Основы современной психотерапии

Рекомендовано

Советом попсихологииУМОпоклассическому

университетскому образованию в качествеучебного пособия

для студентов высшихучебныхзаведений, обучающихся

по направлению и специальностям психологии

Москва

ACADEMA

УДК615.832.9 (075.8) ББК53.57я73 Л59

Рецензенты: доктор психологических наук, профессор И. И. Ильясов; кандидат психологических наук, доцент Т. С. Леей

Линде Н. Д.

Л 59 Основы современной психотерапии: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. — М.: Издательский центр «Акаде­мия», 2002. — 208 с. ISBN 5-7695-0981-3

В учебном пособии представлена достаточно полная картина различ­ных направлений современной психотерапии: классический психоанализ З.Фрейда, аналитическая психология К.Юнга, индивидуальная психо­логия А.Адлера, бихевиористская психотерапия, телесная терапия, геш-тальттерапия, гуманистическая психотерапия, когнитивная терапия, эк­зистенциальная психотерапия, нейролингвистическое программирование, трансперсональная психотерапия, психодрама, эмоционально-образная терапия, трансактный анализ Э.Берна, дианетика и групповая терапия. Рассмотрены отличия традиционного медицинского и современного пси­хотерапевтического подходов к пониманию причин психического нездо­ровья и способов его исцеления.

Может быть рекомендовано практическим психологам, медикам, пе­дагогам, социальным работникам.

УДК 615.832.9(075.8) ББК53.57я73

© Линде Н.Д., 2002
ISBN 5-7695-0981-3 © Издательский центр «Академия», 2002

Введение. РАЗЛИЧИЯ МЕДИЦИНСКОЙ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПСИХОТЕРАПИИ

Проблема состоит в том, что в России в начале 30-х годов было прервано нормальное развитие психотерапии как научно-практи­ческого направления психологии (психотерапия была разрешена в СССР только в 1975 г. приказом по Минздраву [7], естественно, она была разрешена только для медиков). Поэтому до настоящего времени для большинства населения нашей страны слово «психо­терапевт» прочно ассоциировалось с образом врача в белом хала­те, с диагнозом болезни, исследованием организма, лечением и т.д. На самом деле это слово должно было бы вызывать другой ряд ассоциаций: интеллигент, добрый и веселый собеседник, мудрец и знаток человеческих душ, полный любви к людям, которому можно рассказать о самом сокровенном, с кем можно вести дове­рительные беседы о самом глубинном и важном, от кого можно получить помощь в понимании самого себя, с кем вместе можно найти наилучшее решение психологической проблемы и т. д.

Большинством населения и, к сожалению, большинством ме­диков психотерапия до сих пор воспринимается как малая психи­атрия, отрасль медицины, а не психологии. Хотя некоторые врачи сейчас занимаются с «больными» скорее как психологи, чем ме­дики, но они сами до конца этого не осознают и отчуждены от психологических теорий и традиций. В случае чего они прибегают к стандартному лекарственному лечению как к палочке-выруча­лочке.

Дело в том, что само медицинское образование диктует опре­деленный подход к человеку и его психическому миру. Этот меди­цинский подход (или установка врача) выражается прежде всего в том, что в человеке, пришедшем к врачу за помощью, последний видит прежде всего пациента и больного. Пациент по определению является пассивным объектом врачебного исследования и лечения. Задача врача — поставить диагноз и прописать курслечения, кото­рому пациент обязан неукоснительно следовать. Диагноз предпо­лагает, что у данного человека есть болезнь, причины заболевания находятся в организме (физиологии, биохимии и т.д.). Лечебные воздействия также должны быть обращены на организм больного. С точки зрения врача не может существовать каких-то нематери­альных причин «заболевания». Создается впечатление, что меди-

ки считают: психика, внутренний мир человека объективно не существуют, реальны только тело, организм.

До сих пор считалось, что психика — свойство мозга. Но поче­му бы тогда в соответствии с этой точкой зрения не считать, что ходьба — это свойство ноги, а дыхание — свойство легких? Да, функционирование психики обеспечивается благодаря работе мозга, но она вовсе не порождается мозгом и не является его свойством, как компьютерная программа не порождается компь­ютером и не является его свойством. Это повальное заблуждение порождает коренное непонимание истинных причин возникнове­ния психических заболеваний.

Проиллюстрируем эти убеждения врачей с помощью их же собственных слов: «Современная психиатрия характеризуется тем, что конкретная этиология известна лишь у небольшого числа но-зологически самостоятельных расстройств и болезней, в большей или меньшей степени относящихся к компетенции врачей-психи­атров. К таковым принадлежат: прогрессивный паралич, сифилис мозга, СПИД, классический вариант травматической болезни мозга, фенилпировиноградная олигофрения, алкоголизм, наркомания и некоторые другие. В то же время при большинстве психических болезней, расстройств, аномалий окончательные конкретные зна­ния, законченные учения и теории об их этиологии и патогенезе отсутствуют»¹.

Если отбросить специфическую терминологию, то попросту это означает, что причины психических заболеваний и течение бо­лезни известны врачам только в тех случаях, когда налицо конк­ретное повреждение мозга или его отравление теми или иными веществами.

Такой корифей отечественной медицинской психотерапии, как А.М.Свядощ (Неврозы. — СПб., 1997. — С. 33), по сути, практи­кующий психологический подход к исцелению неврозов, все-таки пишет: «...внутриклеточные биохимические молекулярные изме­нения, лежащие в основе болезни, остались нераскрытыми. Это задача будущего».

Пример.

В одной недавней статье в журнале «Здоровье», посвященной фобиям, автор, кандидат медицинских наук, прекрасно описал это психическое яв­ление, но при этом утверждал, что причина фобий — какие-то биохимичес­кие сдвиги в мозгу, поэтому лечить их надо только лекарствами. Как психо­логу-практику мне неоднократно случалось снимать фобии (то на метро, то на самолет, то на воду, то на мотыльков, то на закрытые помещения) с помощью чисто психологических методов в течение одного, двух сеансов. Как биохимия мозга могла измениться после 1—2 часов разговора?! В то

¹ Бухановский А. О., Кутявин Ю.А., Литвак М.Е. Общая психопатология. — Ростов н/Д, 1998.

же время мне известны по крайней мере 6 моделей психологических меха­низмов, объясняющих возникновение фобии и пролагающих пути ее исце­ления. В некоторых случаях фобия возникает в соответствии с одной моде­лью, в других— по другим причинам, каждый раз можно диагностировать подлинную причину и применить адекватные средства ее коррекции.

В современной психологической науке существует множество теорий (порой противоречащих друг другу, порой дополняющих друг друга, что неизбежно в развивающейся науке), объясняю­щих происхождение тех или иных заболеваний, динамику их раз­вития и показывающих пути их исцеления. При этом то, что ка-залосьболезнью,предстаеткакнерешеннаяпсихологическаяпробле-ма. Это позволяет заполнить искусственную пропасть между нор­мой и патологией, обычными психологическими страданиями и «болезнью», которая неизбежно возникает, если мы будем при­держиваться «организмической» точки зрения. Так оно и проис­ходит при искусственном разделении заболеваний на эндогенные и психогенные.

