Возродившийся недавно интерес к мысленным образам был встречен более чем неоднозначно. Некоторые ученые (Пэвио, Шепард, Косслин) с энтузиазмом приветствовали их возвращение в психологию; некоторые (Аткинсон, Роуф, Бауэр) отнеслись к ним прагматически как к средствам мнемоники; а некоторые включили это понятие в теорию пропозициональной репрезентации знания (Андерсон и Бауэр). А еще одна группа ученых (особенно Пилишин 1973, 1981; Брюэр, 1974) полагает, что мысленные образы едва ли представляют собой нечто большее, чем просто субъективный эпифеномен, изучение которого только выводит нас на бо'лыную проблему — как информация представлена в уме. Из этих разногласий возникло несколько направлений. Важным остается вопрос о том, как информация представлена в человеческом мозге.
По этому поводу Пилишин (1973, 1981) утверждает, что знание по сути своей является концептуальным и пропозициональным, а не сенсорным или картинным. В его контексте пропозиции определяются как абстрактные когнитивные структуры, используемые для выражения отношения между элементами и событиями. Например, отношения между Лениным и Троцким можно представить высказыванием "Ленин уважал Троцкого"; отношение между вином и бутылкой — фразой "старое вино в новой бутылке"; и т.д. "Лежащая в основе" реальность между Лениным и Троцким, вином и бутылкой выражена здесь в абстрактной пропозиции; форма пропозиции аналогична форме "поверхностной структуры" предложения (см. Глава 11), тогда как сама пропозиция — это аналог "глубокой структуры".
|
|
Аргументация Пилишина против мысленных образов имеет два аспекта: во-первых, он выступает против гипотезы "картинок в голове", утверждая, что обработка и хранение информации в образном виде превысила бы емкость мозга; во-вторых, он выступает за пропозициональное знание, поскольку хранение информации в зрительной форме не может объяснить наше знание отношений между несопоставимыми понятиями. Вот суть его аргументов.
"...неизбежно возникает необходимость постулировать более абстрактную репрезентацию — ту, что не похожа ни на картины, ни на слова и не доступна субъективному опыту. Пока мы признаем, что люди могут переходить от мысленных картин к мысленным словам и наоборот, мы вынуждены заключить, что должна существовать репрезентация (более абстрактная и не представленная в сознании), которая обслуживает и то, и другое. Иными словами, должен существовать некоторый общий формат или язык общения. Эта проблема усугубляется, если мы упорствуем в использовании распространенной, но совершенно ошибочной метафоры "мысленного взора", ибо тогда нам приходится объяснять форму репрезентаций в(<разуме мысленного взора", который очевидно не доступен интроспекции."
|
|
Косслин и Померанц (Kosslyn and Pomerantz, 1977; Kosslyn, 1981) высказались в том плане, что первый вопрос Пилишина (о гипотезе "картин в голове") на самом деле не вопрос, поскольку ни один ученый, изуча-
Обнаружение и интерпретация сенсорных сигналов 300
ющий образы всерьез, не подпишется под таким взглядом, полагая, что огромная масса ощущений сводится к более простым и более организованным формам. Касательно второго аспекта критики (что пропозициональная форма знания необходимая для объясниения отношений в мире) они отвечают, что знания можно представлять в пропозициональной форме, но есть также и другие способы их представления. Так что эта критика не относится к основной теме.
Следует отметить, что в результате интереса к обсуждаемой проблеме были не просто открыты некоторые законы мысленных образов, но брошен весьма серьезный вызов сторонникам пропозиционального объяснения структуры памяти.
Дебаты по образам продолжаются и два их наиболее активных представителя Зенон Пилишин и Стефен Кослин определили свои позиции в этом конфликте в журнале Psychological Review (1981). Этот источник рекомендуется всем, кто хочет понять эти вопросы более детально, чем мы смогли представить их здесь.
Краткое содержание
Как мы отмечали в начале раздела по образам, ранние экспериментальные попытки были неутешительными. Эта ситуация сохраняется. Мы представили три взгляда на образы — радикальную гипотезу образов, концептуально-пропозициональную гипотезу и гипотезу двойного кодирования. Каждая из этих точек зрения одновременно теоретически изящна и интуитивно привлекательна, так что тем, кто изучает образы, едва ли удастся выбрать "лучшую" модель. Видимо, информация кодируется образно на некотором уровне обработки, тогда как на другом уровне обработки та же самая информация кодируется концептуально. Возможно, проблему, затронутую тремя привлекательными гипотезами, удастся разрешить с учетом всех трех, если признать, что кодирование информации может охватывать несколько уровней когнитивной обработки, каждый из которых переписывает информацию своим особым способом.
/. Изучение мысленных образов связано с вопросом о том, как информация представлена в памяти человека.
2. История исследования мысленных образов включает философский, донаучный период (например, работы британских эмпириков), ориентацию на количественную оценку (например, ранние работы Гальтона, а позднее — Беттса и Гордона) и современную когнитивную эру, начавшуюся в 1960-х годах.
