Тогда следователь сказал милиционерам: «Ребята, я уверен, что она его спрятала, чтобы помочь мужу. Поищите получше. Он точно где-то здесь». В результате поисков подсвечник был обнаружен. Он находился в платяном шкафу, завер­нутый в старые тряпки.

Следователь зафиксировал факт обнаружения подсвеч­ника в протоколе выемки, изъял его и приобщил к мате­риалам дела в качестве вещественного доказательства.

Были ли допущены в данном случае какие-либо нарушения уголовно-процессуального закона? Может ли изъятый та­ким образом подсвечник быть признан по уголовному делу вещественным доказательством? Как бы вы поступили в данном случае на месте следователя?

19. Следователь произвел в коммерческом банке выем­ку выписок по счетам нескольких организаций. Данные документы были необходимы для расследования уголов­ного дела по факту мошеннических действий в сфере ту­ристического бизнеса. При этом указанные следственные действия проводились на основании постановления сле­дователя, без получения судебных решений в порядке ст. 165 УПК РФ.

Впоследствии защитник одного из обвиняемых заявил ходатайство о признании всех изъятых таким образом до­кументов недопустимыми доказательствами, так как они были получены с нарушением установленного законом порядка, т. е. без судебного решения.

Следователь отказал защитнику в удовлетворении за­явленного ходатайства. В своем постановлении он указал, что ч. 3 ст. 183 УПК РФ предписывает получение судеб­ного решения для выемки документов, содержащих ин­формацию о счетах граждан. При этом для документов, содержащих информацию о счетах юридических лиц (ор­ганизаций), закон такого порядка не устанавливает.

Дайте правовую оценку этой ситуации.

Является ли обоснованным постановление следователя об отказе в удовлетворении заявленного защитником ходатай­ства? Как бы поступили вы на месте следователя при необходимости изъятия документов, содержащих информацию о счетах юридических лиц?

20. Следователь провел обыск в офисе коммерческой организации, директор которой обвинялся в легализации (отмывании) денежных средств, нажитых незаконным путем. В результате обыска из служебного кабинета ди­ректора был изъят его персональный ноутбук. При ос­мотре ноутбука была извлечена информация, находив­шаяся в ресурсах программы «Microsoft Office Outlook» и содержащая его личную интернет-переписку с другими обвиняемыми. Данная информация наряду с другими сведениями была использована следователем для изобли­чения директора фирмы в совершении инкриминируемо­го ему преступления.

Защитник обвиняемого заявил ходатайство об исклю­чении сведений, полученных из ресурсов программы «Microsoft Office Outlook», как недопустимых доказа­тельств. Он обратил внимание следователя, что на данные сведения должен распространяться принцип тайны пе­реписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Поэтому они могут быть получены лишь на основании судебного решения и толь­ко посредством наложения ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотра и выемки.

Следователь отказал защитнику в удовлетворении дан­ного ходатайства. В своем постановлении он указал, что наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка — это следственные действия, кото­рые по смыслу закона могут быть проведены в отношении тех объектов, которые проходят через учреждения связи. Что же касается интернет-переписки, то она не осуществ­ляется посредством учреждений связи, поэтому правила ст. 185 УПК РФ на нее распространяться не могут.

Дайте правовую оценку подобной ситуации.

Насколько, по вашему мнению, правомерными являются доводы, приведенные в ходатайстве защитника и контраргументы следователя? Как бы вы поступили на месте следователя в указанной ситуации?

21. 18 марта 2007 г. следователь получил судебное ре­шение на контроль и запись переговоров, ведущихся с домашнего телефона Савощенко, в отношении которого имелась информация о его активном участии в деятель­ности организованной преступной группы.

В тот же день постановление было передано для ис­полнения оперативным сотрудникам. 10 июня из очеред­ного телефонного разговора Савощенко было установле­но, что через два дня он на целый месяц уезжает отдыхать за границу. Данная информация была тут же доложена следователю, который принял решение о временном при­остановлении контроля и записи переговоров (с 12 июня по 10 июля), о чем вынес соответствующее постановле­ние. После возобновления производства этого следствен­ного действия телефон Савощенко продолжали прослу­шивать вплоть до 17 октября. Полученные таким образом сведения в совокупности с другими доказательствами по­зволили изобличить Савощенко в совершении ряда тяж­ких преступлений и привлечь его к ответственности.

После ознакомления с материалами уголовного дела защитник Савощенко заявил ходатайство о назначении предварительного слушания для решения вопроса о при­знании части полученной фонограммы недопустимым до­казательством. Он аргументировал это тем, что прослу­шивание продолжалось на 28 дней свыше установленного законом шестимесячного срока. Отстаивая позицию госу­дарственного обвинения в предварительном слушании, прокурор возразил доводам защиты. Он сказал, что в свя­зи с отсутствием Савощенко прослушивание его телефона прерывалось именно на указанные 28 суток, а в ст. 186 УПК РФ не определено, что шестимесячный срок не мо­жет прерываться.

