Платон. Государство

Собр. СОЧ.:В 4 т. Пер. с древнегреч. / Общ. ред. А.Ф. Лосева, в.Ф. Асмуса, А.А. Тахо­Годи. Авт. Вступ,. ст. и ст: прим. А.Ф. Лосев. Прим. А.А. Тахо-Годи. м.: Мысль, 1994

. Т. З. С 79-420. (Философское наследие. Т. 117)

... Если среди правителей выделится кто-нибудь один, это можно назвать царской властью, если же правителей несколько, тогда это будет аристократия

1445d, с. 221].

Раз подобное государственное устройство правильно,.., все остальные порочны

[с. 327].... Имеется четыре вида порочного государственного уст­ройства... [544а]. Большинство одобряет критско-лакедемонское (тимокра­тuческое) устройство. На втором месте, менее одобряемая, стоит олигархия: это государственное устройство, преисполненное множества зол. Из нее воз­никает отличная от нее демократия. Прославленная тирания отлична от них всех _ это четвертое и крайнее заболевание государства [544с, с. 328].

Давай попытаемся указать, каким способом из аристократического прав­ления может получиться тимократическое [545с]. Может быть, это совсем просто, и изменения в государстве обязаны своим происхождением раздорам, возникающим внутри той его части, которая обладает властью? Если же в ней царит согласие, то, хотя бы она была и очень мала, строй остается незыблемым [545d, с. 330].

Если возник раздор, это значит, что каждые два рода увлекали в свою сторону: железный и медный влекли к наживе, приобретению земли и дома, а также золота и серебра, а золотой и серебряный рода, не бедные, но, на­оборот, по своей природе богатые, вели души к добродетели и древнему устроению. Борясь и соперничая друг е другом, они пришли наконец к чему-то среднему: согласились установить частную собственность на землю и дома, распределив их [547Ь] между собой, а тех, кого они до той поры охраняли как своих свободных друзей и кормильцев, решили обратить в рабов, сделав из них сельских рабочих и слуг, сами же занялись военным делом и сторожевой службой.... Такой государственный строй - нечто среднее между аристократией и олигархией [547 с, с. 331].

В почитании правителей, в том, что защитники страны будут воздерживаться от земледельческих работ, ремесел и остальных видов наживы, в устройстве совместных трапез, в телесных упражнениях и воинских состязаниях - во всем подобном этот, строй будет подражать предшествовавшему [547d].... Там побоятся ставить мудрых людей на государственные должности потому что там уже нет подобного рода простосердечных и прямых людей, есть лишь люди смешанного нрава; там будут склоняться на сторону тех, что яростны духом, а также и тех, что попроще - скорее рожденных для войны, чем для [547е] мира; там будут в чести военные уловки и ухищрения, вед это государство будет вечно воевать. Вот каковы будут многочисленные особенности этого строя....

Такого рода люди будут жадны до денег, как это водится при олигархи-ческом строе; в омрачении они, как дикари, почитают золото и серебро, них заведены кладовые и домашние хранилища, чтобы все это прятать, свои жилища они окружают оградой, и там, [548а] прямо-таки как в собственно логове, они тратятся, не считаясь с расходами, на женщин и на кого угодно.... Они бережливы, так как деньги у них в чести; свое состояние они скрываю и не прочь пожить на чужой счет. Удовольствиям они предаются втайне, убегая от закона, как дети от строгого отца, ведь воспитало их насилие, а не убеждение, потому что они пренебрегали подлинной Музой, той, чья об-ласть- речи [548Ь] и философия" а телесные упражнения ставили выше мусического искусства.

- Ты говоришь о таком государственном строе, где зло полностью смешалось с добром.

- Действительно, в нем все смешано; одно только [с. 332] там бросается в глаза - соперничество и честолюбие, так как там господствует яростный дух [548с, с. 333].

Следующим после этого государственным строем была бы, я думаю, олигархия. Это строй, основывающийся на имущественном [55Ос] цензе; у власти стоят там богатые, а бедняки не,участвуют в правлении.

... Как тимократия переходит в олигархию?.. Скопление золота в кладо- вых у частных лиц губит тимократию; они прежде всего выискивают, на что бы его употребить, и для этого перетолковывают законы, мало считаясь ними; так поступают и сами богачи, и их жены [550d]... Затем, наблюдая, чем кто преуспевает, и соревнуясь друг с другом, они уподобляют себе и все население.... Чем больше они ценят дальнейшее продвижение по пути на- живы, тем меньше почитают они добродетель [550е, с. 335]... А люди всегда предаются тому, что считают ценным, и пренебрегают тем, что не ценится.

