Что я изменила в своей жизни с появлением в ней человекоцентрированного подхода?

 

Анна Блохина

 

О себе: ученица магистратуры НИУ ВШЭ (Консультативная психология, трек ЧЦП).

 

«Счастливая жизнь зачастую далека от

таких понятий как безопасность и надежность.

Счастье требует риска и смелости выбирать то, что любишь!»

 

Цвет истории: ярко-жёлтый

 

 

Я чувствую себя счастливой, когда позволяю себе быть такой, какая я есть. В то же время требуется найти очень много мужества, чтобы сохранять и развивать себя в мире, давящем стандартами.

Подход Карла Роджерса является гарантированным и неотъемлемым ресурсом, ежедневно поддерживающим меня в этом. Поэтому идея написать о том, что для меня значит человекоцентрированный подход, несет для меня личную ценность. В то же время я чувствую себя ужасно неуютно от того, что пишу эти строки. Я ненавижу открывать то, что для меня глубоко лично. Особенно если это касается моих внутренних сложностей и противоречий. Не люблю показывать свои слабости.

Я почти уверена, что среди вас найдутся те, кому это так же сложно. Я пишу эти строки с надеждой, что они послужат поддержкой тем, кто найдет в них себя.

 

Я никому не отдам свой выбор

Наиболее яркий момент следования чужой воле связан с моим поступлением в первый ВУЗ.

Помню, что уже в те времена что-то внутри заявляло, что мне следует заниматься психологией, несмотря на то что тогда я практически ничего о ней не знала.

Меня всегда влекло к людям, к их переживаниям, а еще к познанию себя и того, как устроен человек. И я чувствовала, что в психологии смогу реализовать свои интересы. Но в семнадцать лет мне было сложно ориентироваться и принимать решения, опираясь на свои чувства. Да и как это сделать, если с одной стороны преподаватели говорят, что нужно идти в престижный ВУЗ, а с другой родители уверенно заявляют «будешь после психологии работать в школе за 8 тысяч рублей»? Никак не могу забыть эту фразу, хотя прошло уже одиннадцать лет.

Я чувствовала отсутствие поддержки родителей, и в мою голову стали закрадываться мысли «а может быть они правы», «взрослым виднее, они же работали, а я нет». Вдобавок ко всему я не понимала, как зарабатываются деньги, и хотела побыстрее избавиться от родительской опеки. Все это заставляло согласиться с тем, что путь в прикладную математику более выгоден и надежен.

В итоге я поступила в один из топовых технических ВУЗов Москвы на бюджет. И поступление, и учеба дались мне с большими нервами.

После окончания я твердо решила - больше никакой прикладной математики, с меня хватит!

Думаю, что здесь постепенно начались небольшие шажки к осознанию своих ценностей и следованию за ними. Жаль, что для этого пришлось дойти до предельного состояния.

Последующие четыре года я работала в сфере it, преимущественно на должности системного аналитика, постепенно пройдя путь от написания небольших кодов и технических заданий до участия в менеджменте проектов. Если внимательно присмотреться к этой траектории, то станет понятно, что я проходила путь от систем и логики к контакту с людьми. Капля за каплей при наличии возможности я стремилась выбирать именно общение с людьми, предпочитая это цифрам и документам.

В прошлом году на своей последней работе в качестве it-специалиста я осознала, что все, что я делаю, - это компромисс между тем, что я сейчас могу, и тем, что я действительно хочу. Нахождение в этом подобно нахождению в вязком болоте. Вроде бы и тепло, но находиться там не хочется.

Потом меня стали посещать мысли о том, что так будет всегда. Я представила себе это, и меня охватил ужас. Почему-то в моем сознании всплыла цифра три. Я была уверена, что еще три года такой жизни, и я совершенно потеряю к ней вкус.

Потом пришло стойкое ощущение того, что я очень хочу быть рядом с людьми и помогать другим с помощью врожденной способности к эмпатии обрести контакт со своими чувствами. Я хочу помогать другим увидеть свои смыслы, понять истинные ценности и желания, тем самым ускоряя персональную дорогу к счастью.

Когда я увидела в себе понимание того, что я хочу и могу дать другому человеку, во мне возникло то, что сейчас я называю своим личным смыслом в творческой деятельности. После этого осознания я стала переживать возмущение к моему текущему образу жизни, который сразу показался тусклым и бесполезным.

Тогда во мне стала нарастать волна понимания того, что мне нужно делать дальше. Я открыла сайт НИУ ВШЭ и нашла программы по консультативной психологии. В самые кратчайшие сроки я просмотрела перечень программ, прочитала по книге из каждого направления для понимания различий, и, когда прочитала короткое интервью Карла Роджерса с Джен, оцепенела. Я одновременно почувствовала шок и радость и подумала: неужели кто-то так консультирует?! Многое из того, как и о чем говорил Карл Роджерс, было сходно со мной, с моими мыслями и мироощущением. Кроме того, я сразу же влюбилась в то отношение, которое он проявлял к своим клиентам.