Тогда адвокат заявил, что в этом случае следователь должен был прекратить процедуру контроля и записи пе­реговоров в порядке ч. 5 ст. 186 УПК РФ, а затем, при необходимости, обратиться в суд за новым судебным ре­шением.

Оцените правомерность действий следователя.

Оцените обоснованность аргументов защиты и контр­аргументов обвинения в ходе предварительного слушания уголовного дела.

Какое бы решение приняли вы на месте судьи по резуль­татам рассмотрения подобного ходатайства защитник?

22. По уголовному делу, расследующемуся по факту уличного грабежа, оперативными сотрудниками был уста­новлен очевидец совершения преступления — несовер­шеннолетний Еремин. В связи с этим возникла необходи­мость его допроса в качестве свидетеля. По информации, полученной от оперативных сотрудников, следователь знал, что Еремин воспитывается в неблагополучной се­мье, неделями не появляется дома, ночует в подвалах и на чердаках. Следователю также было известно, что он нигде не работает, но часто бывает на близлежащем ве­щевом рынке, где промышляет случайными заработками.

В такой ситуации следователь направил повестку о яв­ке свидетеля на допрос директору вещевого рынка с ука­занием передать ее Еремину. После того как свидетель в назначенное время на допрос не явился, следователь вы­нес постановление о его приводе и поручил сотрудникам уголовного розыска поехать на вещевой рынок и прину­дительно доставить его для дачи показаний.

Правомерны ли действия следователя? Может ли в дан­ной ситуации свидетель быть подвергнут принудительному приводу? Как бы вы поступили в подобной ситуации на мес­те следователя?

23. В следственном отделе при одном из районных ОВД расследовалось уголовное дело по факту хищения велосипеда, принадлежавшего двенадцатилетнему Сыче­ву. В ходе расследования следователь вызвал к себе Сыче­ва для признания его потерпевшим и последующего до­проса. В качестве законного представителя несовершен­нолетнего был приглашен отец Сычева.

После ознакомления Сычева и его отца с постановле­нием о признании потерпевшим следователь приступил к его допросу. При этом, понимая, что 12-летний мальчик не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний, сле­дователь предупредил об этом не самого потерпевшего, а его законного представителя. А Сычеву он сказал: «Вот видишь, если ты не будешь говорить правду, то твой папа из-за тебя попадет под суд».

Подлежит ли допросу в качестве потерпевшего 12-лет­ний мальчик? Правомерны ли действия следователя? Как бы вы поступили в подобной ситуации на месте следователя?

24. Следственным отделом при районном ОВД рассле­довалось уголовное дело по обвинению Назарова по' п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ. В качестве свидетеля по данно­му делу был вызван сотрудник вневедомственной охраны младший лейтенант милиции Сазонов, который в момент совершения преступления получил сигнал с пульта де­журного, прибыл на охраняемый объект, где и задержал подозреваемого.

Явившись на допрос, Сазонов предъявил следователю свое служебное удостоверение и заявил, что работает во вневедомственной охране почти пять лет и уже неодно­кратно давал свидетельские показания в подобных ситуа­циях. Кроме того, он сказал, что учится на заочном отде­лении юридического факультета и только что успешно сдал экзамен по уголовному процессу, поэтому он пре­красно осведомлен о своих правах, обязанностях и ответ­ственности.

Учитывая такую правовую грамотность свидетеля, сле­дователь не стал разъяснять ему прав и обязанностей, од­нако на всякий случай все же предупредил его об ответст­венности по ст. 307 и 308 УК РФ.

Впоследствии во время предварительного слушания по данному уголовному делу защитником был поставлен во­прос о недопустимости показаний свидетеля Сазонова как полученных с нарушением закона.

Обоснована ли позиция защитника? Допускает ли уго­ловно-процессуальный закон возможность не разъяснять оп­ределенным свидетелям их права, обязанности или не преду­преждать их об ответственности? Какое решение по дан­ному поводу должен принять суд?

25. Следователь вызвал на допрос в качестве свидетеля Пахомова — генерального директора коммерческой орга­низации, которой мошенническими действиями обвиняе­мого был нанесен крупный ущерб. Пахомову предстояло ответить на множество вопросов об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела. Допрос свидетеля начался ровно в 10 ч утра. В 14 ч следователь прервал до­прос и предложил Пахомову пойти пообедать. Вернувшись
через час, свидетель продолжил отвечать на вопросы сле­дователя. В 19 ч следователь вновь прервал следственное действие и сказал, что время, отведенное для допроса со­гласно ч. 3 ст. 187 УПК РФ, истекло и допрос будет про­
должен на следующий день также в 10 ч утра. При этом следователь пояснил, что ему осталось задать несколько небольших вопросов, ориентировочно на 15—20 мин.

