Южная Корея 7 страница

Австралийцы вообще приятный народ. Однажды я не заметил, как с багажника упал мой шлем, тут останавливается возле меня машина, из которой подают мне мой шлем. Развернувшись, автомобиль уезжает. Люди ехали мне навстречу, увидели, что шлем упал, развернулись и догнали меня. Подобных примеров я мог бы привести множество.

Земляки-дальневосточники отнеслись ко мне тоже очень хорошо. Когда я посетил ледокол "Капитан Хлебников", моряки угощали меня и предложили переночевать. Этот ледокол нынче занят перевозками богатых туристов из Австралии в направлении Антарктиды.

На борту ледокола – надувные моторные лодки (называются «Зодиак»), которые могут плавать среди айсбергов. Удовольствие не из дешевых: 30 тысяч долларов приносит один турист компании "Феско".

Между Пертом и Мельбурном расстояние не малое – 3600 км, но однообразная местность быстро надоедает. Хочется увидеть что-нибудь необычное, а вдоль дороги, за рядами эвкалиптов, тянутся нескончаемые скошенные пшеничные поля с гуляющими по ним баранами, отгороженные проволочными ограждениями, иногда под током. Редкие фермы с ветряками для подзарядки аккумуляторов, ещё реже высятся огромные элеваторы с огромными кучами зерна подле них. Километров в 500 от Перта пейзаж меняется: ещё более скучные пшеничные поля уступают место просто лесу, где между чахлыми одинокими деревьями и кустарниками по сухой почве, месяцами не видящей дождя, прыгают кенгуру.

Правда, больше по ночам, эти животные предпочитают в полуденную жару быть где-нибудь в тени. Поскольку они легко перепрыгивают ограждения до двух метров, то часто попадают под колёса автомобилей. Для грузовика эта встреча не страшна, а вот для легковушек не проходит бесследно. А вот если наедешь на вомбата, то машина часто переворачивается. Вомбат – это чёрный поросёнок, его мясо очень плотное. На дороге установлены знаки, где нарисованы кенгуру, вомбат, страус или все вместе, указано расстояние (50 или 10 км). Можно увидеть эту опасность, и водители легковушек едут с осторожностью. Грузовикам же это нипочём, и они несутся со скоростью 100 км, не притормаживая при виде выскочившего животного, а только включают на мгновение фары, иначе животное так и будет стоять на трассе.

Дороги в этой части Австралии узкие, но так как они проходят вровень с грунтом, то можно не бояться, что перевернёшься. Приходится часто съезжать на большой скорости на обочину, что меня как велосипедиста мало устраивает. Ехать на велосипеде, когда в нескольких сантиметрах проскакивает длинный фургон, занятие малоприятное. Машина здесь встречается примерно раз в полчаса, а населенные пункты и вода – километров через 300. Поэтому когда меня на грузовике догнал Терри, я с удовольствием погрузил свой транспорт в фургон и поехал с ним. К тому же, в машине было не так жарко. Местность за стеклом была однообразной, за разговорами мы незаметно достигли залива, где находится порт Аугуста, отсюда ближе всего до Алис- Спрингса. Но ребята убедили меня, что сейчас самая жаркая пора – декабрь, и путешествовать по пустыне смерти подобно, поэтому желательно побыстрей оказаться у моря, и я поехал с ними дальше.

Утром я проснулся от ощущения, что мы едем куда-то не туда, взглянул на компас – точно, едем в обратном направлении, да ещё и с другим фургоном. Сначала я подумал, что ребята, накурившись травки, что-нибудь перепутали, но потом выяснилось, что им подвернулся удачный заказ до Перта, и они передали свой фургон (с моим велосипедом) другому водителю. Меня это не очень-то устраивало. В Перте меня ждал ещё один сюрприз.

Сын Терри сел на другой грузовик, а я поехал в "Кенворде" уже в качестве напарника (до этого я показывал свои права и говорил, что работал водителем). Но за руль я сел только через 1000 км. В пустынной местности я проехал 600 км за 5 часов, порой нарушая инструкцию (нельзя ехать более 100 км в час), так как сам Терри гнал машину в этих местах 120 км в час, потому что ГАИ здесь нет.