... Кончается это тем, что вместо стремления выдвинуться и удостоиться почестей развивается наклонность к стяжательству и наживе и получают одобрение богачи - ими восхищаются, их назначают на государственные должности, а бедняки там не в почете. Установление имущественного ценза становится [551а] законом и нормой олигархического строя: чем более этот строй, олигархичен тем выше ценз; чем менее олигархичен, тем ценз ниже. Заранее объявляется, что к власти не допускаются те, у кого нет установленного имущественного ценза. Такого рода государственный строй держится применением вооруженной силы или же был еще прежде установлен путем запугивания [551Ь]...

Главный порок - это норма, на которой он основан. Посуди сам: если кормчих на кораблях назначать согласно имущественному цензу, а бедняка, будь он и больше способен к управлению кораблем, не допускать... - Никуда бы не годилось такое кораблевождение! - Так разве не то же самое и в любом деле, где требуется управление?... Еще гораздо больше [это необходимо в государстве], поскольку управлять им крайне трудно, а значение этого дела огромно [551с] - Так вот уже это было бы первым крупным недостатком олигархии.

... Подобного рода государство неизбежно [с. 336] не будет единым, а в нем как бы будут два государства: одно - бедняков, другое - богачей. Хотя они и будут населять одну и ту же местность, однако станут вечно злоумышлять друг против друга.... Но нехорошо еще и то, что они, пожалуй, не смогут вести какую бы то ни было войну, так как [551d] неизбежно получилось бы, 'ITO олигархи, дав оружие в руки толпы, боялись бы ее больше, чем неприятеля... Вдобавок они не пожелали бы тратиться на войну, так как держатся за деньги [551е, с. 337].

Олигархия переходит в демократию примерно следующим образом: причина здесь в ненасытной погоне за предполагаемым благом, состоящим якобы в том, что надо быть как можно богаче [555Ь].... При олигархии правители, стоящие у власти, будучи богатыми, не захотят ограничивать законом распущенность молодых людей и запрещать им расточать и губить свое состояние; напротив, правители будут скупать их имущество или давать им под про центы ссуду, чтобы самим стать еще богаче и могущественнее.... А разве не ясно, что гражданам такого государства невозможно и почитать богатство, и вместе с тем [555с] обладать рассудительностью - тут неизбежно либо то, либо другое будет у них в пренебрежении... В олигархических государствах не обращают внимания на распущенность, даже допускают ее; так что и людям вполне благородным иной раз не избежать там бедности [с. 341]... В таком государстве эти люди... сидят без дела, но зато у них есть... оружие; одни из них кругом в долгах, другие лишились гражданских прав, а иных постигло и то и другое; они полны ненависти к тем, кто владеет теперь их имуществом, [555d] а также и к прочим, и замышляют переворот.... Между тем дельцы, поглощенные своими делами, по-видимому, не замечают таких людей; они приглядываются к остальным и своими денежными ссудами наносят раны тем, кто податлив; взимая проценты, во много раз превышающие первоначальный долг, [555е] они разводят в государстве множество трутней и нищих [556а]...

Вот каково состояние и правящих, и подвластных. Между тем им приходится иметь дело друг с другом и в путешествиях, и при любых других видах общения: на праздничных зрелищах, в военных походах, на одном и том же корабле, в одном и том же войске; [556с, с. 342] наконец, и посреди опасностей они наблюдают друг друга, и ни в одном из этих обстоятельств бедняки не оказываются презренными в глазах богатых. Наоборот, нередко бывает, что человек неимущий, худой, опаленный солнцем, оказавшись вовремя боя, рядом с богачом, выросшем в тенистой прохладе и нагулявшим себе за чужой счет жирок, видит, как тот задыхается и совсем растерялся.

Разве, по-твоему этому бедняку не придет на мысль, что подобного рода люди богаты ли благодаря малодушию бедняков, и разве при встрече без посторонних глаз' таким же бедняком не скажет он ему: «Господа-то наши - никчемные люди»? [556d].

... Государство, находящееся в подобном состоянии, заболевает и вою само с собой по малейшему поводу, причем некоторые его граждане опира- ются на помощь со стороны какого-либо олигархического государства, а другие - на помощь демократического; впрочем, иной раз междоусобица возникает и без постороннего вмешательства [556е].

Демократия, на мой взгляд, осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, что при демократическом строе происходит большей частью по жребию [557а, с. 343]...

Казалось бы, это самый лучший государственный строй. Словно ткань испещренная всеми цветами, так и этот строй, испещренный разнообразны ми нравами, может по казаться всего прекраснее. Вероятно, многие, подобно детям и женщинам, любующимся всем пестрым, решат, что он лучше все: [557с]....