Свидетель стал просить следователя не переносить до­прос, а закончить его в этот день. Он говорил, что у него на завтра запланирована очень важная деловая встреча, что ему очень долго добираться к следователю, а из-за этих 20 мин он потеряет полдня времени. В результате следователь согласился окончить допрос в этот же день, но при этом договорился со свидетелем, что в протоколе укажет, что допрос был окончен ровно в 19 ч.

Оцените правомерность подобных действий следователя.

Могут ли считаться допустимыми доказательствами сведения, полученные после истечения времени, установлен­ного законом для проведения допроса? Как бы вы поступили в подобной ситуации на месте следователя?

26. По уголовному делу, расследуемому по факту мо­шеннических действий в сфере купли-продажи земель­ных участков, следователь приехал в одну из нотариаль­ных контор М-ской области, чтобы провести там выемку
ряда документов.

В процессе общения с нотариусом Гайдуковым следо­ватель понял, что тому известны определенные обстоя­тельства, имеющие значение для уголовного дела. В част­ности, нотариус дал понять, что располагает весьма дос­товерной информацией, кто из сотрудников его конторы может быть причастен к совершению указанного преступ­ления.

В такой ситуации следователь, закончив выемку доку­ментов, решил произвести безотлагательный допрос нота­риуса. Он достал бланк протокола допроса и начал его за­полнять. Однако Гайдуков стал возражать против неза­медлительного допроса. Он сказал, что через 15 мин у него назначена встреча с очень важным клиентом. Он также сказал, что будет давать показания только в каби­нете следователя и только после официального вызова повесткой.

Следователь стал настаивать на безотлагательном до­просе, мотивируя это тем, что сам знает, где ему допра­шивать свидетелей. Более того, он пригрозил нотариусу уголовной ответственностью за отказ от дачи показаний.

Допускает ли закон возможность проведения допроса не в кабинете следователя, а в ином месте? Если да, то кто принимает такое решение? Правомерно ли в данной ситуа­ции было поведение следователя и свидетеля? Как бы вы по­ступили в подобной ситуации на месте следователя?

27. По уголовному делу следователь должен был до­просить в качестве свидетелей двух сотрудников Мос­ковского управления ФСБ России Буянова и Галкина, которые, находясь на станции метро «Баррикадная» Мос­ковского метрополитена, пресекли попытку грабежа, за­держали подозреваемого и доставили его для разбиратель­ства в комнату милиции.

Допрошенный в качестве свидетеля Буянов подробно рассказал следователю о случившемся. После этого сле­дователь вызвал на допрос Галкина, который сообщил, что, скорее всего, расскажет то же самое, что и его колле­га Буянов, так как все происходящее они наблюдали вме­сте и вместе задерживали подозреваемого. Тогда следователь в целях экономии времени ознакомил Галкина с протоколом допроса Буянова. После этого он задал ему один-единственный вопрос: подтверждает ли он эти по­казания или нет? Галкин сказал, что все сказанное своим коллегой он полностью подтверждает и ничего дополнить не может. Факт ознакомления Галкина с показаниями Буянова, вопрос следователя и утвердительный ответ сви­детеля были занесены в протокол допроса, который сле­дователь приобщил к материалам уголовного дела.

Имеются ли в данном случае какие-либо нарушения уго­ловно-процессуального закона? Могут ли являться получен­ные таким образом показания допустимыми доказательст­вами? Как бы вы поступили в данном случае на месте следо­вателя?

28. Во время производства обыска в квартире подозре­ваемого Силкина в дверь позвонил гражданин и спросил, не сдается ли здесь комната. Следователь предложил ему войти в квартиру, представиться, предъявить документы. Гражданин назвал себя, сообщил, что приехал в этот го­род впервые и никого не знает, документов при себе не имеет. Следователь допросил данного гражданина, а за­тем провел очную ставку между ним и подозреваемым
Силкиным. В ходе очной ставки они подтвердили, что друг друга не знают.

Оцените правомерность действий следователя. В каких случаях проводится очная ставка? Как бы вы поступили в подобной ситуации на месте следователя?

29. По уголовному делу о совершении уличного грабе­жа в качестве подозреваемых были задержаны два жителя ближнего зарубежья: Равшанов и Усманов. При решении вопроса о возбуждении уголовного дела следователь озна­комился с материалами предварительной проверки сообщения о преступлении, проведенной в порядке ст. 144 УПК РФ. Из этих материалов следовало, что в своих объяснениях сотрудникам уголовного розыска задержанные
сообщали путанные, взаимопротиворечивые сведения.

