Сказочные (мифические) существа

Гриф: Гриф объединяет образ льва и орла: мужество, идущее от сердца, отвагу среднего человека с полетом мыс­лей, высоким полетом орла, мышления.

Дракон: Еще и сегодня на Дальнем Востоке дракон слу­жит образом топ божественной сущности, которая способ­ствовала осознанию человеком, еще жившим в раю, его богоподобная и зажгла в нем жажду познания добра и зла. Благодаря этому человек завоевал свою свободу и самостоя­тельность и постепенно осознание себя самого, свое Я. В Европе, которая шла впереди в развитии личности, этот сим­вол претерпел изменение, как претерпело изменение и внут­реннее человека. Чувство собственного достоинства стало себялюбием, Я - развитие превратилось в эгоизм. Чувствен­ная природа, когда-то природно-кроткая и благоговейная, стала беспорядочной. Начал господствовать низменный эго­изм.

Кентавр: Эта фигура — вверху человек, внизу копь — является образом того человека, у которого разум еще в значительной степени связан с инстинктивным, разум не выделен еще как самостоятельная сила. Он владеет и уп­равляет им, но этот природный инстинкт гонит его. Так, например, еще дикие горные народности Греции были подо­бны кентаврам в противоположность высокоразвитому на­селению городской местности.

Морской заяц: Этот символ можно еще найти разделен­ным: заяц с рыбьим хвостом. Это образ самоотверженности (заяц), которая еще обитает не в чувственном мире, а в ду­шевном, в волнующемся душевном мире (в воде).

Феникс. Имагинация Феникса восходит к мистериям фе­никса, которые были перенесены из Сабы в названную по этому имени Финикию. Жар-птица с золотым или радужным оперением, с благоухающим корицей (Cinnamomum) гнездом широко распространена как символ. Через опреде­ленные промежутки времени она бросается в огонь и сгора­ет до пепла, с тем чтобы восстать из него обновленной и молодой. Умирание и воскресение, исчезновение и снова рождение были заложены в ощущении. Этот образ указыва­ет на вечную индивидуальность человека, которая в смерти освобождается от телесного и поднимается к новой жизни. Он указывает также и на «смерть для жизни новой», о ко­торой говорит Гёте в его непреходящем поучении:

И доколь ты не поймешь

Смерть для жизни новой,

Хмурым гостем ты живешь

На земле суровой.

(Перев. H.H. Бальмонта.)

Он указывает на победу индивидуального духа над ни­зшим смертным и преходящим.