Обосновать психологический подход к психическим болезням можно, вовсе не прибегая к экстрасенсорным или религиозным понятиям, хотя в настоящее время и эти понятия не чужды науке (см. гл. «Трансперсональная психотерапия»). Прибегнем снова к компьютерной метафоре. Всем сейчас известно, что такое ком­пьютер, все знают, что без системы программ компьютер — про­сто «мертвое железо». Все знают, что не так важно, какого типа компьютер, важны программы, что бывают программные ошибки, несовместимость программ и даже программы-вирусы, особенно опасны так называемые системные ошибки. Программы относи­тельно независимы от компьютера, компьютер служит матери­альным носителем программ, средством для их функционирова­ния. Также мозг человека не порождает психику, как думают мно­гие, а является материальным «устройством» большой сложности, позволяющим функционировать человеческой психике. Психика отно­сительно независима от мозга, и вопрос о том, в каком месте мозга функционируют те или иные программы психики, не имеет почти никакого значения для понимания структуры самой психической функции. Программа функционирует в компьютере как в целостной системе, хотя можно выделить области компьютерной памяти, где она записана и т. д. Во многом психическое «заболевание» подоб­но компьютерному вирусу и имеет «виртуальную» природу, поэтому требует особого подхода к своему изучению и исцелению.

Пример.

Академик Наталья Бехтерева в одной из своих публикаций рассказыва­ла, как они выжигали с помощью тонкого электрода группу клеток в коре головного мозга у эпилептика, которые служили «водителем ритма» при эпилептическом припадке. Парадокс состоял в том, что через некоторое

время рядом с этим местом в коре мозга возникал аналогичный «водитель ритма». Если его также выжигали, то возникал новый и т.д.!

Если мы пойдем далее по пути этой аналогии, то можно пред­ставить такой компьютер, программы которого регулируют со­стояние самого компьютера. Тогда понятно, что от неправильной работы таких программ компьютер может «заболеть». Для челове­ка эта аналогия более чем очевидна, поскольку психика человека может инициировать сильнейшие эмоции, а значит, повышение и понижение кровяного давления, выделение адреналина и дру­гих гормонов, усиление потоотделения, учащение или замедле­ние дыхания или пульса, напряжение или расслабление мышц и т.д. вплоть до коматозного состояния или поседения волос. Так возникают многочисленные психосоматические заболевания.

Сошлемся на мнение одного известного современного автора, чьи исследования в области психотерапии завоевали широкое признание, к этому мнению, обосновывающему психологический подход к психическому миру человека, легко можно присоеди­нить суждения практически любого знаменитого психотерапевта, начиная с З.Фрейда и К.Юнга и заканчивая Р.Бэндлером и Д. Гриндером: «Наблюдения за результатами ДПДГ-психотерапии (десенсибилизация и переработка движениями глаз. — Н.Л.) по­зволяют предположить, что причиной патологий является инфор­мация функциональной природы (выделено автором. — Н.Л.). На нее можно непосредственно воздействовать и трансформировать ее, не используя медикаментозные методы лечения»¹.

Если врач ищет причину сбоя «человеческого компьютера» в поломках самого компьютера, то психолог — в работе тех или иных психических программ во внутреннем мире индивида. Психо­лог не ставит диагноз (в настоящее время стал встречаться тер­мин «психологический диагноз», но отсутствует систематика та­ких диагнозов), симптомы для него только повод для анализа глу­бинных психологических причин, приведших к их возникнове­нию. Для него индивид, пришедший за помощью, не больной, а скорее запутавшийся в своих проблемах человек. Он не пациент, а скорее клиент, который равноправен с психологом в решении своих проблем. Более того, его активное участие в их решении совершен­но необходимо, поскольку он является субъектом своей жизни и только он может прийти к нужному ему решению и изменить свою жизнь и себя самого в нужную ему сторону.

Позиция врача, заданная его профессиональным подходом, делает пациента в его собственных глазах невинной жертвой ко­варной болезни. Человек снимает с себя ответственность за то, что с ним происходит, и за ход лечения. Психолог, наоборот,

¹ См.: Шапиро Ф. Психотерапия эмоциональных травм с помощью движений глаз. - М., 1998. - С. 34.

подчеркивает ответственность индивида за происхождение его трудностей и страданий, и только такая позиция дает возмож­ность добиться решения проблемы.

Общий подход к «больному» определяет и методы лечения. Врач стремится к объективным методам в силу своей объективистской позиции. Это прежде всего медикаментозное (лекарственное) ле­чение, директивный гипноз, электросудорожная терапия, трудо­терапия, лечебная физкультура, аутотренинг и т. п. Такой извест­ный специалист, как М.Т. Хэзлем (Психиатрия. — Львов, 1998. — С. 130) выделяет четыре основных метода:

1) лекарственная терапия;

2) физиотерапия (например, электрошок);

3) психотерапия;

4) изменение поведения с использованием релаксации, гип­ноза или эмоциональной разрядки (отреагирования).

Понятно, что психотерапия, хотя и включена в этот список, является методом психологического воздействия, четвертый пункт также можно отнести к психологии.

Пациент остается пассивным объектом лечения, чья основная задача состоит в выполнении рекомендаций врача.

Подход психолога в отличие от подхода врача изначально субъективен не в смысле абсолютной произвольности, а в смысле понимания субъективного мира клиента и активного участия субъек­та в собственном исцелении.

Пример.

Известно, что при применении антидепрессантов депрессивные больные часто совершают попытку суицида. С медицинской точки зрения это непонят­но, поскольку врачи считают суицид следствием депрессии, а депрессию — болезнью. С психологической точки зрения (см.: ГулдингМ., ГулдингР. Пси­хотерапия нового решения. — М., 1997), наоборот, депрессия практи­чески всегда вызвана скрытым (иногда и явно выраженным) суицидальным намерением, обычно определяемым решением, принятым индивидом еще в детстве под влиянием родительского предписания «не живи».

Заторможенность и подавленность помогают индивиду сдерживать это желание. Поэтому психолог работает над преодолением данного суици­дального намерения и неадекватного детского решения. Применение антидепрессантов приводит к ослаблению сдерживающих сил, и индивид совершает так называемый парадоксальный суицид (см.: Каплан Г. И., Сэ-докБ.Дж. Клиническая психиатрия. — М., 1994). В этом случае также вид­но, как непонимание подлинных причин «заболевания» ведет к борьбе с симптомами и может привести ктрагическому исходу. В моей практике было по крайней мере два случая, подтверждающих это, клиенты рассказывали, что в результате принятия антидепрессантов у них почему-то проявлялась или усиливалась тяга к самоубийству.

Более того, привычка принимать антидепрессанты или другие лекар­ства приводит «больного» к уверенности, что его «болезнь» зависит не от

него самого, а от состояния его нервной системы, он снимает с себя ответ­ственность за порождение симптомов и надеется только на лекарства. Однако поскольку симптомы болезни на самом деле ему психологически необходимы, то невзирая на лекарства он продолжает «болеть», поэтому он нуждается во все больших дозах лекарств или в еще более сильнодей­ствующих средствах и т.д.

Психолог в отличие от врача использует исключительно диало­гические методы, он воздействует на психику, а не на мозг. Традици­онно психотерапия и определяется как лечение методом беседы [7]. К. Юнг определил психотерапию как «лечение души и лечение душой» [12]. Однако указания на диалог как основной метод еще недостаточно, а представление о психотерапии как о лечении сразу же относит ее в разряд медицинских дисциплин. Поэтому пра­вильнее всего будет определить психотерапию какрешение психо­логических проблем человека при опоре на его собственные силы и возможности в ходе специально организованного общения. Клиент при этом всегда является активным субъектом своего исцеления.