В подобной ситуации следователь принял решение об их задержании в порядке ст. 91, 92 УПК РФ и сразу провел между ними очную ставку, в ходе которой постарался устранить имеющиеся противоречия. В завершении оч­ной ставки следователь попытался поочередно выяснить у подозреваемых, не причастны ли они к совершению других преступлений.

Допустил ли следователь в данной ситуации какие-либо нарушения уголовно-процессуального закона? Могут ли быть предметом очной ставки какие-либо новые обстоятельст­ва, которые не связаны с устранением имеющихся противо­речий? Как бы вы поступили в данном случае на месте сле­дователя?

30. В ходе очной ставки, проводимой в помещении од­ного из СИЗО г. Москвы, обвиняемый, находясь в со­стоянии сильного душевного волнения, набросился с кулаками на своего «оппонента» — свидетеля. В этой ситуа­ции следователь в целях пресечения подобных действий обвиняемого применил к нему боевой прием борьбы. После этого он вызвал сотрудников конвойной службы СИЗО и попросил их надеть на обвиняемого наручники.
Они были с него сняты лишь по завершении очной ставки.

Впоследствии защитник обвиняемого заявил ходатай­ство о признании результатов очной ставки недопусти­мыми доказательствами, так как в ходе ее проведения следователь грубо нарушил предписания уголовно-про­цессуального закона — применил насилие к участнику следственного действия, унизил его честь, умалил досто­инство.

Дайте правовую оценку действиям следователя.

Обосновано ли в данной ситуации заявленное защитни­ком ходатайство? Как бы вы поступили в данной ситуации на месте следователя?

31. По уголовному делу о причинении средней тяже­сти вреда здоровью имелись существенные противоречия в показаниях обвиняемого и потерпевшего. В целях уст­ранения данных противоречий следователь решил про­
вести между ними очную ставку. При этом, руководствуясь положением, что очная ставка осуществляется по правилам допроса и, следовательно, может проводиться в любом месте, обусловленном обстоятельствами уголовно­го дела, следователь решил провести ее прямо на месте совершения преступления — в городском парке.

В ходе очной ставки и обвиняемый, и потерпевший поочередно рассказывали следователю о случившемся. При этом их объяснения сопровождались демонстрацией отдельных действий. В частности, потерпевший показал лавку, на которой он сидел, когда к нему подошел обви­няемый. Тот в свою очередь стал показывать на сосед­нюю лавку, говоря при этом, что потерпевший подошел к нему первым.

Зафиксировав все происходящее в протоколе очной ставки, следователь приобщил его к материалам уголов­ного дела, а полученные таким образом сведения впо­следствии использовал при составлении обвинительного заключения и обоснования решения о направлении дела в суд.

Какие процессуальные ошибки, на ваш взгляд, были допу­щены следователем? Имеются ли в данном случае основания для признания результата очной ставки недопустимым до­казательством? Как бы вы поступили в подобной ситуации на месте следователя?

32. Несовершеннолетний Козлов был задержан по подо­зрению в совершении кражи видеоигровой приставки из магазина электроники. После ознакомления подозре­ваемого и его защитника — адвоката Степановой — с протоколом задержания следователь для проведения до­проса согласно ч. 3 ст. 425 УПК РФ решил обеспечить участие психолога. Однако Степанова сообщила ему, что сама наряду с юридическим имеет еще и психологиче­ское образование, а до адвокатуры в течение 15 лет рабо­тала в милиции инспектором по делам несовершеннолет­них.

В связи с этим следователь провел допрос подозрева­емого без психолога, однако указал в протоколе сведения о психологическом образовании и прежнем месте работы адвоката, а после его завершения попросил ее предста­вить копии соответствующих документов для приобще­ния к материалам уголовного дела.

Допустил ли следователь какие-либо нарушения уголовно-процессуального закона в данном случае? Возможно ли проведение допроса несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) вообще без специалиста, способного оказать психологическую помощь? Как бы вы поступили на месте следователя в подобной ситуации?

33. Направляясь к следователю, потерпевший в кори­доре ОВД случайно заметил человека, совершившего на него разбойное нападение. Об этом он сразу же сообщил следователю. Следователь сказал: «Вот и хорошо, сейчас мы это и проверим». После чего он сразу провел предъяв­ление для опознания подозреваемого данному потерпевшему.

Оцените правомерность действий следователя.

Какие существуют правовые условия предъявления для опознания? Как бы вы поступили в данной ситуации на мес­те следователя?

34. Предъявляя обвиняемого для опознания свидете­лю, следователь пригласил для проведения следственного действия еще двух лиц, сходных с обвиняемым по внеш­ним признакам. Он попросил их сесть на скамейку спра­ва и слева от обвиняемого.