В Мельбурне мы разгрузились, отцепив фургон, и поехали за велосипедом, он был в сохранности. Как оказалось, Терри не имеет дома, при разводе жене досталось жильё, а ему машина, которая стоит 150 тысяч долларов. В ней он с сыном и живёт, предпочитая заработок тратить на травку. Благо, в "Траке" большая спальная кабина, рядом кафе со всеми удобствами, где можно постирать и помыться дальнобойщикам. Я же навёл кое-какие справки по телефону и поехал искать русских.

Мельбурн – это почти копия Перта, увеличенная в два раза. В центре небоскрёбы и разбросанные на многие километры районы города, каждый со своим колоритом.

Есть китайские кварталы, есть индусские, есть и русские. Один из них – в пригороде под названием Денденог, куда я и приехал, получив адрес в отделе эмиграции. По указанному адресу находилось русское благотворительное общество имени Святого Иоанна Крондштадтского, которое осуществляло попечительство над домом престарелых. Здесь же, неподалёку, расположена православная церковь, куда эти старички, а также обслуживающий персонал могут ходить на службы. Здесь же расположен небольшой русский посёлок, чьи дома, впрочем, ничем не отличаются от других домов.

В Мельбурн я попал как раз на Хрисмас, то есть 26 декабря. Православное же Рождество 7 января, а до этого пост, и по канонам ортодоксальной церкви гулять на 1 января нельзя, так как разговляться следует только 7 января. Некоторые русские здесь, как и в России, предпочитают праздновать Новый год, Рождество и Старый Новый год.

Вот на празднование Нового года я и был приглашён, где, вопреки рекомендации церкви, собралось много людей. Атмосфера, надо сказать, здесь несколько иная, чем в России на подобных мероприятиях. В спортивном зале школы поставили длинные столы, прилично накрытые, хотя здесь собрались в основном простые люди.

Сначала было всё, как в России: звучали тосты, пили, закусывали, но когда дело дошло до танцев, то я попал как бы в Россию начала века. Выплясывали краковяк, польку, речку, реченьку, потом небольшой хор спел несколько песен, давно забытых нами. Все выпили изрядно, но обошлось без мордобоя. К четырём часам утра гости разъехались на своих машинах, а те, кто изрядно выпил, – на такси, оставив свои машины без всякой охраны и сигнализации.

Я познакомился со многими людьми, которые потом организовали мне экскурсию в Мельбурн. Мельбурн – красивый город, в нём много старинных построек, он очень зелёный. У каждого дома есть небольшой сад, где растут сливы, абрикосы. Это самый южный город в Австралии, и деревья здесь знают, что такое листопад. Кстати, возле домов русских растут берёзы, как напоминание о Родине. В Мельбурне я бывал в домах у многих русских, сохранивших здесь национальное хлебосольство и умение сальцо посолить, карпов наловить, самому починить машину – чего не скажешь об австралийцах или о новоприезжих русских, которые в основном с радостью пользуются услугами здешней цивилизации.

Бывал я и в более богатых домах, где уже нет старого русского уклада, но остались гостеприимство и радушие. Как я понял из разговоров, Австралия даёт возможность реализовывать свои способности, не прибегая к сделке с совестью. Люди, посетившие Россию, почти всегда возвращаются потом обратно в Австралию.

Когда я осмотрел Мельбурн и готов был двигаться дальше, мне предложили посетить скаутский лагерь, расположенный в 200 километрах на север, на одной из ферм. Я принял это предложение, так как интересуюсь скаутским движением. Было воскресенье – день, когда детей посещают родители. Не повезло с погодой.

Три дня шёл дождь, и детки, замёрзшие, сидели по палаткам, поэтому приехавшие родители многих (11 человек) забрали домой. Разбалованные городской жизнью дети к трудностям явно не привыкли. Я подумал: нам бы их заботы. 60 детей, 15 человек обслуживающего персонала, отличные палатки, еды вдоволь, кухня, заготовленные взрослыми дрова. Раз в неделю с чем-нибудь вкусненьким приезжают родители, которые хотят, чтобы их чада пожили с другими детьми у костра, пообщались, сходили в походы и так далее. Польза от этого, конечно, есть, но я бы на месте руководства лагеря загрузил детей побольше.