Такой подход также расширяет сферу применения психоте­рапии, современные психотерапевты работают не только с так называемыми больными, но чаще с так называемыми здоровыми людьми, чьи психологические проблемы требуют своего решения. А ведь нет, наверное, ни одного человека, который не имел бы тех или иных психологических проблем. Поэтому посещение пси­хотерапевта не может быть «позорным клеймом» на личности, как часто воспринимается людьми посещение психиатра. Однако в бытовом сознании этот принцип распространяется и на психо­терапевтов. Хотя психологический подход к личности исключает взгляд на обращающегося за помощью как на больного, традици­онные убеждения населения создают страхи, мешающие эффек­тивно использовать терапевтическую помощь. Этот практический момент также требует разделения медицины и психотерапии.

Психотерапевтическая работа имеет огромное профилактиче­ское значение и способствует оздоровлению общества, экологии души в данном обществе. Но осуществить такую работу невозмож­но, не имея ясного представления о психологии личности, о при­чинах возникновения тех или иных личностных проблем, не владея методами анализа внутреннего мира клиента, методами, позволяю­щими трансформировать его эмоциональные и поведенческие сте­реотипы и т.д., т.е. без глубокой профессиональной психологи­ческой подготовки.

Методы психотерапии, помогающие решить психоло­гическую проблему, можно подразделить на несколько классов: аналитические (позволяющие понять первопричину проблемы и помочь клиенту в ее осознании), обучающие (формирующие но­вые поведенческие навыки, эмоциональные реакции и убежде­ния), развивающие (пробуждающие собственную творческую ак-

тивность), трансформирующие (направленные на изменение лич­ности), моделирующие (позволяющие экспериментально работать с проблемой здесь и теперь), побуждающие (стимулирующие же­лание человека пойти на изменения своей личности) и другие вспомогательные методы (отреагирование, релаксация, медита­ция, игры, тренинги и т.д.). Во всех случаях человек участвует в процессесвоегоисцелениякакравноправныйсубъект,онконтролирует процесстерапии,принимаетответственныерешенияонеобходимых изменениях и сам их осуществляет. Отдельные исключения из пра­вила не меняют основных принципов терапевтической работы.

Примеры неадекватности медицинских методов можно мно­жить, но все они будут подобны по своей сути тем методам меди­цины, которые применялись к женщинам, больным истерией, до открытий К.Шарко и З.Фрейда. Как известно, тогда считалось, что истерия связана с возбуждением матки, и таким женщинам прикладывали лед к половым органам, били по ним разрядами электрического тока или даже удаляли клитор!

Критерии успешности при медицинском и психологическом подходе в психотерапии также значительно различаются. Меди­цинский подход в основном направлен на исчезновение нежела­тельных симптомов и приведение пациента к «норме», причем эта «норма» определяется самим медиком, а не пациентом. К чему приводит такой подход, можно видеть на примерах работы вра­чей с алкоголиками, когда лекарственные воздействия направ­лены против симптома — алкогольной зависимости, а психо­логические причины, порождающие данный симптом, даже не рассматриваются. Поэтому «химическая война» против алкоголиз­ма не дает практически никаких результатов, а в то же время Об­щество анонимных алкоголиков, использующее только психоло­гические методы работы, дает совершенно фантастический про­цент исцелений.

Даже в случае успешного исцеления с помощью лекарствен­ных препаратов того или иного «заболевания», хотя основной симптом и исчезает, в большинстве случаев «больной» долгое время испытывает на себе подавляющее воздействие принятых им меди­каментов, общий энергетический уровень снижается, болезнен­ные явления возникают в какой-то другой области жизни. Иначе и не может быть, поскольку основная эмоциональная причина «заболевания» не устраняется, а только заглушается с помощью химического воздействия на мозг.

Критерии успешности для психолога другие — это достижение клиентом тех изменений в его личности, поведении, убеждениях или эмоциональном состоянии, к которым он сам стремился, его субъективное удовлетворение результатом (при условии позитив­ной направленности данных изменений). Позитивный характер изменений определяется просто: огшрасширяют, а не сужают воз-

можности жизнедеятельности личности, увеличивают егоудовлет-воренность своей жизнью. Это наглядно проявляется в поведении клиента в момент решения проблемы (в момент инсайта), клиент ощущает, что горизонты его жизни расширились, что «камень с души свалился», что страдания куда-то исчезли, что «жизнь — отличная штука» и т.д. Характерно, что при успешной психотера­пии клиент испытывает необыкновенный прилив энергии и яр­кие радостные чувства, что практически невозможно при лече­нии с помощью «химии». Конечно, это не исключает использова­ние и объективного критерия, которым является исчезновение тех или иных эмоциональных, психосоматических или поведен­ческих симптомов, но психолог не борется с симптомами, а стре­мится помочь клиенту избавиться от порождающей их психологи­ческой причины. Следует понимать, что решение психологичес­кой проблемы влечет за собой не только исчезновение симптома, но качественное улучшение жизни в широком контексте.

Пример.

Однажды я помог молодой женщине избавиться от фобии на метро. Эта работа заняла всего один сеанс, но в ходе него было выявлено, что ее тянет под поезд, что являлось скрытым суицидальным намерением. Это намерение было связано с ее детскими отношениями с мачехой, когда она посчитала, что она не нужна и лучше бы ей не жить. Когда она мысленно взяла на себя заботу об «этой девочке», то ее перестало тянуть под поезд, что проверялось в мысленном эксперименте. Однако она продолжала опа­саться, что какой-то неуправляемый человек может столкнуть ее. Выясни­лось, что прообразом такого человека была ее родная мать, у которой она воспитывалась до четырех лет. Мама была алкоголичкой и могла, напри­мер, послать маленькую девочку набрать снежку на улице, чтобы посмот­реть, как он тает под горячей водой, дверь захлопывалась, и девочка мер­зла в одном платьице на улице, а мама «отключалась». Когда она взяла на себя защиту «этой девочки», то ее страх перед неуправляемым человеком исчез и исчез страх перед метро. Практика подтвердила, что работа была успешной, с тех пор она ездила в метро и получала от этого удовольствие.

Надо ли говорить, что в ходе этой работы было пролито много слез. Но главное, что кроме страха перед метро были решены многие более важ­ные проблемы. Важнейшей из них была проблема скрытого суицида, также проблемы эмоционального расщепления со своим «внутренним ребенком», ненужности у «внутреннего ребенка», которая порождала ряд межличност­ных проблем, а также страха перед неуправляемыми людьми, порождаю­щего избыточный контроль, напряженность и недоверие.

Иногда вполне законным критерием терапии является субъек­тивное удовлетворение самого терапевта качеством своейработы, поскольку клиент может на определенном этапе быть недоволь­ным терапевтом, даже злиться на него, но для терапевта это мо­жет служить признаком движения в правильном направлении.

Сказанное выше не следует понимать как огульное отрицание заслуг медицины в области лечения психических заболеваний. Например, именно в медицине можно найти очень тонкую систе­матику заболеваний, детальное описание симптомов и синдро­мов. Медики детально разработали методы проведения клиниче­ской беседы и наблюдения за поведением «больного». Психологи и медики могут и должны сотрудничать, что и происходит во всех развитых странах. Но в нашей стране пока еще существует нео­правданный крен в область медицины и недооцениваются психо­логические теории и методы работы.

