Или не поэтому, а по тому, как он к ним относится, или же и не по этому

[тоже], но в силу того и другого вместе.

Следующий вопрос: ко всему ли

относится невоздержность и воздержность или нет? Дело ведь в том, что

невоздержный в безусловном смысле слова невоздержен не во всем, но как раз в

том, в чем невоздержен распущенный; однако и не от того он невоздержен, что

просто имеет дело с этими вещами, [т. е. не в безусловном смысле слова] (ибо

тогда невоздержность была бы тождественна распущенности), но от того, что

имеет с ними дело вполне определенным образом. Ведь если распущенного

толкает сознательный выбор, так как он считает, что нужно всегда

преследовать непосредственное удовольствие, то невоздержный так не думает,

но преследует [все-таки то же самое].

5. Для нашего рассуждения не важно, что невоздержную жизнь ведут

вопреки истинному мнению, а не вопреки знанию, ведь некоторые из тех, у кого

есть мнения, не сомневаются, а, напротив, думают, что их знания точны.

Поэтому, если [скажут, что те], кто имеют лишь мнения, из-за слабой

уверенности скорее, нежели те, у кого [твердые] знания, поступают вопреки

своим представлениям [о должном], то окажется, что никакой разницы между

знанием и мнением нет. В самом деле, иные ничуть не менее уверены в том, о

чем имеют мнение, нежели и том, о чем имеют знание. Гераклит ясно это

показывает.

Но поскольку мы говорим "знать" в двух смыслах: "знает" говорят и о

том, кто, обладая знанием, не применяет его, и о том, кто применяет

(khromenos), - различие окажется между поступками вопреки должному у

обладателя знания, который его не применяет, и обладателя знания, который

его применяет (tlieoron), именно это последнее нелепо, а не [то, что так

поступают] без применения [знания].

Далее, коль скоро посылки бывают двух видов, ничто не мешает, имея обе,

поступать вопреки знанию, а именно применять знание общей посылки, а частной

нет; между тем поступки - это частные случаи. Более того, может быть

различие и внутри [знания] общего, ибо оно может относиться к самому

[действующему лицу], а может к предмету, например, [знание], что "всякому

человеку полезно сухое", (предполагает и знание], что сам я - человек или

что такое-то качество - сухость. Однако, имеет ли данная вещь данное

качество, человек либо не знает, либо не употребляет [свое знание] в дело.

При том и другом способе [знать] разница будет столь громадной, что не

покажется странным, если [человек ошибается], обладая знанием только в одном

из смыслов; удивительно, если [он это делает], обладая им иначе.

Кроме того, людям дано также обладать знанием способом иным по

сравнению с только что названным. Действительно, в обладании (to ekhein)

[знанием] без применения мы видим уже совсем другое обладание (hexis), так

что в каком-то смысле человек знанием обладает, а в каком-то не обладает,

как, скажем, спящий, одержимый и пьяный. Однако именно таково состояние

(hoyto diatithentai) людей, охваченных страстями. Ведь порывы ярости,

любовные влечения и некоторые [другие] из таких [страстей] весьма заметно

влияют на тело, а у некоторых вызывают даже помешательство. Ясно поэтому,

что необходимо сказать: невоздержные имеют склад (ekhein), сходный с

[состоянием] этих людей. Если высказывают суждение, исходящее из знания, это

отнюдь не значит, что им обладают, ведь и охваченные страстями проводят

доказательства и произносят стихи Эмпедокла; начинающие ученики даже строят

рассуждения без запинки, но еще и без всякого знания, ибо со знаниями нужно

срастись, а это требует времени. Так что высказывания людей, ведущих

невоздержную жизнь, нужно представлять себе подобными речам лицедеев.

И наконец, на причину невоздержности можно посмотреть еще и с точки

зрения естествознания. Одно мнение, [т. е. посылка], касается общего, другое

- частного, где, как известно, решает чувство. Когда же из этих двух

[посылок] сложилось одно [мнение], то при [теоретической посылке]

необходимо, чтобы душа высказала заключение, а при [посылках], связанных с

действием (poietikai), - чтобы тут же осуществила его в поступке. Например,

если "надо отведывать все сладкое", а вот это - как один какой-то из частных

[случаев] - сладкое, то, имея возможность и не имея препятствий, необходимо

тотчас осуществлять соответствующий поступок. Итак, когда в нас присутствует

общая посылка, запрещающая отведывать сладкое, и [общая] посылка, что "все

сладкое доставляет удовольствие", и [если перед] нами нечто сладкое (а это

последнее и оказывается действенным), то, окажись у нас влечение [к

удовольствиям], тогда одно говорит, что этого надо избегать, но влечение

ведет за собою, ибо каждая из частей души способна привести [нас] в

движение. Таким образом, выходит, что невоздержную жизнь ведут, в каком-то

смысле рассуждая и имея мнение, которое само по себе не противоречит (разве

только по случайности) верному суждению, ибо противоречит ему влечение, а не

мнение. Так что и по этой причине тоже звери не невоздержны, так как не

имеют общих представлений, но только образы (phantasia) и память об

отдельных [предметах].

Как устраняется неведение и к невоздержному возвращается его знание,

объясняет то же самое учение, которое [истолковывает состояние] опьяненного

и спящего, и для состояния (pathos) [невоздержности] оно не является

особенным; слушать это [учение] надо у природоведов (physiologoi).

Поскольку же конечная посылка [умозаключения] - это и мнение о

воспринимаемом чувствами, и [сила], в чьей власти находятся поступки, а

одержимый страстью либо не знает этой посылки, либо знает, но так, что это

знание, как было сказано, означает не знание, а только повторение слов, так

же как пьяный [бормочет стихи] Эмпедокла; поскольку [далее] последний член

силлогизма не имеет обобщающего смысла и, по-видимому, не является в отличие

от обобщения, [т. е. обобщающего члена], научным (epistemonikon), тo,

похоже, получается как раз то, что хотел доказать Сократ. Дело в том, что

страсть не возникает в присутствии знания, которое считается научным в

собственном смысле слова (kyrios episteme), и это знание не увлекается силою

страсти; страсть возникает, когда в нас присутствует [только] чувственное

знание.