В гостях у скаутов я пробыл два дня, а потом решил отправиться в Тасманию. Туда пешком не пройти, а на билет в оба конца нужно 400 австралийских долларов. Деньги мне помогли заработать. Одна семья строила коттедж и платила по 100 долларов в день. Любой человек может найти подобную работу. Безработица здесь оттого, что можно жить на пособие безбедно.

13 января 1999, в свой 49-й день рождения, я сделал себе подарок – поездку с велосипедом на остров Тасмания, где и пробыл неделю.

Этого достаточно только для общего знакомства. Вот вкратце мои впечатления. Красивый остров, всё побережье изрезано заливами. Много озёр, очень живописных. Местность сплошь холмистая, зимой на вершинах бывает снег. Людей проживает мало, русские тоже есть, но совсем немного, если судить по количеству прихожан, – 50 человек в единственной русской церкви в городе Хобарте. Крупных городов нет, люди в основном занимаются фермерством. Земля дешёвая – 1000 долларов за 1 га. На фермах выращивают пшеницу, картошку, мак, коноплю, яблоки, разводят овец, коров, кенгуру, страусов. В Хобарте имеется завод по изготовлению катамаранов, на которых возят сюда туристов – тоже важная статья доходов. Для туристов есть возможность полюбоваться природой, осмотреть известную тюрьму, увидеть знаменитых тасманских дьяволов – больших крыс с очень неприятной мордой и т.д.

Я ожидал от Тасмании гораздо большего, посмотрев рекламные проспекты. Но разочарован не был: полюбовался природой, познакомился с интересными людьми – русскими, австралийцами, смешанными семьями, присутствовал при обряде крещения воды, который проводил священник Георгий. Немного странно видеть это в то время, когда в России трещат крещенские морозы. Итак, я покинул Тасманию.

Вернувшись в Мельбурн, я отправился дальше на восток, но по пути сделал небольшой крюк, чтобы посетить знаменитый Фрилинайланд. Знаменит он тем, что облюбован для жизни пингвинами, и теперь тысячи туристов по вечерам съезжаются сюда посмотреть на этих милых существ, повадками похожих на людей. По вечерам, в одно и то же время, пингвины выходят стаями из воды и отправляются спать в свои норки под лучами прожекторов, не обращая внимания на толпы многочисленных зрителей, которые стоят на специальных мостках. Владельцы этого шоу имеют немалые деньги, а туристы – возможность увидеть необычное зрелище. Здесь же имеется что-то типа зоопарка, где представлены некоторые животные в условиях, приближенных к природным. Посетители ходят среди животных, имеют возможность погладить их. Большинство из них днём полусонные и не хищные, к тому же, не боятся людей, позволяют поиграть с собой. Однако коала пребольно укусила меня своими маленькими зубками, страус клюнул в руку, обидевшись, что она пустая. А вот динго оказался более миролюбивым.

Вечером того же дня я имел удовольствие видеть прыгающего на обочине вомбата вплотную и даже потрогать его, а рядом с ним мирно паслись кенгуру. Следующая моя ночёвка пришлась на национальный парк "Виктория". Это самый южный парк, расположенный на полуострове, и является излюбленным местом отдыха для людей, увлекающихся пением. Там запрещено ездить даже на велосипеде, и я ушёл пешком на полтора суток, чтобы бродить по заповедным местам. Вход сюда бесплатный, но за ночёвку в отведённых для этого местах с кострищами и с водой надо платить $4,5. Природа здесь очень красивая, сохранена в первозданном виде. В труднопроходимых заболоченных местах сделаны мостки.

Из Мельбурна в Сидней ведёт несколько дорог, я выбрал не самую короткую, зато самую живописную. Почти на всём протяжении вьётся она вдоль берега моря, так что есть возможность искупаться в воде, по местным понятиям, уже холодной. Так я и двигался, проезжая живописные места без особых приключений. Но судьба приготовила мне сюрприз – у меня украли рюкзак. Это случилось так: багажник моего велосипеда отвалился, и я, считая, что в Австралии спокойно, оставил рюкзак, не доезжая метров за сто к небольшому посёлку. Вернувшись через 10 минут, я не нашёл своего рюкзака. К счастью, деньги были в кармане, видеокамера, документы всегда с собой. Мне пришлось заявить в полицию.