Вместе с тем только с помощью психотерапии можно обога­тить наши представления о глубинных основах человеческой лич­ности, о ее структуре, об основных динамических силах, борю­щихся в ней, о подлинных причинах происхождения тех или иных психологических проблем, даже в тех случаях, когда они прини­мают размер «заболевания». Никакими чисто медицинскими сред­ствами получить такие данные невозможно. Успех исцеления этих недугов души является критерием правильности теоретических представлений о психологии личности и адекватности психотера­певтических методов. По сути дела, все сколько-нибудь интерес­ные теории личности развивались именно в рамках психотерапии.

С одной стороны, психотерапия опирается на весь багаж пси­хологических знаний (психотерапевт должен знать психологию человеческих влечений и мотиваций, психологию эмоций, пси­хологию общения, психологию развития, психологию мышления, психологию научения и другие отрасли психологической науки), с другой стороны, она пополняет психологическую теорию, пре­доставляя богатый практический материал для анализа и иссле­дования.

Некоторые психотерапевтические направления напрямую свя­заны с идеями, развиваемыми тем или иным направлением пси­хологической науки. Таковыми в значительной степени являют­ся когнитивная терапия, бихевиористская терапия и гештальт-терапия.

Психотерапия опирается не только на психологию, но и на философию жизни и в той или иной степени па религиозные взгля­ды людей. Дело в том, что психотерапевт порой имеет дело с та­кими тонкими «материями», как свобода выбора и ответствен­ность, совесть и вина, образ жизни и смысл жизни, права роди­телей и стереотипы их убеждений и т. д. С философией жизни свя­заны наши представления о конечных целях терапии, например, считаем ли мы, что человек — это автономная творческая лич­ность или что он социально запрограммирован, функционирует в отведенной ему сфере жизни.

Часто та или иная психотерапевтическая школа становится та­ковой в силу декларируемой или неявно выраженной философ-

ской идеи (такова, например, гештальттерапия или терапия К. Род­жерса). Сами психотерапевты, принадлежащие кданным школам, стремятся жить в соответствии с утверждаемой философией и превращают психотерапию в большей степени в образ жизни, чем в методику исцеления.

При том, что различные школы психотерапии утверждают раз­личные базовые философские принципы, они имеют между со­бой и много общего. К базовым положениям психотерапии можно отнести следующие:

социальное не важнее индивидуального;

человек сам создает свои страдания;

он обладает достаточной автономией и силой, чтобы разре­шить свои проблемы;

психолог не несет ответственности за проблемы клиента, но может помочь последнему от них избавиться;

страдания не имеют моральной ценности и могут быть устра­нены;

религиозные идеи не могут служить оправданием невроза;

жизнь может быть полна радости;

внутренняя свобода лучше зависимости;

забота о себе не является эгоизмом;

принять себя, быть самим собой — важнейшее условие здо­ровья;

открытость и способность выражать свои чувства лучше закры­тости и постоянного самоконтроля;

творчество и активность присущи каждому индивиду и т. д.

Более того, практика психотерапии показывает, что наиболь­шим значением для успешной помощи индивиду обладает не та или иная техника терапии, но мудрость и сила характера самого тера­певта, его личность. А сила и мудрость терапевта — это и есть его жизненная философия, которая воплотилась в нем самом. Тера­певт, например, обязан обладать жизнелюбием, в противном слу­чае он не сможет исцелять депрессии. Часто эффективность пси­хотерапевта определяется количеством личных проблем, которые он решил и тем самым преобразовал свою личность.

Поэтому обучение терапевта — это прежде всего развитие его личности, проработка его недостатков, а не просто приобретение навыков и знаний. Психотерапевтическая проработка самого психо­терапевта совершенно необходима еще и потому, что она предох­раняет его от «сгорания» личности в процессе терапии. Ему необ­ходимо время от времени посещать других терапевтов и вести ре­гулярную работу над собой. Терапевт остается человеком и имеет свои, порой скрытые проблемы, но в ходе терапии эти проблемы входят в резонанс с переживаниями клиента и сказываются на последнем иногда весьма сильно. Поэтому, как шутят некоторые терапевты: «Психотерапия — это исцеление психотерапевта, а

исцеление клиента — это побочный результат». В этой шутке мно­го правды.

С этой точки зрения, медицина всегда стремилась к объектив­ности, т.е. независимости лечения от личности врача (хотя всегда ценила профессионализм). Личность врача не подготавливается к терапевтической работе и не является объектом изучения (она выносится за скобки процесса терапии), врач как бы обладает «презумпцией психологического совершенства» (раз уж он про­изнес клятву Гиппократа), значение имеют только его професси­ональные знания и навыки. Врач не проходит (обычно) личност­ной проработки и не посещает других психотерапевтов, а тем бо­лее психиатров.

Итак, психотерапию следует определить как решение психо­логических проблем человека, при опоре на его собственные силы и возможности, в ходе специально организованного общения.

Психотерапия является научно-практической ветвью психоло­гии и глубинным образом связана со всей остальной фундамен­тальной психологической наукой, прежде всего с психологией личности, психологией влечений и мотивации, психологией эмо­ций, психологией развития, психологией обучения, психологией общения, психологией мышления, социальной психологией и другими отраслями психологической науки.

С другой стороны, психотерапия неразрывно связана с фило­софией жизни, и оказать адекватную психотерапевтическую по­мощь, не имея ясной и устойчивой философии жизни, весьма проблематично.

Личность психотерапевта не может быть вынесена за скобки психотерапевтического процесса, личность терапевта является воплощением его жизненной философии и служит основой для эффективного терапевтического воздействия.

Психотерапия применяется не только для лечения «больных» людей, но чаще для решения проблем людей здоровых.

Вопросы для самоконтроля

1. В чем различия подходов медицины и психологии к природе психи­
ческих «заболеваний»?

2. В чем различия методов воздействия в психологии и медицине?
3. Как различаются критерии успешного воздействия в психологии и

медицине?

4. Как можно обосновать относительную независимость психических процессов от мозга?

5. Каким образом психотерапия связана с психологической наукой?

6. В чем связь между психотерапией и жизненной философией?

7. Какое значение имеет личность психотерапевта для процесса пси­хотерапии?

Литература

1. Бурлачук Л. Ф., Грабская И. А., КочарянА. С. Основы психотерапии. — Киев; М., 1999.

2. Бухановский А. О., Кутявин Ю.А., Литвак М. Е. Общая психопатоло­гия. — Ростов н/Д, 1998.

3. Каплан Г. И., Сэдок Б.Дж. Клиническая психиатрия. — М., 1994.

4. Карвасарский Б.Д. Психотерапия: Учеб. — СПб., 2000.

5. Кёниг К. Когда нужен психотерапевт... — М., 1996.

6. Кискер К.П., Фрайбергер Г., Розе Г.К, ВульфЭ. Психиатрия. Психо­соматика. Психотерапия. — М., 1999.

7. Руководство по психотерапии / Под ред. В. Е. Рожнова. — Ташкент, 1979.

8. СвядощА.М. Неврозы: Руководство для врачей. — СПб., 1997.

9. Сметанников П. Г. Психиатрия. — СПб., 1996.

10. Хэзлем М. Т. Психиатрия. — Львов, 1998.

11. Шапиро Ф. Психотерапия эмоциональных травм с помощью дви­жений глаз. — М., 1998.

12. Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. — М., 1993.

