Ценность жизни

Жизнь — уникальный дар. Он уникален и хрупок. Пресечь

жизнь — это так просто... Маленькая трагедия Пушкина «Ску-

пой рыцарь» завершается горьким возгласом: «Ужасный век,

ужасные сердца!» И в самом деле, есть от чего содрогнуться.

Сын поднимает руку на отца. Угодничество заглядывает в чу-

жие очи, вычитывая в них безжалостную волю. Люди готовы

служить богатству, как «алжирский раб, как пес цепной».

Страшное, не ведающее милосердия корыстолюбие. Сердце,

обросшее мохом. Распад человеческого достоинства.

Какой же век оказался ужасным? Тот, средневековый с турнира-

ми? Или последующий, вписавший в историю жуткие страницы

первоначального капиталистического накопления? А истребле-

ние целых народов — негров, индейцев, арабов, — сопутствую-

щее эпохе колониализма. А может быть, «ужасные сердца» —

это про прошлый век. Ведь это в то столетие взметнулось к не-

бу грибовидное облако. Это в тот век люди довели исстрадав-

шуюся природу до кровоточащих ран. Это нам в глаза смотрела

обнаженная женщина из документального фильма кинорежис-

сера Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм» о зверствах на-

цизма. Святая прошлого столетия, она прикрывала груди рука-

ми перед мигом казни...

Отечественный писатель Андрей Платонов рисует образ инже-

нера Вермо, который постоянно воображает «радостную

участь человечества». Но он все же размышляет, сколько гвоз-

дей, свечек, меди и минералов можно химически получить от

\ела умершей женщины. «Зачем строят крематории? — с гру-

стью удивился инженер. — Нужно строить химзаводы для

добычи из трупов цветметзолота, различных стройматериалов

и оборудования...».

140 Глава IX. Аксиологическая основа культуры

Долгими путями шло человечество к идее ценности жизни. Не-

•мецко-французский философ Альберт Швейцер (1875-1965)

рассказывает в своих книгах, что когда он был маленьким, ре-

бята позвали его на колокольню стрелять воробьев. Мальчик

натянул резину, чтобы послать смертельный груз, но в это вре-

мя раздался благовест. Это так потрясло мальчика, что он стал

пересматривать свои взгляды на жизнь. Это ему принадлежит

формула — «благоговение перед жизнью». Он писал: «Неуче-

ный, преисполненный при виде цветущего дерева тайной вез-

десущей воли к жизни, обладает бо'льшим знанием, чем уче-

ный, который исследует с помощью микроскопа или физическим

и химическим путем тысячи форм проявления воли к жизни,

но при всем его знании процесса проявления воли к жизни не

испытывает никакого волнения перед тайной вездесущей во-

ли к жизни, напротив, полон тщеславия от того, что точно опи-

сал кусочек жизни» (Швейцер А. Культура и этика. М., 1973,

с. 305-306).

По словам Швейцера, поистине нравственен человек только тог-

да, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать

любой жизни, которой он может помочь, и удерживается от то-

го, чтобы причинить живому какой-либо вред. Он не спраши-

вает, насколько та или иная жизнь заслуживает его усилий, он

не спрашивает также, может ли она в той или иной степени

ощутить его доброту. Для него священна жизнь как таковая.

Он не сорвет листочка с дерева, не сломает ни одного цветка

и не раздавит ни одного насекомого. Когда он летом работает

ночью при лампе, то предпочитает закрыть окно и сидеть в ду-

хоте, чтобы не увидеть ни одной бабочки, упавшей с обожжен-

ными крыльями на его стол.

И далее: «Если, идя после дождя по улице, он увидит червяка,

ползущего по мостовой, то подумает, что червяк погибнет на

солнце, если вовремя не доползет до земли, где может спря-

таться в щель, и перенесет его в траву. Если он проходит мимо

насекомого, упавшего в лужу, то найдет время бросить ему для

спасения листок или соломинку» (там же, с. 308).

Человек, благоговеющий перед жизнью, не боится, что будет ос-

меян за сентиментальность. Такова судьбы любой ценности,

которая всегда является предметом насмешек до того, как ее

признают. По мнению Э.Фромма, любовь к жизни — естествен-

ная потребность здорового человека. Здоровый человек лю-

бит жизнь, печаль является грехом, а радость — добродете-

ГлаваТХ. Аксиологическая основа культуры 141

лью. Цель человеческой жизни — ощущать влечение ко всему

живому и отказываться от всего мертвого, механического. Ра-

зумеется, любовь к жизни, трепет перед ней, способность от-

кликаться на чужую боль присущи не всем культурам.

Обратимся еще раз к авторитету архиепископа Иоанна Сан-Фран-

цисского, к его статье «О тайне человеческой жизни». В начале

50-х годов американское общество было взволновано поступ-

ком одного провинциального доктора. Уколом шприца, из чув-

ства жалости, он прекратил жизнь своей безнадежно-больной

пациентки. Нашлись защитники его поступка. Архиепископ от-

мечает, что идея милосердия и тем более ее чувство, представ-

ляются некоторым людям чем-то стоящим выше всех законов.

«Если люди вступят на путь оправдания и легализации меди-

цинских убийств из чувства гуманности, они легко перейдут от

него к чувству целесообразности такого милосердия, и с этим

чувством легко дойдут до умерщвления своих ближних в самых

широких, тоталитарных масштабах. Идея экономической целе-

сообразности, расовой чистоты, классовой политики, и тому по-

добные идеи, как идолы, будут требовать себе человеческих

жертв. А уж в определении дефективности живого существа не

будет границ горделивому (даже в своей жалости) человеческо-

му утилитаризму, владеющими всеми техническими достиже-

ниями цивилизации» (Архиепископ Иоанн Сан-Францисский.

Избранное. Петрозаводск, 1992, с. 449).

Ценность жизни кажется бесспорной. Ведь если нет земного су-

ществования, остальные ценности утрачивают свою непре-

ложность. Человечество не сможет продлить собственное

бытие, если оно перестанет воспринимать жизнь как выс-