После того как в комнату вошел свидетель, обвиня­емый неожиданно встал со своего места и сказал: «Ну ко­нечно, меня сейчас опознают. Я ведь сижу в центре!» Не­смотря на это, следователь продолжил проведение опо­знания и зафиксировал в протоколе тот факт, что свидетель опознал обвиняемого.

Правомерны ли были действия следователя? Как бы вы поступили в подобной ситуации на месте следователя? Ка­кие процессуальные механизмы может использовать следо­ватель, если заранее будет осведомлен, что подозреваемый или обвиняемый намеревается подобным образом сорвать предъявление для опознания?

35. Следователь предъявлял для опознания потерпев­шему похищенный у него ранее сотовый телефон «Nokia», Потерпевший долго рассматривал лежавшие на столе телефоны, а потом сказал, что они все очень похо­жи и что он не может определить среди них свой.

Тогда следователь сказал потерпевшему: «Помнится, Вы мне говорили, что у Вашего телефончика девяточка заедала». При этом он подвинул к потерпевшему один из телефонов и указал пальцем на кнопку «9». Потерпевший взял со стола этот телефон, несколько раз попробовал на­жать данную кнопку, а потом сообщил, что это и есть тот самый аппарат, который у него был похищен из кармана на рынке.

Допустил ли следователь в данном случае какие-либо на­рушения уголовно-процессуального закона? Каков порядок предъявления предметов для опознания? Как бы вы поступи­ли на месте следователя в данной ситуации?

36. Следователь пригласил Пономареву в морг для опознания тела ее сына. Он разъяснил ей соответствую­щие права, обязанности, предупредил об уголовной от­ветственности. После этого Пономареву пригласили в
специальное помещение, где на столе рядом друг с дру­гом лежало три трупа молодых людей. При этом следова­тель цинично произнес: «Ну, мамаша, выбирайте кото­рый из них Ваш!»

Какие предписания уголовно-процессуального законода­тельства были нарушены следователем в данной ситуации? Следует ли признавать доказательства, полученные таким образом, недопустимыми? Как бы вы провели предъявление для опознания трупа в данной ситуации?

37. Для представления наиболее полной и детальной картины разбойного нападения следователь решил про­вести по уголовному делу проверку показаний на месте. С этой целью привез на место совершения преступлений потерпевшую и обвиняемого, попросил их продемонстри­ровать, как все происходило. Приблизившись к потерпев­шей на расстояние нескольких шагов, обвиняемый сказал следователю: «Вот тут я и вынул из кармана нож». Тогда следователь достал из портфеля тот самый нож и протя­нул его обвиняемому со словами: «Вот тебе твой ножик. Давай показывай, что ты делал дальше». Обвиняемый взял нож, подошел к потерпевшей и со словами: «Вот примерно так все и было» — приставил его к ее шее.

Допустил ли следователь в данном случае какие-либо на­рушения уголовно-процессуального закона? Каков порядок проведения проверки показаний на месте? Как бы вы посту­пили в данном случае на месте следователя?

38. Из записи, сделанной камерой наружного видео­наблюдения банка, было четко видно, как Сорокин быст­ро приблизился к охраннику, достал пистолет и несколь­ко раз выстрелил ему в голову, после чего охранник упал.
Аналогичные показания дали и очевидцы преступления. В ходе обыска у Сорокина был изъят пистолет «ТТ»; на нем были обнаружены следы пальцев рук подозреваемого. Проведенной баллистической экспертизой было установ­лено, что выстрелы производились именно из данного
оружия. Таким образом, следователь счел имеющуюся со­вокупность доказательств достаточной для предъявления Сорокину обвинения в совершении убийства.

Впоследствии защитник заявил ходатайство о прове­дении судебно-медицинской экспертизы для установле­ния причин смерти охранника банка. Следователь отка­зал в удовлетворении данного ходатайства, мотивируя свое решение тем, что в уголовном деле и так достаточно доказательств, изобличающих Сорокина в совершении убийства.

Правомерным ли был отказ следователя в удовлетворе­нии заявленного ходатайства? Как вы полагаете, возможно ли изобличить лицо в совершении убийства без проведения судебно-медицинской экспертизы? Как бы вы поступили в данном случае на месте следователя?

39. Следователь изъявил желание присутствовать при проведении комиссионной судебно-психиатрической экс­пертизы обвиняемого. Однако председатель экспертной комиссии сказал следователю, что этого делать нельзя. Он мотивировал это тем, что присутствие при вербальном общении экспертов-психиатров с обвиняемым постороннего человека, тем более следователя, создаст существен­ные препятствия для установления между ними рабочего психологического контакта. А это, в свою очередь, по­влияет на категоричность и достоверность экспертных выводов.