Глава 1. ЧЕЛОВЕК КАК СУБЪЕКТ

И ОБЪЕКТ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Поскольку психологическая психотерапия рассматривает кли­ента как субъекта (это часть ее основополагающей жизненной философии), мы должны подробнее раскрыть это понятие в кон­тексте психотерапевтических задач. Но прежде следует сказать о том, что человек одновременно является и субъектом, и объек­том в зависимости от роли, которую он играет в определенном социальном действии. Например, когда он самостоятельно реша­ет, пойти ему к зубному врачу или нет, то он субъект, но в зубо­врачебном кресле он объект лечения, несмотря на то, что испы­тывает при этом очень сильные субъективные переживания, в контексте которых он, конечно, субъект, однако это не меняет его объектной роли в контексте манипуляции врача.

Нельзя говорить, что быть субъектом всегда хорошо, а объек­том — всегда плохо, все зависит от контекста. Когда мы добро­вольно позволяем зубному врачу лечить нам зубы или шоферу везти нас в машине, то ничего в этом плохого нет. Плохо, когда человек находится в положении объекта против своей воли, если он, например, находится в тюрьме или не может решить своей психологической проблемы и находится в состоянии психологи­ческого тупика. В этом случае он не способен действовать свобод­но, т.е. субъектно, даже если знает, как надо действовать. Задача психотерапевта — освободить человека от этойрабскойзависимо­сти, сделать его в большей степени субъектом в контексте травми­рующей ситуации, чтопозволитемунайтиадекватноерешение. Здесь уместна аналогия с живой бабочкой, посаженной на иголку. Ба­бочка везде свободна и вполне жизнеспособна, кроме одной точ­ки, в которой она проколота и прикреплена к бумаге. Из-за точ­ки, где она не может преодолеть своей объектности, как ни ста­рается махать крылышками, страдает вся ее жизнедеятельность. Задача состоит в том, чтобы вынуть иголку, вернуть бабочке утра­ченную субъектность, дать ей возможность улететь.

Наверное, первым, кто поставил в психотерапии проблему клиента как субъекта и создал клиентоцентрическую терапию, был один из родоначальников гуманистической психотерапии

Карл Роджерс. Главное, что он утверждал, — это наличие у чело­века собственных внутренних сил здоровья и саморазвития.

Однако этим не исчерпывается понимание человека как субъекта. Можно выделить следующие шесть отличий человека в позиции субъекта и в позиции объекта, что существенно проясняет суть психотерапевтического воздействия'.

1. Субъект проявляет свободную активность, это выражается в
трех основных видах действий: 1) инициативе, т.е. в спонтанных,
самостоятельных начинаниях, предложениях и т.д.; 2) принятии
решений, в частности выборе наиболее приемлемых из ряда аль­
тернатив; 3) самореализации, т.е. самостоятельных действиях по
воплощению в жизнь своих решений и намерений.

Человек в состоянии объекта, напротив, несвободен в своих действиях, его поведение детерминированно, он хорошо пред­сказуем, потому что лишен спонтанности, находится в жесткой зависимости от чего-либо, вместо проявления инициативы он на­ходится в состоянии вечного ожидания чего-то, например инст­рукций и указаний начальства, советов друга, второго прише­ствия, чуда и т.д. Главное, он даже не пытается помочь себе сам, что-то изменить в своей жизни. Вместо принятия решения он про­являет амбивалентность, желание перенести ответственность за принятие решения на кого-то другого, сам не знает, чего хочет, принимает решение и тут же передумывает и т. д. Вместо саморе­ализации он демонстрирует исполнительское поведение, легко подчиняется обстоятельствам или чужому влиянию, действует порой автоматически и даже во вред самому себе.

Понятие об автономности личности (а в конечном итоге о его свободе воли) является ключевым для психотерапии [2], оно вхо­дит в контекст той самой философии жизни, о которой говори­лось ранее. Клиент же, отрицающий свою автономию, снимает с себя и ответственность за свои собственные состояния и поведе­ние, в результате он избегает решения собственных проблем и предстает перед психологом в роли «жертвы» коварной болезни.

2. Субъект обладает богатым,разносторонним внутреннимми-
ром и принимает решения, опираясь на свое собственное пони­
мание ситуации, своих интересов, последствий своих действий.
Он хорошо осознает свои чувства, даже если они носят негатив­
ный характер, и не обманывает сам себя.

В состоянии объекта внутренний мир человека как бы остается «вне игры», он постепенно деградирует. Человек действует без понимания мотивов своего поведения и не отдает себе отчета в собственных чувствах.

¹ Идеи о 6 параметрах субъектности высказывались в устной форме психоло­гом Г. К.Лохиным еще лет 12 назад. Пользуясь случаем, хочу выразить ему свою благодарность.

Происходит разъединение сознания и реального поведения, между ними возникает конфликт: человек действует вопреки сво­им внутренним целям, идет против собственной совести и т.д. Или он живет наподобие некоторого биоробота, следуя раз и на­всегда утвержденным правилам и программам, даже не задумыва­ясь об их адекватности или соответствии реальности.

3. Субъект способен меняться, он может сформировать в самом
себе какие-то новые качества, изменить свое поведение, может
быть спонтанным и открытым к новому качеству, новому опыту.

В состоянии объекта человек, наоборот, не способен измениться по отношению к некоторой проблемной ситуации, его поведение стереотипно, он не воспринимает новое, если оно противоречит сложившимся формам поведения или устоявшимся представле­ниям. Например, человек уверяет всех, что ему нужно бросить курить, при этом ничего не делает, чтобы действительно бро­сить, зато он может четко объяснить каждому желающему ему помочь, почему любой предлагаемый способ отвыкания от куре­ния ему не годится. При этом в других отношениях он сохраняет свою субъектность и способен меняться, но остается как бы пара­лизованным, неподвижным или ходящим по заколдованному кругу. Иногда чем больше человек старается освободиться, тем больше запутывается. Так происходит, например, при навязчивых страхах (фобиях): когда человек старается преодолеть страх, страх усили­вается.

4. Субъект способен к самостоятельному развитию, самосо­
вершенствованию, т. е. сегодня он может справляться с задачами
более сложными, чем он решал вчера, а завтра он будет решать
еще более сложные проблемы, которые сегодня ему еще не по
силам. Это относится и к интеллектуальным, и к творческим спо­
собностям, и к личностному росту человека. Последнее особенно
важно для психотерапии, потому что личность на пути своего раз­
вития постоянно сталкивается со все более сложными проблема­
ми и, решая их, самосовершенствуется.

Человек, «завязший» в некоторой личностной проблеме, теря­ет в какой-то степени свою способность к личностному росту и тем самым уподобляется объекту, который не развивается. В этом случае он реализует репродуктивные, а не творческие, продук­тивные, схемы поведения. В принципе он способен к изменени­ям, но все эти изменения лежат в одной плоскости развития, находятся на одном и том же уровне и не позволяют решить про­блему («я пробовал и то, и это... ничего не помогает»). Для реше­ния новой проблемы необходимо выйти на новый уровень лично­стного роста.

5. Субъект в своих сегодняшних действиях и решениях исходит
из некоторого представления о своем будущем, строит некото­
рую личностную перспективу. В частности, это выражается в ощу-

щении осмысленности своего существования (см. концепцию В.Франкла о смысле жизни). Ради будущего человек способен пе­ренести огромные тяготы «здесь и сейчас», а чувство перспективы жизни, открытого горизонта является необходимым условием здо­рового самочувствия, уверенности в себе, способности тратить усилия на свое развитие и т.д.

В положении объекта человек теряет эту перспективу. Попав в зависимость от какой-то, может быть частной, проблемы, он ощущает свою «замурованность», бесперспективность жизни и свое бессилие, у него, как говорится, опускаются руки. Чувство бес­смысленности жизни может возникать не только при отсутствии перспектив, но и при жестко заданной, спланированной за чело­века перспективе, когда все равно ничего изменить нельзя. Чув­ства апатии, безнадежности и тоски очень часто встречаются в практике, они естественные спутники проблемного тупика, в котором находится клиент.

