Жорж Санд — Шарлотте Марлиани в Париж

Барселона, 15 февраля 1839

[...] Климат Майорки становился всё более пагубным для Шопена, и я поторопилась уехать оттуда. А вот каковы нравы тамошних обитателей! Чтобы спуститься с нашей горы и добраться до Пальмы, нам предстояло преодолеть три лье по очень неровной дороге. Мы знали с десяток лиц, имевших коляски, лошадей, мулов и т. п., но никто не пожелал нам их одолжить. Нам пришлось совершить этот путь в наемной безрессорной колымаге, так что у Шопена по приезде в Пальму началось страшное кровохарканье. Откуда эта нелюбезность? Это оттого, что Шопен кашляет. А в Испании тот, кто кашляет, объявляется чахоточным, а тот, кто чахоточный, — тот зачумленный, прокаженный, чесоточный. Им мало камней, палок и жандармов, чтобы отовсюду прогнать его, так как, по их мнению, чахоткой можно заразиться, и поэтому следует, если удастся, убить больного, как лет двести назад душили больных бешенством. Всё, что я говорю Вам, буквально соответствует действительности. Мы были на Майорке точно парии — из-за кашля Шопена, да еще потому, что мы не посещали мессу. [...] Наконец-то мы добрались до Барселоны, которая в сравнении [с Майоркой] показалась нам раем. Переезд мы совершили на пароходе в обществе сотни свиней, запах которых не способствовал излечению Шопена. Но бедное дитя умерло бы от сплина на Майорке, и его любой ценой надо было увезти оттуда. Господи, если бы Вы его знали, как я знаю его теперь, — Вы полюбили бы его еще больше. Это ангел мягкости, терпения и доброты. Нас перевезли с майоркского судна на стоявший в порту французский бриг (Французский крейсер «Meleagre».). Командир корабля был с нами необычайно любезен, а его корабль по чистоте и элегантности показался нам салоном. Корабельный врач осмотрел Шопена и успокоил меня по поводу его кровохарканья, которое всё еще продолжалось и прекратилось лишь сегодня ночью в гостинице. Он сказал мне, что у него необыкновенно нежная грудь, но что нет причин для отчаяния и что отдых и надлежащий уход восстановят его здоровье. Мы проведем здесь с недельку, чтобы он смог отдохнуть, после чего отправимся в Марсель [...]. (Во время своего пребывания в Барселоне Шопен с Жорж Санд и ее детьми совершили экскурсию в окрестности города: они гостили у знакомого Жорж Санд — де Пастор-и-Кампьонча; его двадцатитрехлетний сын Иоаким вел в те годы дневник. Вот отрывок из его дневника, касающийся пребывания Шопена в Аренис-де-Мар (этот дневник был издан в 1921 г.):

«18 февраля [1839]: Дилижанс из Барселоны остановился сегодня у нашего дома. Из него вышли четыре незнакомых мне человека. Это была француженка, с которой мой отец подружился в Париже и которую представил мне как Аврору Дюпен. Остальные — двое детей, которых она представила мне, сказав, что это ее дети, и очень худощавый господин, который, как я узнал, был музыкантом [...]. Мы вместе позавтракали, и я узнал, что они приехали с Майорки, где отдыхали, и что вскоре они вернутся в Париж. Вторую половину дня они отдыхали, а вечер мы провели, разговаривая на всевозможные темы, и я восторгался талантом дамы, которая говорила больше всех присутствующих.

19 февраля: Сегодня утром мы пошли вместе с приезжими и моими родителями осмотреть деревню. Г-жа Дюпен шла об руку с моей матерью, а мы шли с музыкантом, который почти ничего не говорил, возможно, потому, что он плохо владеет французским. Его молчание заставило нас подумать, что он не совсем здоров. [...] Во второй половине дня мы посетили в Пиетат один из виноградников моего отца, и они сказали, что им это доставило большое удовольствие. Г-н Ле сказал мне вечером, что эта дама ведет очень свободный образ жизни, но что она очень хорошо пишет и очень нашумела во Франции. Никто бы этого не подумал, глядя на нее или разговаривая с ней.

20 февраля: Сегодня приезжие, в сопровождении моего отца, отбыли в Барселону. [...] они уехали в девять часов утра».)

Жорж.

[...] Прочтите Гжимале всё касающееся Шопена, и пусть он никому об этом не рассказывает, так как при тех добрых надеждах, которые в меня вселил врач, нет необходимости тревожить его семью. Скажите моему доброму супругу (Жорж Санд иногда в шутку называла В. Гжималу своим супругом.), что у меня нет времени написать ему хотя бы строчку.

«Correspondance de Frederic Chopin», vol. II. Paris, 1954, стр. 295— 299.

Отрывок.