Однако следователь вопреки запретам эксперта зашел в кабинет вместе с обвиняемым и во время его беседы с врачами-психиатрами сидел в углу на стуле, внимательно слушал содержание их беседы и записывал ее отдельные фрагменты в блокноте.

Оцените правомерность действий следователя в подоб­ной ситуации.

Будет ли являться полученное подобным образом экс­пертное заключение допустимым доказательством?

40. Потерпевший по уголовному делу заявил следова­телю ходатайство об ознакомлении с материалами прово­дившейся в отношении обвиняемого судебно-психиатрической экспертизы: а именно с самим экспертным за­ключением и протоколом допроса эксперта. Однако следователь отказал потерпевшему/в удовлетворении дан­ного ходатайства. В обоснование/такого отказа следова­тель сослался на ч. 2 ст. 198 УПК РФ, которая преду­сматривает право потерпевшего знакомиться с эксперт­ным заключением лишь в том случае, если судебная экспертиза проводилась в отношении этого участника уголовного судопроизводства. А поскольку экспертиза была проведена в отношении обвиняемого, то потерпев­ший не вправе знакомиться с ее результатами.

Имел ли право потерпевший в данной ситуации на озна­комление с результатами проведенной судебной экспертизы? Является ли отказ следователя в удовлетворении данного ходатайства потерпевшего правомерным? Какое решение по данному ходатайству приняли бы вы?

41. После ознакомления с заключением судебной фи­нансово-экономической экспертизы, проведенной в госу­дарственном экспертном учреждении — Российском фе­деральном центре судебных экспертиз при Минюсте Рос­сии,— защитник заявил ходатайство о допросе эксперта и на основании п. 5 ч. 1 ст. 53 УПК РФ изъявил желание принять участие в этом следственном действии.

Во время допроса защитник задал эксперту вопрос: разъяснял ли ему руководитель названного Центра перед производством экспертизы его права и обязанности и предупреждал ли он его об ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения? На дан­ный вопрос эксперт ответил, что непосредственно перед производством экспертизы права и обязанности ему не разъяснялись, об ответственности он не предупреждался. Однако он является сотрудником государственного су­дебно-экспертного учреждения и поэтому прекрасно осведомлен о своем уголовно-процессуальном статусе.

На основании данных показаний защитник заявил хо­датайство о признании экспертного заключения недопус­тимым доказательством.

Возможно ли проведение допроса эксперта о вопросах, заданных ему защитником в данной ситуации? Обоснованно ли в данном случае ходатайство защитника о признании экспертного заключения недопустимым доказательством? Какое решение по данному ходатайству приняли бы вы на месте следователя?

42. На городском вернисаже по подозрению в совер­шении мошенничества были задержаны Самсонов и Звездинский, которые пытались сбыть фрагмент полотна не­известного художника под видом эскиза картины русско­го живописца Шишкина.

Доставленные к следователю Самсонов и Звездинский факт мошенничества полностью отрицали; они говорили, что данное полотно действительно принадлежит кисти Шишкина и является одним из его рабочих эскизов. При этом Самсонов пояснял, что картина перешла к нему по наследству от покойной бабушки, которая в свое время была дружна с потомками художника.

Для проверки подлинности картины следователь на­значил по уголовному делу судебную экспертизу для ис­следования состава красок и волокнистых материалов холста. Однако эксперт пришел к выводу, что по составу краски и материалу холста работа действительно выпол­нена во второй половине XIX в.

Тогда опытный следователь предположил, что полотно могло быть написано не самим Шишкиным, а его совре­менниками (учениками, подражателями и т. д.). Он не исключал и возможность умышленной подделки работы, осуществленной при жизни художника.

В связи с этим появилась необходимость в проведении по уголовному делу сложной искусствоведческой экспер­тизы. Для проведения экспертного исследования должен был быть привлечен уникальный эксперт — искусствовед, специализирующийся на творчестве русских художни­ков-пейзажистов XIX в. При этом стало очевидно, что ни в одном экспертном учреждении России подобных спе­циалистов нет. Как установил следователь, в России на тот момент имелось всего два подобных специалиста: один из них являлся сотрудником Государственной Третьяковской галереи, а второй работал в Государствен­ном Русском музее в г. Санкт-Петербурге.

Каким образом должен поступить руководитель экс­пертного учреждения с материалами назначенной судебной экспертизы, если в данном учреждении нет эксперта соот­ветствующей квалификации? Допускает ли уголовно-про­цессуальный закон производство судебной экспертизы ли­цом, не работающим в экспертном учреждении? Как бы вы поступили в описанной выше ситуации на месте следова­теля?