6. Жизнь субъекта многомерна, она протекает одновременно как бы во многих планах, и невозможно сказать, какой ее пара­метр самый главный, все они необходимы для полноценного су­ществования: это может быть и семья, и работа, и хобби, и спорт, и духовные интересы, и просто отдых и т.д. Каждый из названных параметров также сам по себе многомерен, содержит много зна­чимых для субъекта аспектов, образующих сложный контекст его жизни, некие целостные гештальты (см. гештальттерапия), кото­рые не сводятся к сумме составляющих их частей.

Сильное изменение или выпадение одного из параметров мо­жет привести к разрушению всего гештальта, всего образа жизни. Это и происходит, если человек оказывается в состоянии объек­та, когда для него один какой-то аспект жизни начинает затме­вать все остальные ее стороны, как, например, выпивка для ал­коголика или наркотик для наркомана. В состоянии объекта чело­век становится монопараметричным, монофункциональным, вся остальная жизнь вращается вокруг одного больного места. Геш-тальт здоровой жизни рушится, и может образоваться новый, уже патологический гештальт, в котором порой одна патология явля­ется компенсацией другой: пьянство может служить компенсаци­ей скандалов в семье, скандалы в семье могут компенсировать чувство неполноценности и т.д. Основа этого — «заклинивание» на каком-то моменте жизни, какой-то проблеме, когда человек не видит уже ничего другого.

Перечисленные выше качества субъекта представляют собой полную систему, выпадение одного из качеств ведет к серьезным нарушениям, даже к нарушению субъектности, а наличие всех шести качеств достаточно для ее полноценного существования.

Как уже говорилось, основная задача психотерапии — освобо­дить клиента от принудительного состояния объектности, пробу-

дить в нем качества субъекта, способность решать свои проблемы самостоятельно.

Парадокс состоит в том, что очень часто клиент приходит к психотерапевту в надежде переложить на него груз ответственно­сти за решение своих проблем и сохранить свое состояние объект -ности в другой форме. Помощь психотерапевта заключается в том, чтобы сделать человека сильнее, свободнее, чтобы он сумел сам вый­ти из своего психологического тупика, иначе через какое-то время он сновав него попадет. Но, для того чтобы эффективно помогать в высвобождении из подобного тупика, следует ясно представ­лять, каким образом человек туда попадает. Поэтому рассмотрим модель психологического тупика, в котором обычно пребывает клиент психотерапевта, в результате чего он и оказывается в роли «страдающего объекта».

Вопросы для самоконтроля

1. Чем отличаются человек-субъект и человек-объект?

2. Всегда ли быть «объектом» плохо?

3. Почему задача психотерапевта — освободить индивида от позиции объектности?

4. Какие психологические параметры свойственны человеку-субъекту и какие возможности это перед ним раскрывает?

5. Почему иногда выгодно быть объектом?

Литература

1. Бердяев К А. О человеке, его свободе и духовности. — М., 1999.

2. ГулдингМ., Гулдинг Р. Психотерапия нового решения. — М., 1997. З.Данилова В. Как стать собой. —Харьков, 1994.

4. Жикаринцев В. Путь к свободе. — СПб., 1996.

5. МенегеттиА. Система и личность. — М., 1996.

6. Роджерс К. Р. Консультирование и психотерапия. — М., 1999.

7. Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор. — Минск, 1992.

Глава 2. МОДЕЛЬ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОБЛЕМЫ

Психологическаяпроблемавсегдасвязанасневозможностъюудов-летворениятогоилииногосильногожелания(влечения, потребности, мотива) человека. В ином случае никакой проблемы и не может быть, любая задача существует только в том случае, если имеется мотивация для ее решения. Но в отличие от проблем экономиче­ских, научных, житейских и т.д. причина невозможности дости­жения желаемого и само желание находятся в психике самого инди­вида, в его внутреннем мире. Поэтому экономические, научные и другие проблемы могут решаться внешними средствами, направ­ленными на преодоление преград на пути удовлетворения желания, а психологическая проблема может бытьрешена толькосредствами внутренними, порой включающими в себя отказ от первичного жела -ния. Именно желание является той иголкой, которая «прокалыва­ет бабочку» и лишает ее субъектности. «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло», — так мог пропеть (это слова известной финской песенки) только тот, кто каким-то об­разом вынул «иголку» и избавился от проблемы и страданий, свя­занных с него. «Так не доставайся же ты никому!» — слова челове­ка, который не смог решить проблему и не только испытывал мучительные страдания, но и совершил в аффекте безумный и жестокий поступок.

В качестве основного примера психологической проблемы мож­но жсполъзоватъмодель фрустрации. Фрустрация (отлат. frustratio — обман, тщетное ожидание) возникает тогда, когда удовлетворе­ние потребности, сильного стремления наталкивается на непрео­долимую преграду. Состояние фрустрации сопровождается деп­рессией, апатией, раздражительностью, отчаянием и другими формами страданий. При фрустрации деятельность дезорганизует­ся, ее эффективность существенно снижается. В случае очень силь­ных и продолжительных фрустраций могут начаться психические «заболевания».

На рисунке 1 представлено схематическое изображение четы­рех вариантов фрустрирующей ситуации, включающей человека, его стремление, преграду и цель. Во всех четырех случаях кружок обозначает некоторый объект, желаемый или отвергаемый инди­видом, вертикальный прямоугольник — преграду, а стрелка —

желание индивида. Рассматрива­ется основная ситуация, когда человек стремится к достижению практически недостижимой цели, и такие ситуации, когда человек не стремится к чему-то, но отталкивает от себя нечто, или одновременно стремится к чему-то и отталкивает это, либо стре­мится к двум несовместимым целям.

Рис.1

Преграда может быть объек­тивно непреодолимой, напри­мер, если фрустрация вызвана смертью любимого человека, или субъективно непреодолимой, подобно тому случаю, когда обе­зьянка запустила руку в ловуш­ку, сделанную из выдолбленной тыквы, схватила приманку и не может уже вынуть ее оттуда, потому что кулачок шире отверстия, но разжать его она не дога­дывается. В данном случае решение может быть только одно — «разжать кулачок», хотя для большинства «наивных» клиентов именно это представляется совершенно невозможным и нежела­тельным. Большинство считают, что необходимо каким-то обра­зом преодолеть преграду на пути достижения желаемого, более того, к сожалению, в большинстве школ терапии не осознается, что необходимо и возможно работать с исходным стремлением.

Желание всегда субъективно выступает в форме того или иного чувства. Именно чувство привязывает человека к тому или иному объекту и именно чувство является выражением той энергии, ко­торая направляется индивидом на достижение или отвержение объекта или одновременно и на достижение, и на отвержение, или на одновременное стремление к двум несовместимым целям.

Такое состояние во всех случаях является тупиковым и при актуализации сильных чувств приводит к различным вторичным эффектам: построению системы психологических защит, невро­тическим реакциям, психосоматическим симптомам, развитию не­вроза и т.д.

Независимо от объективности или субъективности преграды, типа психологического страдания (депрессии, фобии, неврозы и т.д.) мы всегда имеем дело с сильным стремлением человека и непреодолимой для него преградой. Поэтому во всех случаях ре­шение психологической проблемы имеет одну общую черту: не­обходимо ослабить (или вовсе устранить) то сильное стремление,

которое держит человека в рабской зависимости, — «обезьянка должна разжать лапку». Только в этом случае могут быть найдены новые варианты поведения, приносящие успех в данной ситуа­ции.