В демократическом государстве нет никакой надобности принимать участие в управлении, даже если ты к этому и способен; не обязательно и подчиняться, если ты не желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобно другим, условия мира, если ты мира не жаждешь. И опять-таки, если какой-нибудь закон запрещает тебе управлять либо судить, ты все же можешь управлять и судить, если это тебе придет в голову...

Разве не великолепно там милосердие в отношении некоторых осужденных? Или ты не видел, как при таком государственном строе люди, приговоренные к смерти или к изгнанию, тем не менее остаются и продолжают' вращаться в обществе; словно никому до него нет дела и никто его не замечает, разгуливает такой человек прямо как полубог [558а]... Эта снисходительность Вовсе не мелкая подробность демократического строя; напротив, в этом сказывается презрение ко всему тому, что мы считали

[с. 344] важным, когда основывали наше государство. Если у человека, говорили мы, не выдающаяся натура, он никогда не станет добродетельным; то же самое, если с малолетства - в играх и в своих занятиях - он не соприкасается с прекрасным. Между тем демократический строй, высокомерно поправ все это, нисколько не озабочен тем, кто от каких занятий переходит к государственной деятельности. Человеку оказывается [558Ь],почет, лишь бы он обнаружите,," свое расположение к толпе....

Эти и подобные им свойства присущи демократии - строю, не имеющему должного управления, но приятному и разнообразному. При нем существует, своеобразное равенство - уравнивающее равных и неравных [558с, с. 345].

... Давай рассмотрим,... каким образом возникает тирания. Что она получается из демократии, это-то, пожалуй, ясно.... Как из олигархии возникла демократия, не так же [562а] ли и из демократии получается тирания?...

Благо, выдвинутое как конечная цель - в результате чего и установилась олигархия, - было богатство.... А ненасытное стремление к богатству и пренебрежение всем, кроме наживы, погубили олигархию. Так вот, и то, что определяет как благо демократия и к чему она ненасытно стремится, именно это ее и разрушает....В демократическом государстве только [562Ь] и слышишь, как свобода прекрасна и что лишь в таком государстве стоит жить тому, кто свободен по своей природе. …Так вот,…такое ненасытное стремление к одному и пренебрежение к остальному искажает этот строй и подготовляет нужду в тирании.... Когда во главе государства, где демократический [562с] строй и жажда свободы, доведется встать дурным виночерпиям, государство это сверх должного опьяняется свободой в неразбавленном виде, а своих должностных лиц карает, если те недостаточно снисходительны и не предоставляют всем полной свободы, и обвиняет их в мерзком олигархическом уклоне.... Граждан, послушных властям, там смешивают с грязью как ничего не стоящих добровольных рабов, зато правителей, похожих на подвластных, и подвластных, похожих на правителей, там восхваляют и почитают как в частном, так и в общественном обиходе [562d]. Разве в таком государстве свобода не распространится неизбежно на все? [с. 350]

Она проникнет... и в частные дома, а в конце концов неповиновение привьется даже животным.... Отец привыкает уподобляться ребенку и страшиться, своих сыновей, а сын - вести себя наподобие отца; там не станут почитать и бояться родителей (все под предлогом свободы!) переселенец уравняется с коренным гражданином, а гражданин - [562е] с переселенцем; то же самое будет происходить и с чужеземцами....

А кроме того, разные другие мелочи: при таком порядке вещей учитель боится школьников и заискивает перед ними, а школьники ни во что не ставят своих учителей и наставников. Вообще молодые начинают подражать взрослым и состязаться с ними в рассуждениях и в делах, а старшие, приспособляясь к молодым и подражая им, то и дело острят и балагурят, чтобы не 1563а] казаться неприятными и властными....

Но крайняя свобода для такого государства состоит в том, что купленные рабы и рабыни ничуть не менее свободны, чем их покупатели. Да, мы едва не забыли сказать, какое равноправие и свобода существуют там у женщин по отношению к мужчинам и у мужчин по отношению к женщинам [56ЗЬ]...

А насколько здесь свободнее, чем в других местах, участь животных, подвластных человеку, - этому никто не поверил бы, пока бы сам не увидел;... лошади и ослы привыкли здесь выступать важно и с полной свободой, напирая на встречных, если те не уступают им дороги! Так-то вот и все остальное преисполняется свободой [563c]....

Если собрать все это вместе, самым главным будет... то, что душа граждан делается крайне чувствительной, даже по мелочам: все принудительное вызывает у них возмущение как нечто недопустимое. А кончат они... тем, что перестанут [с. 351] считаться даже с законами - писаными или [563d] неписаными; - чтобы уже вообще ни у кого и ни в чем не было над ними власти.