3. Относительно того, как информация представлена в памяти человека, существует три различные теоретические позиции: гипотеза двойного кодирования, концептуально-пропозициональная гипотеза и радикальная теория образов.
4. Согласно гипотезе двойного кодирования, информация может кодироваться и храниться в одной из двух или обоих системах — вербальной и образной. Эта позиция подтверждается неврологическими и поведенческими данными.
Мысленные образы 301
~
5. Концептуально-пропозициональная гипотеза говорит, что информация хранится в абстрактном пропозициональном формате, который определяет объекты, события и их отношения. Эта позиция теоретически изящна, но не может объяснить данные, указывающие на на наличие образных процессов, подчиняющихся изоморфизму второго порядка (например, работы Шепарда).
6. Радикальная теория образов предполагает, что некоторая информация представлена только в виде образов.
7. Высказывались аргументы за то, что мысленные образы — это просто субъективные эпифеномены (например, Пилишин), но современные эмпирические данные говорят о том, что на одном этапе обработки действует образное кодирование, а на другом — концептуальное кодирование.
|
|
Ключевые слова
когнитивное картирование концептуально-пропозициональная гипотеза теория двойного кодирования картирование радикальная гипотеза образов
теория организующих связей знание маршрута изоморфизм второго порядка топологическое знание
Рекомендуемая литература
Главные источники
Paivio. Imagery and Verbal Processes;
Klatzky. Human memory;
Rock. Perception;
Anderson and Bower. Human Asssociative memory;
Bower. "Analysis of a mnemonic device", in: American Scientist;
Shepard and Chipman. "Second-order isomorphism of internal representation:
Shapes and states", in: Cognitive Psychology;
Shepard. "Form, formation, and transformation of internal representation",
in: American Psychologist;
Shepard. "The mental image", in: American Psychologist.
Для уяснения существа спора "образы или пропозиции": Kosslyn and Pomerantz (1977) in: Cognitive Psychology; Pylyshyn (1973, 1981) in: Psychological Bulletin and Psychological Review.
Обнаружение и интерпретация сенсорных сигналов 302
т
Дополнительно:
Kosslyn. Image and Mind (1980); Kosslyn. Ghosts in Mind (1983); Kosslyn. in: Psychological Review (1981).
Мысленные образы 303
г
Язык и развитие познания
10, Язык, раздел 1: слова
и чтение
1'лсшо 11* Язык, раздел 2: структура и абстракции Когнитивное развитие
И поэтому полный анализ того, что мы делаем, когда читаем, стал бы почти наивысшей точкой достижений психолога, ибо для этого пришлось бы описать множество самых трудных действий человеческого разума, а также разобраться в запутанных деталях самой замечательной и специфической деятельности, которую цивилизация освоила за всю свою историю. — Эдмунд Берки Хьюи (1908)
Язык, раздел 1: слово и чтение
В дореволюционной России династия Романовых избрала для своего герба символ двуглавого орла: одна голова указывает на восток, а другая — на запад. Если бы тем, кто изучает процесс обработки языка, случилось изобретать свой флаг, то двуглавый орел и для них оказался бы весьма подходящим логотипом. Тогда одна его голова должна была бы смотреть вверх, а другая — вниз, символизируя соответственно обработку информации по принципам "снизу-вверх" и "сверху-вниз". Чтение, или приобретение информации из письменных символов лучше всего рассматривать как сложную задачу, решаемую двумя системами; функции одной из них заключаются в обнаружении символов (начертания, букв и слов), а функции другой — в том, чтобы направлять читателя и давать символам жизненность и значение.
|
|
Эта глава о словах и чтении — первая из двух, посвященных процессу обработки языка. В ней мы рассмотрим современные теории и исследования по обнаружению букв и чтению письменного материала. В следующей главе мы обсудим структуру языка.
Чтение интересует психологов по двум причинам. Во-первых, изучение этого процесса может способствовать выявлению тех аспектов вербальных действий, которые можно непосредственно применять для улучшения обучения чтению. Что именно мы усваиваем, когда учимся читать,— это один из наиболее актуальных вопросов образования. Некоторые ответы на него можно найти, изучая формирование навыков чтения и исследуя опознание букв и слов.
Во-вторых, этот процесс, если посмотреть на него в масштабе микрокосма, представляет собой взаимодействие стимулов и памяти, которое отражает познавательную деятельность человека, и поэтому его изучение способствует развитию теорий и моделей познания как взаимодействия между "тем, что снаружи" и "тем, что в голове". Это особенно справедливо для чтения, где физический стимул, лишенный всякой самостоятельной ценности, приобретает значение в абстрактной системе памяти. Эти теории разрабатываются в контексте экспериментов со словами и буквами, поскольку нам многое известно и о природе стимулов и о том опыте, который испытуемый привносит вместе с ними в воспринимаемую ситуацию.
В этой главе основное внимание будет уделено опознанию букв и слов с целью выявления конкретных детерминант перцептивно-когнитивного процесса; к прикладному аспекту — как учить чтению, мы будем обращаться изредка. В конечном итоге наша цель построить модель обработки информации, применимую ко всей совокупности человеческого опыта.