Позиция русских властей в отношении смены веры (дело Анны Барнсли)

Русская сторона тоже проявила религиозный пыл. По сообщению Адама Олеария, патриарх Филарет пнул упавшего перед ним на колени Джона Барнсли ногой[595]. Новообращенный православный российский дворянин Иван Деремонтов (Пьер де Ремон) заманил свою не достигшую и 20 лет супругу-кальвинистку в православный монастырь, где она оказалась в 6-недельном заключении, а потом была насильственно крещена в православие. Анну связанной опускали в реку. Клятву за нее произносила монахиня, в то время как сама оглашенная посылала проклятия в адрес православного клира, а на заявление монахини, что она, Анна, принимающая в православии новое имя Аграфена, отрекается от Кальвина, плюнула говорившей в лицо. Однако таинство посчитали состоявшимся. Дэвид получил новое имя Иван. Православными были и рожденные позже дети — Михаил и Иван (меньшой).

По свидетельству Адама Олеария, Анна отличалась не только удивительной красотой, но и удивительной преданностью своей вере. Ее брак был заключен в 1627 г., когда Анне шел 16-й год. В 1630 г. православная чета Деремонтовых отбыла в Свияжск, куда дворянин Иван Деремонтов был направлен воеводой. Где-то между 1633 и 1635 гг. Деремонтовы вернулись в Москву. Глава семьи вскоре умер. Он не имел в России поместья. Жалованье ему выплачивали через Иноземский приказ. На челобитную вдовы Приказ выделил ей с детьми жалованье в 15 рублей в месяц[596]. Русские власти, опекая семью, стали подыскивать Деремонтовой нового мужа из русских служилых людей. Но Анна-Аграфена не пожелала более терпеть ни религиозное, ни брачное насилие. По словам Олеария, Анна в немецком платье стала ходить в столичную кальвинистскую церковь. Практика церковного и государственного суда России XVII в., как, кстати, и Турции, приравнивала попытку уйти из государственной религии к государственной измене. Анна угодила под церковный суд и была заключена в монастырь вместе с младшим ребенком, очевидно сыном Иваном, который там и скончался. Старшие дети Дэвид-Иван и Михаил были отданы на воспитание русскому дворянину, возможно, их крестному отцу.

Между тем конфликт приобрел международный резонанс. Один из старших братьев Джона Барнсли обратился к Карлу I с просьбой защитить права его племянницы. В Москву было направлено королевское послание. Просили разрешить Анне вернуться в ее веру, ибо крещена в православие она была насильно. Царь Михаил ответил отказом, английская администрация повторила просьбу. Мученичество Анны сплотило все протестантское сообщество в Москве, включая таких злейших торговых врагов, как британцы и голландцы. Зять англичанина Джона Барнсли голландец Петер Марселис возглавил демарш Немецкой слободы и, будучи шведским и датским фактором, организовал в 1638 г. в защиту Анны послания шведской королевы Кристины и датского короля Христиана IV.

Все это было очень некстати. У Михаила Романова и части его окружения с 1639 г. зрел династический проект. Царь вел переговоры о замужестве своей дочери Ирины с датским графом Вальдемаром, младшим сыном Христиана IV от морганатического брака. Вальдемар был лютеранином. Предполагалось, что он согласится принять в России православие и останется в Москве в очень высоком статусе. Одним из главных эмиссаров России в деле организации этого брака выступал тот же Петер Марселис (Анна приходилась родной сестрой супруги Марселиса Доротеи). В итоге дело кончилось компромиссом.

По версии Адама Олеария, который дважды виделся в Москве с Анной в 1644 г. и записал историю с ее слов, Анну отпустили в Москву в 1638/39 г., хотя она так и не отреклась от своих кальвинистских «заблуждений». Русских документов, отражающих ее возвращение из ссылки, не сохранилось. Т.А. Опарина предположила, что освобождению Аграфены-Анны по царскому распоряжению способствовали смерть патриарха Иоасафа и неискреннее раскаяние Анны. Но Немецкая слобода все равно встретила Анну весной 1639 г. как героиню. Впрочем, победа Анны была неполной. О ее выезде в Англию, как ходатайствовал отец, не шло речи, как и об ее официальном переходе в протестанты. Анна не могла посещать кальвинистскую кирху, а ее прислуга, по сообщению Олеария, состояла только из русских православных людей. Для русских властей «новокрещенная немка Огрофена Ивановская жена Деримонтова» продолжала оставаться православной вдовой и находилась до смерти на содержании Разрядного приказа. Православными русскими дворянами остались и ее дети.