... Именно из этого правления, такого прекрасного и по-юношески дерзкого, и вырастает... тирания..., Та же болезнь, что развил ась в олигархии и, се погубила, еще больше и сильнее развивается здесь - из-за своеволия – и порабощает демократию. В самом деле, все чрезмерное обычно вызывает резкое изменение в противоположную сторону, будь то состояние [563е] п годы, растений или тела. Не меньше наблюдается это и в государственных устройствах.... Ведь чрезмерная свобода, по-видимому, и для отдельно человека, и для государства оборачивается не чем иным, как чрезвычайным рабством….Тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство [564а]...

... Какая болезнь, встречающаяся в олигархии, так же точно подтачивает, и демократию и порабощает ее? Этой болезнью я считал появление особо рода людей праздных и расточительных, под предводительством отчаянных смельчаков, за которыми тянутся и не столь смелые, мы их уподобили трутням, часть которых имеет жало, а часть его лишена. … Оба эти разряда, чуть появятся, вносят расстройство в любой государственный строй [564Ь, с.352]…

Разделим мысленно демократическое государство на три части - да это и в действительности так и обстоит [564с]. Одну часть составят подобного, рода трутни: они возникают здесь хоть и вследствие своеволия, но не меньше чем при олигархическом строе.... Но здесь они много ядовитее, чем там. Там они не в почете, наоборот, их отстраняют от занимаемых должностей, и потому им не на чем набить себе руку и набрать силу. А при демократии они, за редкими исключениями, чуть ли не стоят во главе: самые ядовитые из трутней про износят речи и действуют, а остальные усаживаются поближе помосту, жужжат и не допускают, чтобы кто-нибудь [564d] говорил иначе Выходит, что при таком государственном строе всем, за исключением немногого, распоряжаются подобные люди...

Из состава толпы всегда выделяется и другая часть... Из дельцов самыми богатыми большей частью становятся и наиболее собранные по своей природе.... С них-то трутням всего удобнее собрать побольше меду.... Таких богачей обычно называют сотами трутней [564е]...

Третий разряд составляет народ - те, что трудятся своими руками, чужды делячества, да и имущества у них немного. Они всего многочисленнее и при демократическом строе всего влиятельнее, особенно когда соберутся вместе.

- Да, но у них нет желания делать это часто, если им не достается их доля меда. - А разве они не всегда в доле, поскольку власти имеют возможность отнять собственность у имущих и раздать ее народу, оставив большую часть себе?... [565а, с. 353] - А те, у кого отбирают имущество, бывают вынуждены защищаться, выступать в народном собрании и вообще действовать насколько это возможно.... И хотя бы они и не стремились к перевороту, кое-кто все равно обвинит их в кознях против народа и в стремлении к олигархии. …В конце концов, когда они видят, что народ, обманутый клеветниками, готов не со зла, а по неведению [565Ь] расправиться с ними, тогда они волей-неволей становятся уже действительными приверженцами олигархии. Они тут не при чем, просто тот самый трутень ужалил их, и от этого в них зародил ось такое зло.... Начинаются обвинения, судебные разбирательства, тяжбы.... А разве народ не привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и его возвеличивать? [565с]... Значит,... когда появляется тиран, он вырастает именно из этого корня, то есть как ставленник народа [565d, с. 354].

В первые дни, вообще в первое время он приветливо улыбается всем, кто бы ему ни встретился, [566d] а о себе утверждает, что он вовсе не тиран; он дает много обещаний частным лицам и обществу; он освобождает людей от долгов и раздает землю народу и своей свите. Так притворяется он милостивым ко всем и кротким....

Когда же он примирится кое с кем из своих врагов, а иных уничтожит,

так что они перестанут его беспокоить, я думаю, первой его задачей будет постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе.., [566е] да и для того, чтобы из-за налогов люди обеднели и перебивались со дня на день, меньше злоумышляя против него.... А если он заподозрит кого-нибудь в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю. Ради всего этого тирану необходимо постоянно будоражить всех посредством войны....

Но такие действия делают его все более и более [567а] ненавистным для граждан..., Между тем и некоторые из влиятельных лиц, способствовавших его возвышению, станут открыто, да и в разговорах между собой выражать ему свое недовольство всем происходящим - по крайней мере те, кто посмелее... Чтобы сохранить за собою власть, тирану придется их всех уничтожить, так что в конце концов не останется никого ни из друзей, ни из врагов, кто бы на что-то годился.... Тирану надо зорко следить за тем, кто [567Ь] мужествен, кто великодушен, кто разумен, кто богат. Велико же счастье тирана: он поневоле враждебен всем этим людям и строит против них козни, пока не очистит от них государство [567с, с. 356]..,

-... И народ из [569Ь] подчинения свободным людям попадает в услужение к деспотической власти и свою неумеренную свободу меняет на самое тяжкое и горькое рабство - рабство у рабов [569с, с. 359].

(О семи формах правления Платон говорит в диалоге «Политик»)