Парадокс подобного решения (каждому ведь хотелось бы удов­летворения желания) основан на природе психологических про­блем.

Как говорилось выше, если проблемы экономические, поли­тические, научные решаются внешним (объективным) по отно­шению к личности способом, то психологические проблемы ре­шаются только внутриличностным способом, поскольку причина психологической проблемы находится в психике самого человека. Эта причина коренится в психологической зависимости человека от объекта своего желания. В мире существуют миллиарды различ­ных объектов, но только некоторые заставляют человека страдать, и только потому, что он желает их достичь.

Поэтому задача психотерапии помочь клиенту измениться, а не помочь ему изменить внешний мир. Конечно, в каждом конкрет­ном случае требуется решить: какое изменение будет наиболее адекватным, наиболее соответствующим экологии человеческой жизни, какая эмоциональная фиксация должна быть устранена. Например, если человек страдает из-за того, что не может пере­жить утрату, то необходимо помочь ему сказать, как это ни труд­но, «прощай» своей потере. Если же он страдает потому, что не может достичь счастья из-за убежденности в своей мнимой не­полноценности (она в данном случае играет роль преграды), то следует избавлять его от чувства неполноценности. Например, преградой может выступать страх, препятствующий юноше объяс­ниться с девушкой или успешно сдать экзамен. В этом случае, безусловно, устранять необходимо не любовь к девушке или же­лание учиться, а страх, который и держит человека в психологи­ческом рабстве. Субъективная преграда обычно тоже является ре­зультатом неадекватной эмоциональной фиксации. Поэтому цель, конечно, не во всеобщем и полном избавлении от желаний, а в избав­лении от страданий.

В результате правильно проведенной работы у человека всегда возникает чувство освобождения и возвращения в открытый мир новых возможностей, его способность удовлетворять свои разум­ные потребности только возрастает.

Повторим: суть психологической работы во всех случаях состо­ит в том, чтобы избавить индивида от причиняющей ему страда­ния зависимости от объекта или неадекватной преграды. В различ­ных школах и традициях психотерапии эта цель достигается раз­личными средствами. Но во всех случаях человек должен стано­виться более свободным, чемонбыл, становиться в большей степени субъектом своей жизни.

Подчеркнем, что далеко не всегда надо устранять именно ис­ходное стремление, во многих случаях необходимо помочь инди­виду преодолеть преграду, которая может быть совершенно иллю­зорной. Но и в этом случае основная задача состоит в том, чтобы он смог отпустить преграду, к которой эмоционально привязан, так сказать «разжать лапку».

Пример.

Мне пришлось весьма долго работать с одной девушкой, которая была в депрессии, поскольку считала, что ее личное счастье невозможно, по­скольку ее тело очень некрасиво (что не соответствовало действительно­сти). Субъективная преграда к близости создалась в детстве, когда отец отвергал ее попытки прикоснуться к себе и высказывал отрицательное мне­ние о ее телосложении. Для того чтобы избавиться от депрессии, ей было необходимо разочароваться в подобном отцовском отношении, что было трудно сделать, поскольку она его любила. Однако нам удалось этого до­биться, депрессия прошла, и она встретила своего молодого человека...

Кроме фрустрации можно выделить следующие варианты воз­никновения проблем: стресс, конфликт и кризис¹, но они могут быть сведены к первичной модели. Просто при фрустрации про­блема вызывается противоречием между желаемым и доступным, при стрессе — сильным неспецифическим воздействием, при кон­фликте — противоречием (межличностным или внутриличност-ным), при кризисе — резким изменением обстоятельств жизни. Все эти случаи имеют много общего и так или иначе приводят к одной из четырех моделей проблемы, приведенных выше.

Однако очень часто вместо освобождения от зависимости и ре­шения проблемы человек, находясь в одной из подобных ситуаций, демонстрирует какой-нибудь тип неконструктивного поведения.

Можно перечислить восемь типов такого поведения, хотя их гораздо больше.

1. Первая и часто встречаемая реакция на фрустрацию — это агрессия. Агрессия может быть направлена на преграду, на цель, на самого себя, но очень часто на посторонних людей или предметы. Агрессия за редким исключением не бывает конструктивной в смыс­ле решения проблемы, чаще она усугубляет ситуацию.

Но в некоторых случаях она может быть использована как ме­тод снижения внутреннего напряжения. Так, на некоторых япон­ских предприятиях рабочий может поколотить палкой пластмас­совую копию начальника и тем самым смягчить свою фрустрацию. Некоторые методы психотерапии (см. гл. «Телесная терапия») спе­циально провоцируют человека на высвобождение агрессии в бе­зопасной форме.

См.: Василюк Ф.В. Психология переживания. — М., 1984.

2. Другой вариант —репрессия (или подавление), которая вы­ражается в подавлении своих желаний, вытеснении их в область подсознания, что, естественно, не ведет к освобождению от за­висимости. Наоборот, как отмечал Фрейд, подавленные желания становятся еще более сильными и вдобавок ускользают от созна­тельного контроля. В терапевтическом смысле в подавлении нет ничего позитивного, но в социальном отношении вряд ли воз­можно развитие такого общества и человека, когда не будет необ­ходимости в подавлении или хотя бы сдерживании некоторых своих импульсов (агрессивных, сексуальных и т.д.).

3. Эскапизм (или избегание) — это реакция избегания травми­рующей ситуации, а иногда и других ситуаций, вызывающих ас­социации с основной проблемой. Этот тип поведения, конечно, «экономит нервы», но, естественно, не помогает найти решение, обрести подлинную самостоятельность и свободу, а порой создает и дополнительные трудности. Например, юноша или девушка, пережив неудачу в любви, иногда начинают избегать подобных отношений, что приводит к развитию комплекса других эмоцио­нальных проблем.

4. Регрессия — это использование поведения, характерного для более ранних стадий развития, его примитивизация. Например, в стрессовой ситуации люди часто принимают утробную позу, под­тянув колени к подбородку и обняв их руками. Тем самым они как бы возвращаются к той стадии развития, где чувствовали себя полностью защищенными и спокойными. Это помогает ослабить воздействие стресса, но саму проблему не решает, более того, часто такое поведение позволяет человеку снять с себя ответствен­ность за решение своих же проблем благодаря привычной пози­ции «маленького».

5. Рационализация — это попытка объяснить, как-то оправ­дать свое поведение некоторым надуманным способом, под­линные мотивы при этом не осознаются. Рационализация так­же позволяет снять ответственность с себя, перенести ее на об­стоятельства, других людей и т.д. Люди всегда пытаются объяс­нить и оправдать свое поведение, но редко кто старается его изменить. Подлинное понимание истинных мотивов всегда при­носит облегчение и ведет к позитивным изменениям в поведе­нии, рационализация же всегда ведет к сохранению прежнего положения, служит сокрытием от себя подлинных причин сво­их действий.

6. Сублимация — переключение активности человека с первич­ной проблемы, где его постигла неудача, на деятельность другого рода, где достигается успех, хотя бы и мнимый. Например, про­блема, не решаемая реально, может решаться в фантазиях, меч­тах: человек «ищет не там, где потерял, а там, где светло». Иногда сублимация служит мощным источником творчества, но чаще ведет

к бесплодной растрате энергии, уводит от подлинного личност­ного роста.