После кражи рюкзака, уже под вечер, я отправился дальше, купив только зажигалку, чтобы не мёрзнуть, так как температура опускается до +18 градусов, а на мне только шорты и футболка. Между тем пошёл дождь, и я приналёг на педали, чтобы согреться. Тут передо мной остановилась машина, и водитель спросил, куда это я в таком виде еду на ночь глядя, ведь до города ещё далеко.

Я объяснил ситуацию, и он тут же дал мне свитер. Уже в темноте я увидел огни фермы и услышал пение. Решил зайти, попроситься под любой навес и попал на богослужение к протестантам, которые собираются по субботам. Люди оказались очень приветливыми и радушными. Одна семья предложила мне переночевать у них, я согласился. И, погрузив велосипед на грузовик, мы поехали ночевать на другую ферму, расположенную в 30 километрах от этой.

Наутро хозяин организовал экскурсию по ферме, на которой выращивают всевозможные цветы. По плантации меня возили на машине, поскольку площадью она около 100 га. На плантации работают всей семьей, правда, дочь и сын не учатся из-за этого. Цветы растут сами по себе, не требуя особого ухода, сажать их надо раз в пять лет, остаётся только собирать, в чём я им немного помог.

После обеда эти добрые люди подарили мне свою старую палатку, рюкзак и так далее, дали в дорогу еды и, благословив, отправили в путь.

Вскоре я доехал до развилки, где мне предстоял выбор: ехать ли дальше вдоль моря в Сидней, либо свернуть на Канберру. Я узнал, что дорога вдоль моря живописная, но и не заехать в столицу я не мог, хотя, по рассказам, там нет ничего интересного. Кстати, так и оказалось. Канберра – небольшой город, в котором нет даже высотных домов. Единственной достопримечательностью является новое здание парламента, необычной формы, с высоким шпилем и газонами на крыше. В городе находятся все посольства, в том числе и русское, а также жилище аборигенов, расположенное прямо на площади перед зданием старого парламента и представляющее собой вагончик с кострищем для приготовления пищи. Аборигены считают, что могут строить свои жилища где угодно на своей земле, и никто им не препятствует.

Посетил я также русскую церковь и отправился дальше в Сидней – первый по величине город Австралии, где проживает почти столько же людей, сколько и в Москве. Но площадь он занимает раза в три больше, потому что многие живут в одноэтажных домах. Ещё во Вьетнаме один человек дал мне адрес своего отца, живущего в пригороде Сиднея Минто, который был как раз по пути к центру, поэтому я решил навестить его. Мистер Колин оказался приятным пожилым человеком, живущим в небольшом домике, где я остановился на пару дней, пока наводил справки о русских поселениях. Оказывается, поблизости имеется русский монастырь и небольшое поселение для пожилых, которое я навестил. Затем я отправился осматривать Сидней, вернее, его центр. Здесь много красивых зданий, небоскрёбов, телевышка, с которой открывается вид на всё это великолепие. По заливам снуют прогулочные пароходы. С них тоже можно наблюдать прекрасный вид на город и на залив, по которому скользят парусные яхты. По выходным многие отдыхают на пляжах

Здесь можно покататься по волнам на всевозможных приспособлениях или просто позагорать. По вечерам многие сидят в маленьких кафе, либо слоняются по улицам в поисках зрелищ, которых здесь достаточно. Тут и там самодеятельные артисты устраивают различные представления, которые долго перечислять. Есть такие, за которые не надо платить, они служат для привлечения людей к определенным местам, где праздношатающиеся всё равно оставят деньги хотя бы в окружающих кафе.

Одно из таких мест – объёмное кино, или голограмма, в мельчайших брызгах фонтана, сопровождаемое музыкой. Зрелище очень впечатляющее, поэтому собирает много зрителей, которые с удовольствием смотрят получасовое представление. Его трудно передать словами, но я попытаюсь. Сначала в воздухе появляются огненные сполохи в виде разноцветных полосок, а затем появляются люди, исполняющие национальные танцы. При этом создаётся впечатление, что всё это происходит в действительности, на самом же деле это изображение.

Все достопримечательности Сиднея перечислить невозможно. Вот некоторые из них: ботанический сад, здание "Опера хаус" в виде гигантских ракушек, расположенное на оконечности мыса. Картинная галерея.

