Лечение зависимой от состояния памяти

Хорошим примером такой зависимой от состояния памяти является посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). У людей с ПТСР память о травмирующем событии, например о дорожно-транспортном происшествии, заново активизируется многими событиями в будущем, связанными с автомобилем или приводящими к повышению уровня адреналина в крови. У такого человека, безусловно, был и другой менее неприятный опыт, с которым он легко справился в прошлом (например, с помощью рефрейминга значения этого события или диссоциации от него). Но в случае воспоминаний об аварии такие люди оказываются неспособными использовать здоровые ресурсы. Это происходит потому, что, как только эти люди начинают заново переживать травмирующее событие, они действуют с точки зрения

сети, которая не имеет адекватной связи с их состоянием «здоровья». Восстанавливая в памяти аварию, они не в состоянии вспомнить свои обычные навыки. Единственное, что им удается, — запустить стратегии, метапрограммы, ценности и убеждения, которые связаны с возникшими в момент катастрофы нейронными сетями.

Методы НЛП предоставляют в наше распоряжение несколько способов, позволяющих получить доступ к ресурсным состояниям, которые параллельно существуют в виде других нейронных сетей, и подключить их к той нейронной сети, в которой записано происшествие. Вот несколько примеров:

1. Мы можем напрямую научить человека новым стратегиям и субмодальным навыкам, в которых он нуждается — диссоциироваться от события (использовав стратегию встраивания, методов лечения травм с помощью НЛП или психотерапии на линии времени).

2. Мы можем заякорить ресурсное состояние, к которому люди имеют доступ при других обстоятельствах (создать химические вещества этого состояния), и связать этот якорь с памятью о травмирующем событии (создать такую химическую связь между двумя переживаниями, что полезная информация сможет спокойно перетекать в ту нейронную сеть, которая удерживает информацию о травмирующем событии). Это называется «коллапс якорей».

3. Мы можем использовать прием интеграции частей. В этой технике та часть, которая запускает состояние тревоги (нейронная сеть), и ресурсная часть (нейронная сеть) объединяются на основе «высшего» намерения, которое присуще каждой из частей, например на основе стремления к чувству комфорта.

4. Мы можем применить любую технику, которая обеспечит свободное движение информации по нейронным сетям, например возвращение в норму движений глаз и повторную обработку образов (Eye Movement Desensitisation and Reprocessing), при которой человек получает быстрый визуальный доступ то к одной части зрительного поля, то к другой (Shapiro, 1995).

5. Мы можем установить сигналы, которые позволят нам общаться с травматической нейронной сетью (например, сигналы пальцев), и рассматривать эту нейронную сеть как отдельную личность («часть» или «бессознательное»), которая имеет свои собственные стратегии. Затем мы можем обучить ее более полезным стратегиям.

6. Мы можем провести вербальный рефрейминг значения событий. Если это кажется слишком упрощенным способом разрешить дан-

2*

ную проблему, то обратитесь к исследованиям Льюиса Бакстера (Baxter, 1994), который продемонстрировал, что пациенты с об-сессивно-компульсивными расстройствами активизируют нейронные сети в хвостатом ядре (что подтверждено результатами пози-тронно-эмиссионной томографии — ПЭТ). Такие препараты, как прозак, повышают уровень серотонина и одновременно понижают активность хвостатого ядра. Бакстер обнаружил, что, когда клиенты повторяют про себя простой фрейм, ПЭТ показывает то же самое повышение уровня серотонина и снижение активности хвостатого ядра. Точно подобранные слова влияют на зависящие от состояния нейронные сети.

Ситуация может быть усложнена тем, что остальная часть мозга часто будет пытаться справиться с неприятным опытом, возвращаясь к нему снова и снова. Таким примером может служить употребление алкоголя для того, чтобы погасить эмоциональную реактивность личности и защитить ее от адреналиновых всплесков. Это, в свою очередь, создает новые проблемы и новые зависимые от состояний воспоминания. Если человек пережил трагедию в раннем возрасте, то возникают еще более серьезные проблемы, которые он пытается решить, используя ограниченные детские навыки.

В нашем примере мы взяли за основу травмирующее событие. Важно отметить, что корни проблемы необязательно исходят из «травмирующего» события. Любое событие, которое химически отделено от полезных ресурсов, может создавать психологические проблемы. Рассмотрим неумение многих детей писать грамотно. Исследования НЛП доказывают, что если научить их смотреть вверх и влево, пока они запоминают слово, то проблема решается просто (Dilts & Epstein, 1995). Грамотно пишущие люди обучаются этому естественным способом. Нейронные сети, которые запускают эту стратегию (зрительную память), есть у всех детей. Но что-то лишает «неграмотно пишущих людей» доступа к ресурсной работе нейронных сетей в контексте правописания. Одной из возможных причин этого являются связанные с пребыванием в школе тревожные состояния, которые отражаются на качестве памяти. Другая и самая простая причина заключается в том, что ребенку запрещали смотреть вверх во время письма, и эта инструкция бессознательно запускается всякий раз, когда нужно написать слово.

Еще один важный момент при лечении зависимой от состояния памяти состоит в том, что такое лечение, хотя и предполагает свобод-

ное течение информации, не требует осознания процесса. Практически все мы запускаем большое количество ресурсных стратегий, сами того не подозревая. Сюда относится и правописание, и чтение книг, и даже дыхание. Все это можно делать сознательно, но бессознательно это получается лучше. В противоположность Фрейду Милтон Эрик-сон обращал внимание на то, что «бессознательное само по себе, не переведенное в сознание, составляет значительную часть психической деятельности» (Erickson, 1953).

В любом случае, лечение «психиатрических расстройств» включает преодоление барьеров между зависимыми от состояний нейронными сетями. Как показывает наш опыт, специалисты, которые пользуются подобными методами лечения, бывают более интровертированными или эктравертированными, более эмоциональными или официальными, более объединенными и творческими, или более упорядоченными и разъединенными. Они получают доступ к уникальным стратегиям, которым они обучились в своей жизни. Эти стратегии основываются на уникальных ценностях и убеждениях, которые они выбрали себе в спутники. Они сохраняют свою «личность». Но они никогда уже не будут жить той «фрагментированной» жизнью, удивляясь, почему в зависимости от их состояния у них случается то одно несчастье, то другое. В конечном итоге их лечебная работа является метафорой, напоминающей нам о том, что можно отказаться от всего, кроме доступа к нашим ресурсам.