Еще немного побродив среди поделок, Этель собрался идти домой, но внезапная встреча заставила его задержаться

Этельстену за его приступ внезапной щедрости досталась целая горсть конфет и вопрос: Чего он хочет на Рождество? Парень недолго думал над своим желанием и попросил дородного старика с фальшивой бородой о том, чтобы душевные раны его любимого человека, наконец, затянулись, и чтобы в их семье наступило такое желанное всеми благоденствие.

Санта обещал замолвить словечко перед Всевышним и Этель ему поверил. Наверное, потому, что в последнее время ему ужасно не хватало какого-нибудь чуда или хотя бы толики везения. Поблагодарив Санту, парень поспешил в "Мэйсис", который в этот чудесный воскресный вечер закрывался раньше обычного. И уже через несколько минут стряхивал снег с волос перед входом и подслеповато щурился от слишком яркого освещения.

Торговый центр встретил парня взрывом предпраздничного веселья. Рекламные объявления излучали только задор и желание пуститься в пляс прямо среди чудовищного столпотворения людей. Мигающие гирлянды и фонарики ослепляли. Яркие надписи перехватывали взор, который скользил от одного прилавка к другому, в попытке ухватиться за что-нибудь интересное. Но Этель гнал себя вперед, через просторные торговые залы и выставочные галереи, к тому единственному месту, которое заслуживало внимания.

Сегодня в "Мэйсис" проходила грандиозная ярмарка оригами. Казалось бы, что может быть грандиозного в поделках из бумаги? Но, очутившись в одном из торговых залов третьего этажа, парень понял, что не прогадал. Он словно попал в другой мир. В этакую отдельную Вселенную, состоящую из множества разноцветных угловатых фигурок, составленных в удивительные и просто немыслимые композиции.

На стенах, потолке, на многочисленных прилавках были развешаны и выставлены тысячи самых настоящих произведений искусства. Некоторые из них продавались, некоторые служили лишь усладой для глаз. Многие фигурки отдавали за символическую цену, а некоторые стоили как дом в Беверли Хилз.

Этельстен минут двадцать привыкал к обстановке, осматривался, приценивался, прохаживался между прилавками и по несколько минут просто стоял, глядя в потолок на завораживающий танец бабочек и птиц, которые кружили над его головой, гипнотизируя и погружая сознание в состояние легкой эйфории.

Потом он послушал лекцию о том, что же означают фигурки или композиции из них, и выбрал у этого же мастера Розу Кавасаки из ярко-алой бумаги, на которой сидела небесно голубая бабочка. Цветок, как объяснял мастер, символизирует умение видеть прекрасное в различных проявлениях, а бабочка служит символом нежности и ранимости человеческой натуры. Красный цвет символизирует удачу, силу духа и страсть, а голубой - истину, верность и чистоту. Этельстен был очарован этой композицией и подумал, что Рике понравится такой подарок. Мальчишка на днях обмолвился, что хотел бы сходить на эту выставку, но сильная простуда загнала его в постель, и Ленард пригрозил Этелю, чтобы тот не вздумал тащить Рику в город, пока тот не поправится, иначе сложит оригами из него.

Парень поднес купленный цветок к лицу и, вдохнув в себя аромат восточных благовоний, которым была пропитана бумага, улыбнулся собственным мыслям.

Он согласился, чтобы из него сделали оригами, но только во время секса. Тогда и овцы будут целы, и волки сыты.

Рика обиделся на овцу и не разговаривал с Этельстеном добрую половину дня, как-то особенно жалко покашливая из спальни, особенно когда парень проходил в непосредственной близости от двери. Ленард обозвал его придурком и ушел на работу. К вечеру, как всегда, помирились. Устроили семейный ужин в постели, чтобы не тащить Рику на кухню. А после нагло воспользовались беспомощностью мальчишки.

Все у них налаживалось. Жизнь постепенно вливалась в нормальное, обыденное русло. Близилось Рождество, на которое Этельстен возлагал большие надежды. И этот цветок, как символ новой жизни и вечной любви, должен был стать добрым предзнаменованием, предвестником грядущего праздника и просто милой безделицей, которая порадует Рику.

Еще немного побродив среди поделок, Этель собрался идти домой, но внезапная встреча заставила его задержаться.

- Гердер! - удивленно воскликнул парень, заметив Ирмана в центре торгового зала.

Тот стоял в толпе людей и в упор смотрел на покачивающихся под потолком журавлей. И если большинство посетителей выставки просто любовались поделками, то Гердер что-то явно высматривал. Причем делал это с таким видом, словно хотел расстрелять каждого журавлика с особой жестокостью.

- Гердер, ты что здесь делаешь? - вновь спросил Этельстен, приблизившись к парню почти вплотную. - Тоже подарок выбираешь?

Глаза Ирмана, которые до этого были угрожающе сощурены, стали размером с блюдца. Он даже рот приоткрыл, с изумлением глядя на потолок, и быстро заморгал. А потом повернул к Этелю голову и хрипло спросил, после непродолжительного молчания, во время которого рассматривал парня так, словно не верил в его существование:

- Что это за место?

- Выставка оригами. - Было что-то жуткое в глубине ярких синих глаз. Словно тень затаилась, с интересом проглядывая сквозь наполненный ужасом взгляд. И Этельстен участливо сжал ладонью плечо парня. - Гердер, с тобой все в порядке?

- Я не знаю. - Ответил Ирман, оглядываясь по сторонам с таким видом, словно впервые видел это место. - Это что, "Мэйсис"? - задал он очередной вопрос.

Этель кивнул.

- Слушай, Гердер, а идем к нам в гости. Накормим тебя ужином. Рика будет рад. Ты давно к нам не заглядывал.

- Прости, - отозвался парень, вновь поднимая взгляд к потолку. - Я кое-что ищу. Оно должно быть здесь.