Очень красивый мост под названием Харбор бридж. Аквариум, в котором создаётся впечатление, что рыбы плавают снаружи, а люди находятся внутри, и многое другое.

Я перечислил то, что находится в Сити, то есть в центре Сиднея, состоящим из небоскрёбов и занимающим площадь в диаметре около 10 км. Но сам Сидней состоит из многих районов, разбросанных на добрую сотню километров. В каждом районе есть свои достопримечательности. Есть богатые, престижные районы, а есть такие, в которых большинство населения составляют переселенцы из бедных стран, к примеру, из Вьетнама. В таких районах живут из-за дешевизны квартир. Здесь можно встретить торговцев наркотиками, хотя Австралия по этому бизнесу на одном из последних мест в мире, и дай Бог ей оставаться и дальше в этом положении. Бич Сиднея – смог от обилия автомобилей, но это касается в основном центра города, причем в безветренную погоду. Центр я осматривал на велосипеде, а в другие районы выезжал поездом, прихватив с собой велосипед и там колесил в течение дня по самым интересным местам. Кое-какие загородные прелести мне показывали русские ребята, с которыми я познакомился в Сиднее. К примеру, Валера Мухин возил меня на Голубые горы, очень напоминающие наши знаменитые Красноярские столбы. Здесь также лазят много альпинистов и бродят множество туристов. Но вот я получил визу в Новую Зеландию и в апреле 1999 года отправился туда.

Райский уголок: Новая Зеландия

Я отправился к Новой Зеландии на судне "Капитан Конев", принадлежащем Дальневосточному пароходству, которое здорово меня выручило, предоставив возможность путешествовать на своих судах за небольшую плату. Я благодарен руководству пароходства, а также экипажам кораблей, которые всегда гостеприимно меня принимали, и лично Владимиру Витольскому – он ходатайствовал о разрешении для меня находиться на судах. И хотя переход на морском судне во время осенних штормов не самый приятный способ передвижения, однако он позволил мне экономить средства для дальнейшего путешествия. Из Сиднея судно отправилось на Окланд с заходом в Мельбурн, что занимало 7 дней. Единственное развлечение на борту – просмотр видеофильмов. Между тем морякам приходится плавать так по 6-7 месяцев, вдали от родных берегов, от семей, ради обеспечения жизни которых им и пришлось выбрать эту нелёгкую профессию. Романтика у них ограничивается опасностью во время штормов да посещением чужеземных городов. И то за время коротких стоянок им удаётся лишь посетить клуб моряков, где можно поболтать за банкой пива с подобными им тружениками моря из других стран.

Прибыв в Окланд, я решил после беглого его осмотра отправиться на юг. Апрель здесь – это уже осень, и ночью бывают заморозки. Окланд не столица, но считается самым большим городом Новой Зеландии. Однако здесь нет толчеи и суеты, присущей крупным городам. Наверное, это связано с характером самих новозеландцев, отличающихся спокойствием и неторопливостью. Да и куда особенно торопиться в этой исключительно аграрной стране, где на три миллиона человек приходится 60 млн домашнего скота – овец, коров, да ещё оленей.

Любимая фраза у местного населения – "донт вори", что означает – не беспокойся. Пожалуй, это наиболее подходящая страна для людей, мечтающих о спокойной старости. Чудная природа, хороший климат, достаточная пенсия, доброе отношение людей друг к другу. Единственный недостаток у этого острова – удалённость от прочего мира, что, впрочем, и помогает сохранять его первозданность. Здесь шутят: прежде чем создать рай на небесах, Господь потренировался на этом клочке земли. Новая Зеландия и впрямь райский уголок. К сожалению, на земле больше мест, похожих на ад. Их можно встретить и в Америке, и в России. Это огромные города, где присутствуют насилие и злоба, и люди сжигают себя в котлах жадности и зависти.

Где есть "вампиры", которые, попробовав однажды наркотиков, потом охотятся с травой и иглой на других людей с целью заманить их в эти жуткие сети, чтобы те приносили им свои деньги и мучались также в поисках минутного наслаждения и вечного забвения. Эти грустные мысли посетили меня на обратном пути в Россию, а там, в Новой Зеландии, я радовался за людей, живущих по-человечески. В Окланде высотные здания занимают не более пятидесятой части территории города, а всю остальную – одно- двухэтажные микрорайоны. Дома в них, в отличие от австралийских, выкрашены во все цвета радуги, что создаёт неповторимый колорит. Есть здесь вьетнамские и китайские кварталы с барами и стриптизами, которые любят посещать моряки.