7. Проекция — это перенос собственных неосознаваемых моти­вов поведения на другого человека, так агрессивный человек скло­нен обвинять других людей в агрессивности по отношению к нему — то, что в быту называют «по себе о людях судит». Понятно, что проекция уводит от решения проблем.

8. Аутизм — это самозамыкание личности, ее отгораживание от общения и активной деятельности. Из этого состояния его очень трудно вывести, поскольку человек не идет на контакт, особенно, если контакт затрагивает больную область. Это, по сути дела, отказ вообще видеть, как обстоят дела, что-то предпринимать и т.д.

Итак, перечисленные выше восемь способов поведения, позво­ляющие «менять ситуацию, ничего не меняя», не ведут к решению проблемы и обретению субъектности, сохраняют главную привя­занность, порождающую страдание и патологическое поведение.

Именно непреодолимая сила привязанности к цели (или сти­мулу) делает человека «де-факто» объектом по отношению к оп­ределенной ситуации, т. е. детерминированным, не понимающим себя, не меняющимся, не творческим, не имеющим перспективы и монофункциональным.

Наоборот, ее ослабление позволяет проявиться субъектности человека, т.е. его активности, пониманию себя (осознанности), способности изменяться, творчеству и самосовершенствованию, созиданию своей перспективы и многомерности.

Поэтому все методы, позволяющие ослабить рабскую, патоло­гическую зависимость человека от некоторого объекта, мысли, образа или состояния, являются психотерапевтическими по свое­му действию и смыслу. Все методы, усиливающие зависимость или заменяющие одну зависимость другой, более сильной, следует признать вредными и антитерапевтическими. Например, столь распространенная практика «вшивания» алкоголику таблетки, которая может привести к летальному исходу при принятии алко­голя, по своей сути не является лечением, поскольку не избавля­ет человека от зависимости, но создает дополнительную зависи­мость — страх смерти. Это тем более антитерапевтично, поскольку (как показывают новые данные) алкоголизм, как правило, выз­ван скрытым суицидальным намерением индивида, т.е. вшитая таблетка дает ему шанс легко осуществить свое намерение, что часто и происходит. Однако уровень развития нашей медицины, а также уровень интеллектуального и морального развития боль­шинства алкоголиков в нашей стране делают применение подоб­ных методов пока что неизбежным.

То же самое можно сказать и о кодировании, когда человеку «вшивают в мозг» гипнотическую формулу, действующую так же, как вышеописанное лекарство.

Пример.

В Америке умерла женщина, вес которой был 457 кг. Однажды ей уда­лось согнать 200 кг веса, но потом она не выдержала и снова стала посто­янно жевать свои любимые бутерброды со свининой. Перед смертью она призналась, что постоянное жевание бутербродов спасало ее от воспоми­наний, как жестоко ее изнасиловали в юности.

Теперь предположим, что эта женщина прошла курс кодирования и ей внушили отвращение к жирной и калорийной пище. Что ей теперь делать?! Душевное страдание не исцелено, его надо забыть. Ясно, что выходом могут стать суицид, наркотики, алкоголь... Подлинная же терапия должна осво­бодить человека от этой застарелой боли, и тогда ей (или ему) не понадо­бится губить себя ни перееданием, ни алкоголем, ни другим способом.

Основные методы, принятые в современной психотерапии, все­гда направлены на раскрепощение того или иного качества субъек-тности. Поэтому в них используются те или иные методы пробуж­дения инициативы, способности принимать решения и реализо-вывать их; приемы расширения осознания проблемной ситуации и прежде всего своих собственных желаний, изменения привыч­ного способа поведения и мышления; приемы, стимулирующие творчество и саморазвитие; приемы созидания смысла жизни; приемы работы с целостным гештальтом человеческой жизни; методы развития аутентичности, субъектности как таковой.

Проблема может быть разного уровня слож­ности, который зависит прежде всего от интенсивности тех внут­ренних энергетических потоков (эмоций), которые «разбивают­ся» о внутренние преграды, а также разного типа — в за­висимости от конкретных нереализованных стремлений и конк­ретных способов болезненной адаптации к такому положению.

В психиатрии существует подробная классификация различных психических нарушений (см. например [3]), и психотерапевт должен в определенной степени быть с ней знаком. Однако эта классифи­кация не рассматривает психические нарушения как проявления той или иной психологической проблемы и отделяет непроходи­мой стеной обычные психологические трудности от «заболева­ний». Цель данной схемы — предложить некоторую «периодиче­скую таблицу» психологических проблем, включая так называе­мые заболевания.

Здесь будет предложена достаточно условная модель, которая позволяет объединить все психологические проблемы в одну об­щую схему с точки зрения их глубины и сложности. Заранее хочу извиниться перед специалистами за такую упрощенную модель, но она необходима для того, чтобы выделить некоторую общую тенденцию. Все проблемы расположены в этой модели на различ­ных уровнях сложности с точки зрения трудности их решения и с точки зрения глубины укорененности их в личности. На каждом

Сверхнорма

Норма -»-

Поведенческая дезадаптация

Эмоциональные нарушения

Неврозы		Психопатии
			V
	Психозы

Рис.2

уровне встречаются свои типы психологических проблем, напри­мер, на уровне неврозов существуют самые разные типы неврозов (см. рис. 2), но уровень сложности их примерно одинаков, по­скольку при неврозах нарушается та или иная сфера взаимодей­ствия с миром, но не искажается структура личности, как при психопатиях, и не нарушается адекватность восприятия реально­сти, как при психозах.

Первый уровень можно назвать уровнем сверхнормы.

Это тот уровень, который, по А. Маслоу (см. гл. «Гуманисти­ческая психотерапия»), достигают самоактуализирующиеся инди­виды, как он считал, их не больше 1 % от общего числа людей, но именно они являются ведущей силой человечества. «Обычные» люди также могут достигать этого уровня, но довольно быстро возвращаются в прежнее состояние. На этом уровне человек часто испытывает вдохновение, озарение, счастье. Сознание человека на этом уровне особенно ясное, к нему постоянно приходят твор­ческие идеи. Эти люди действуют гибко, спонтанно, искренне и эффективно. Большинство людей, живших на таком уровне, про­явили себя как подлинные гении в той или иной области, хотя временами они могли снижать свой уровень и проявлять себя не с лучшей стороны.

У таких людей не бывает неврозов, и они очень легко перено­сят психологические травмы. Их характеризует легкость, отсут­ствие стереотипности, эмоциональной и физической напряжен­ности. Можно было бы сказать, что на этом уровне нет никаких проблем, но, конечно, это не так. По большей части это пробле­мы творческой реализации в мире, ведь это очень непросто, или проблемы постижения духовной стороны жизни. Для того чтобы понять проблемы этих людей, надо самому хоть изредка нахо­диться на этом уровне.

Второй уровень — уровень нормы.

Это тот уровень, на котором тоже все обстоит весьма благопо­лучно. Так называемый нормальный человек хорошо адаптирован

к социальной среде, достаточно успешно справляется с работой и семейными обязанностями, а также с трудностями и неприятно­стями. Сознание у него ясное, эмоциональное состояние по боль­шей части комфортное, хотя такой уровень счастья и вдохнове­ния, какой обычно испытывает человек на уровне сверхнормы, здесь редко достижим (собственно, в эти моменты он переходит на высший уровень). Достаточно гибко реагирует на изменение ситуаций, не напряжен, но нет постоянного чувства легкости, полета, вдохновения.

Типы пробл