43. По уголовному делу по факту крупного пожара в заводском цехе для установления очага и причины возго­рания следователь назначил судебную пожарно-техническую экспертизу. Производство экспертизы было поручено экспертно-криминалистическому центру при ГУВД области. Получив для исполнения необходимые материа­лы, начальник центра с учетом сложности предстоящих исследований посчитал, что экспертиза должна носить комиссионный характер. Он поручил проведение иссле­дований двум экспертам: Блинову и Хакимуллину.

Однако при проведении исследования эксперты диа­метрально разошлись в своих выводах. Так, Блинов пола­гал, что пожар возник в районе входной двери по причи­не внесения постороннего источника зажигания. Данный вывод обусловливал версию о поджоге. В свою очередь Хакимуллин считал, что возгорание произошло в распре­делительном электрощите по причине короткого замыка­ния.

По результатам исследований эксперты составили об­щее заключение, в котором указали и выводы одного, и выводы другого. Для устранения указанных противоре­чий следователь допросил каждого из экспертов в поряд­ке ст. 205 УПК РФ, а затем провел между ними очную ставку.

Кем определяется комиссионный характер судебной экс­пертизы? Имеются ли в данном случае нарушения требова­ний процессуального закона следователем, экспертами или руководителем экспертного учреждения? Как бы вы посту­пили в данной ситуации на месте следователя?

44. В ходе осмотра места происшествия по уголовно­му делу о квартирной краже были изъяты несколько пригодных для идентификации следов пальцев рук. Для производства судебной дактилоскопической экспертизы следователь решил получить в качестве образцов для сравнительного исследования контрольные отпечатки пальцев рук потерпевшего. Вызвав потерпевшего, он оз­накомил его с соответствующим постановлением и при­гласил пройти для дактилоскопирования в кабинет к специалисту.

Войдя в кабинет, потерпевший увидел, как специалист раскатывает дактилоскопическим валиком по пластине типографскую краску. При этом он сильно побледнел и закричал, что у него запах краски вызывает жуткую ал­лергию, что он сейчас начнет задыхаться. Однако следо­ватель дружелюбно похлопал его по плечу и сказал: «Ус­покойся, от этого еще никто не умирал». Потерпевший пытался возражать, при этом он кричал, что знает о су­ществовании современных бескрасковых методов дакти­лоскопирования. В ответ на это специалист с ухмылкой на лице заметил, что если каждого дактилоскопировать бескрасковым методом, то на это никаких денег в госу­дарстве не хватит.

В результате проведения данного мероприятия у по­терпевшего началась сильная аллергическая реакция, и ему потребовалась медицинская помощь.

Какие предписания уголовно-процессуального закона были нарушены в данном случае? Возможно ли получение образцов для сравнительного исследования против воли потерпевше­го? Как бы вы поступили в данном случае на месте следова­теля?

45. Из медицинских документов, представленных об­виняемым Сергеевым, усматривалось, что он страдает хроническим душевным заболеванием. Этот факт ставил под сомнение его вменяемость при совершении инкри­минируемого ему деяния. Следователь назначил в отно­шении Сергеева амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу, однако эксперты не смогли прийти к како­му-либо категоричному убеждению. В своем заключении они написали, что для определения вменяемости Сергее­ва требуется его стационарное наблюдение.

Тогда следователь вынес постановление о проведении стационарной судебно-психиатрической экспертизы. В отношении обвиняемого не была избрана мера пресе­чения в виде заключения под стражу. Поэтому следова­тель вызвал его к себе, ознакомил с постановлением о назначении стационарной экспертизы и спросил, не воз­ражает ли он некоторое время полежать в больнице. Об­виняемый согласился, о чем собственноручно указал в протоколе ознакомления с постановлением о назначении экспертизы.

Тогда следователь сказал, что сообщит, когда необхо­димо ложиться, а сам отправился с документами о назна­чении экспертизы в областную судебно-психиатрическую больницу.

Однако главный врач больницы отказался принимать у следователя документы.

Какой (дополнительной, повторной или какой-либо еще) будет стационарная судебно-психиатрическая экспертиза в том случае, если по уголовному делу по тем же вопросам ранее уже проводилась амбулаторная экспертиза? Объясни­те, почему главный врач больницы отказался принимать у следователя постановление о назначении экспертизы? Как бы вы поступили в данном случае на месте следователя?

46. По уголовному делу, расследующемуся по факту контрабанды, следователь назначил судебно-почерковедческую экспертизу, на разрешение которой поставил во­прос: «Кем, Володиным или иным лицом, выполнена подпись на международной товарно-транспортной на­кладной?» Эксперт сделал категоричный вывод, что подпись выполнена не Володиным, а другим лицом.