Ещё очень популярно новозеландское изобретение, представленное в Окланде в виде огромной рогатки, в неё как бы заряжено кресло, в которое садятся трое желающих за $30 пощекотать себе нервы. Когда деньги заплачены и клиенты надёжно пристёгнуты, две боковые мачты поднимаются ввысь метров на 50, натягивая резиновые канаты. После стопор отпускается, и кресло улетает вверх, а затем болтается, вращаясь, то вверх, то вниз. Говорят, подобные развлечения способствуют развитию интеллектуальных способностей. Или говорят об отсутствии оных. Во всяком случае, визгу и описанных штанишек у клиентов хватает. А у владельцев шоу – денег. За месяц пребывания в Зеландии я встречал немало подобных забав, где бросаются с моста, окунаясь в воду, или вдоль водопада, либо с вертолёта, что менее опасно. За время с начала 1999 года по апрель разбился только один человек, рассказали нам, – порвался жгут, которым любителя острых ощущений крепят за ноги. И всё равно люди продолжают бросаться головой вниз с высоты, очевидно, для самоутверждения.

Здесь можно также полетать на моторном дельтаплане в качестве пассажира над горным озером или подняться на воздушном шаре и первым встретить восход солнца с чашкой кофе на высоте до тысячи метров. Или слетать вертолётом на ледник. Много всяких развлечений в Новой Зеландии для богатых туристов, которых здесь бывает достаточно. Кстати, много туристов из Японии. Правительство Зеландии наладило туристический бизнес в стране, и люди уезжают отсюда переполненные впечатлениями. Я, хоть и без денег, тоже насладился здешними красотами: любовался восходом солнца на высоте 1000 метров, забравшись на гору. Ходил по ледникам, спускался в пещеры. Думаю, за месяц пребывания в Зеландии я увидел отнюдь не меньше, чем туристы, заплатившие за это бешеные деньги (по российским понятиям). Можете мне не поверить, но я ни разу не позавидовал этим людям. Было лишь обидно, что японцы путешествуют в далёкую Зеландию и оставляют деньги там, хотя рядом находится не менее экзотичная Россия. Но будем надеяться, что иностранные туристы перестанут пугаться нашей страны.

Очевидно, это произойдёт, когда в России люди не будут бояться друг друга. Всё меняется в этом мире, только жаль, что не всегда в лучшую сторону.

В Новой Зеландии проживают люди разных национальностей, есть эмигранты, в том числе и русские. Мне показалось, россияне, прибывшие сюда в последнее время, живут довольно сплоченно. Наверное, потому, что им приходится противостоять дурной славе о русских, возникшей, думаю, не без основания. Например, в портовом городе Литентоне долгое время стояли около десятка рыбацких судов из Мурманска. Есть здесь даже бар "Катюша", в котором русские расслаблялись после ловли рыбы. А какой сибиряк не любит выпить, а потом набить кому-нибудь морду. А когда им не заплатили за работу, они устроили забастовку, потом пошли с транспарантами на Веллингтон. Претензии оказались не по адресу, кончилось тем, что суда продали, многих уволили. Некоторые, чтобы остаться в Новой Зеландии, женились на местных, теперь живут на пособие по безработице, без знания языка, пьют "горькую" и срывают злость на жёнах и детях. Таких немного, но, как говорится, паршивая овца всё стадо портит, так и тут – создаётся дурная слава.

Во время моего путешествия был такой случай. В одном из районов южного острова я шёл часов шесть по дороге и не мог остановить ни одной машины, хотя в других районах сесть на попутку не составляло труда. Оказывается, как объяснил сжалившийся надо мной фермер, год назад один турист (к счастью, не россиянин) остановил здесь машину, а потом зарезал водителя. С тех пор все в здешней округе объезжают автостопщиков стороной. Я не повёз с собой велосипед в Новую Зеландию, потому что сразу решил, что буду ездить по островам автостопом, так как за месяц, отведённый мне визой, ни пешком, ни на велосипеде их не обойдёшь и не объедешь. Виза была у меня ограниченной по двум причинам. Во-первых, начиналась зима. Во-вторых, на месяц пребывания в стране требуется иметь не менее $100, а обманывать – себе дороже.

Я мог бы убедить чиновника в посольстве, что мне для жизни хватило бы и трети этой суммы, но он мои слова не мог пришить к делу – есть порядок. Поэтому мне пришлось заработать эти деньги в Австралии перед отъездом в Зеландию.

Перед поездкой в эту страну я немало слышал рассказов, что русских здесь принимают с распростёртыми объятьями. К сожалению, это оказалось не так, а даже совсем наоборот, поскольку русские по числу нарушений законов стоят на втором месте после вьетнамцев. Так что не следует пенять на правительство и плохие законы в России. Просто, это наша национальная черта – нарушать законодательство.

Итак, я в Крайчерче, городе, расположенном на морском берегу. Здесь много красивых старых зданий. В этой стране города начали строиться 100-120 лет назад, поэтому в них преобладает архитектура тех времён – строгие здания из серо-белого камня. В одном из таких зданий находится большой музей, где есть, в частности, экспозиции, посвящённые освоению южного полюса.

Кстати, в Новой Зеландии живёт человек, Э.Хиллари, первым покоривший Джомолунгму полвека назад. Его портрет даже изображён на пятидолларовой новозеландской банкноте. Я поговорил с ним по телефону перед отъездом обратно в Австралию.

Два дня у меня занял осмотр Крайчерча. По вечерам виделся с русскими, которые встречали меня очень гостеприимно. Помогли мне разработать маршрут, чтобы за месяц я успел осмотреть основные достопримечательности. И я отправился в путь. Между Крайчерчем и Денидоном 400 км, по дороге нет ничего примечательного, поэтому я передвигался на попутках в течение светового дня. Прибыв в самый старый город Зеландии, я начал его осмотр, по пути расспрашивая людей, не знают ли они кого-нибудь из русских, проживающих здесь. Вскоре один таксист сказал, что знает одну русскую семью и подвёз меня к ним домой. Соня и Василий встретили меня доброжелательно, пообещали наутро показать город. Вечер прошёл в расспросах

Я интересовался страной и городом. Они хотели больше узнать о теперешней жизни в России. Василий прибыл сюда семь лет назад и женился на Соне, которую маленькой девочкой привезли сюда родители из Китая, куда в своё время их предки бежали из России после революции. У половины русских, живущих в Австралии и в Новой Зеландии, примерно та же история. Бежавшие в Китай организовали большие колонии в Харбине, Шанхае и т.д. Жили там довольно долго, трудясь наравне с китайцами. Их дети владели китайским языком так же, как русским. Построили здесь православные церкви, но в Россию возвращаться не хотели, несмотря на уговоры и обещания советских властей.

Но и в Китае жизнь была не сахар, и все старались добиться визы в любую страну, где были хоть какие-то родственники. Многие оформили разрешение на жительство кто в Австралию, кто на Филиппины, кто в Аргентину. Однако китайское правительство их не выпускало, потому что об этом просил "старший брат". И только когда в Китае грянула культурная революция, русским разрешили покинуть страну. Однако визы в другие страны были не у всех, в Китае оставаться было опасно, и многие русские вернулись в СССР. Здесь их, как обещали, преследовать не стали, но вывезли в казахские степи и высадили с узлами на голом месте.

Надвигалась зима, и люди стали строить себе землянки, делали дома из... сена, в которых зимовали с детьми. А весной, когда пригнали технику, появилась работа и заработки.

Вот так в Новой Зеландии передо мной открылась ещё одна неизвестная страничка из истории освоения целинных земель, о которой я даже не подозревал, хотя жил в Казахстане в возрасте с 7 до 20 лет. Однако и в Австралии тех времён на беженцев не сыпалась манна небесная. Они не могли отказываться от любой работы, предлагаемой им местными властями. Пособий по безработице тогда не было. А за работу платили достаточно, и кто не ленился, имел возможность обеспечить своё будущее. Мне трудно судить, кому из оказавшихся волей судьбы по разные стороны экватора повезло больше. Они сами, переписываясь, не могут однозначно ответить на этот вопрос. Одни скучают по родине, другие мечтают о сытой жизни.