Позднее у следователя появились сведения о причаст­ности к совершению преступления некоего скрывающе­гося от следствия Туманова. В связи с этим следователь решил провести еще одну почерковедческую экспертизу по вышеуказанной подписи, но уже в отношении Тума­нова. В качестве объектов для сравнительного исследова­ния в отделе кадров по прежнему месту работы Туманова были изъяты подписанные им ранее документы (заявле­ния, объяснительные и т. п.).

При этом следователь взял прежнее постановление о назначении судебной экспертизы в отношении Володина и в низу страницы на пишущей машинке впечатал в него еще один вопрос: «Кем, Тумановым или иным лицом, была выполнена подпись на международной товарно-транспортной накладной?» С подобной новой редакцией постановления он знакомить никого не стал, поскольку уголовное преследование в отношении Володина уже было прекращено, а место нахождения Туманова установ­лено не было.

Постановление было направлено для исполнения тому же эксперту, который проводил и первоначальное иссле­дование в отношении Володина. Эксперт попросил у сле­дователя первое заключение и прикрепил к нему еще од­ну часть, в которой изложил содержание исследования и выводы в отношении подписи Туманова.

Какой (дополнительной, повторной или какой-либо еще) будет в данном случае судебная экспертиза в отношении подписи Туманова? Допустили ли следователь или эксперт в данном случае какие-либо нарушения уголовно-процессуаль­ного закона? Как бы вы поступили в подобной ситуации на месте следователя?

47. По уголовному делу, расследующемуся в отноше­нии Глущенко, совершившего несколько тяжких и особо тяжких преступлений, следователь назначил целый ряд судебных экспертиз (дактилоскопических, баллистиче­ских, судебно-медицинских и т. д.). При этом он дождал­ся получения, всех без исключения экспертных заключе­ний и разом предъявил их для ознакомления обвиняемо­му и его защитнику.

Об ознакомлении обвиняемого и его защитника с ма­териалами проведенных по делу судебных экспертиз был составлен один общий протокол.

Допустил ли в этом случае следователь какие-либо нару­шения уголовно-процессуального закона? Какие цели пресле­дует процедура ознакомления обвиняемого и его защитника с заключением эксперта? Как бы вы поступили в данной си­туации на месте следователя?

48. Когда эксперт передавал следователю свое заклю­чение, то пожаловался, что во время производства этой экспертизы ему на сотовый телефон несколько раз звони­ли какие-то люди, угрожали его здоровью и требовали
формулирования заведомо ложного вывода, свидетельст­вовавшего о непричастности обвиняемого к совершению преступления. Тем не менее, эксперт их не послушал, провел экспертизу надлежащим образом и сделал соот­ветствующие выводы.

В связи с этим следователь вызвал эксперта к себе в кабинет и подробно допросил его обо всех вышеуказан­ных обстоятельствах, в том числе о форме и содержании угроз, о характере предъявляемых к эксперту незаконных требований и т. д.

Данные показания эксперта как косвенно подтверж­дающие причастность обвиняемого к совершению пре­ступления наряду с другими доказательствами были поло­жены следователем в основу обвинения.

Допустил ли следователь в данной ситуации какие-либо процессуальные ошибки? Зачем проводится допрос экспер­та? Как бы вы поступили в данной ситуации на месте сле­дователя?

49. В связи с тем, что изготовление экспертного за­ключения затягивалось, а сроки предварительного след­ствия и содержания под стражей обвиняемых заканчи­вались, следователь вызвал к себе эксперта и подробно
допросил его о ходе и результатах проведенного иссле­дования, а также о полученных выводах.

Оцените правомерность действий следователя в данной ситуации.

Могут ли быть подобные показания эксперта использо­ваны в качестве доказательств по уголовному делу? Как бы вы поступили на месте следователя в подобной ситуации?

50. При проведении обыска в квартире Волошина следователь Родионов заметил, что в кармане халата сожи­тельницы подозреваемого Максименко лежит что-то по­хожее на нож, которым предположительно был убит Са­вельев.

Следователь заявил о необходимости произведения личного обыска гражданки Максименко, на что она резко ответила, что для этого необходимо постановление суда.

Оцените данную ситуацию.

В каких случаях необходимо постановление суда при лич­ном обыске?

51. Следователь Иванов при рассмотрении уголовного дела об убийстве постановил провести следственное дейст­вие — следственный эксперимент в целях проверки и уточнения данных, имеющих значение для уголовного де­ла. По окончании эксперимента был составлен протокол, в котором расписались все участники, за исключением по­дозреваемого, который отказался подписывать какие-либо документы по неизвестным следствию причинам.

Каким образом в такой ситуации поступить следовате­лю, чтобы удостоверить факт отказа от подписи?

52. В д. 13 по ул. Коненкова произошел взрыв, в доме не было газового снабжения. По этой причине было воз