После этого случая я решила плотно захлопнуть дверь прошлой деятельности и открыть нараспашку новую. Причем решение это было бескомпромиссным и радикальным. Я поняла, что не хочу сидеть на двух стульях одновременно и решила уволиться, посвятив себя полностью развитию в психологии, оставив it в прошлом.

Сомнений по этому поводу я не испытывала, но страхи, связанные с погружением в полную неизвестность в будущее, были. В довесок к этому я проживала боль от того, что многие близкие не поняли и не приняли это решение. Одновременно были и те, кто, наоборот, вдохновился моим выбором. Эти люди оказали мне огромную поддержку!

Чуть позже, после полноценного знакомства с принципами человекоцентрированного подхода, я поняла, что во мне произошел резкий скачок самопринятия, и я решила следовать за тем, что ценно.

С тех пор я ни разу ни пожалела о своем решении и поняла одну вещь: выбор и ответственность - две стороны одной медали. И только от меня зависит, будет ли моя ответственность тяжкой ношей или чем-то, что приносит глубокое удовлетворение.

Мой выбор - это ключевое отличие меня от других. Он отражает мои ценности. И я никому его не отдам, потому что понимаю цену второй стороны медали. Это не означает отказ от помощи, но означает, что решение принять помощь тоже выбор. Ключевой момент здесь - осознанность, приходящая на смену слепому следованию чужой воле.

 

Нельзя никого заставить увидеть в чем-то ценность

Ее либо видят, либо нет.

Вы когда-нибудь участвовали в спорах? Как это происходило?

У меня бывало такое, что чуть ли не «искры летали между нами».

Я не преследовала цели выглядеть умной или морально добить собеседника аргументами.

Но тогда возникал резонный вопрос: в чем ценность происходящего?

В диалоге с другим мне хочется, во-первых, быть услышанной и понятой, во-вторых, ощутить свою ценность как человека со своим уникальным жизненным опытом, в-третьих, узнать что-то новое для себя, в-четвертых, понять другого (его ценности, взгляды и убеждения).

В стремлении добиться понимания другого есть большой риск перейти границы бережного отношения к собеседнику. Кто-то начинает орать, кто-то засыпать противника аргументами, я же навязчиво и настойчиво бескомпромиссным тоном объясняю свою позицию. Стремления услышать другого у меня тогда уже нет.

Результаты спора практически гарантированно меня разочаровывают. Каждый остается при своем мнении, да еще и с частенько подпорченным настроением.

В какой-то момент я осознала, что невозможно заставить другого меня слушать и понимать. Так же невозможно заставить увидеть ценность в том, что ценно для меня. Либо человек сам ее находит, либо для него этой ценности нет. Любая попытка что-то навязать является доказательством недоверия к способности другого решать, что для него важно, и пренебрежительным отношением к его выбору. И такое отношение очень часто вызывает мощные защитные реакции.

С появлением в моей жизни человекоцентрированного подхода я поняла, что какой бы ни была реакция другого человека, ее нужно просто принять. Принятие не означает согласие, оно означает лишь то, что я перестаю бороться с другим. Я оставляю попытки переубеждать или навязывать, я оказываю ему доверие в том, чтобы он сам решал самостоятельно, что для него ценно.

 

Всем нравиться невозможно!

Хотя очень хочется, не так ли?

На психологическом факультете у нас было задание - заполнить «Окно Джохари», чтобы расширить понимание себя через восприятие других. Согласно этому окну знание о себе бывает четырех видов - открытое (то, что я и другие знаем обо мне), спрятанное (то, что известно мне о себе, но не известно другим), слепая зона (то, что другие знают обо мне, но я в не вижу в себе) и неизвестное (то, чего ни я, ни другие не знаем обо мне). В попытках открыть свою слепую зону я попросила около двадцати человек ответить на вопрос, какие качества во мне, по их мнению, проявлены наиболее ярко. Результат этого мини-исследования показал мне окончательно, что даже при огромном желании вызывать симпатию или хотя бы нейтральное отношение у других, это просто невозможно, потому что одни и те же качества вызывали у людей разное отношение. К примеру, люди отмечали во мне вдохновенность. Кого-то это качество нашел ценным и вдохновляющим для себя. Кто-то воспринимал его как излишнюю раздражающую самоуверенность.

И все бы ничего, но парадокс состоит в том, что исследование проводилось в той группе, с которой я учусь. То есть это суждение обо мне формировалось не в разнообразных жизненных ситуациях, а в общем пространстве, где люди наблюдали мои проявления одинаково. Но как по-разному они воспринимают и ценят эти проявления!

Вспоминаю популярную в интернете фразу: «Не пытайтесь угодить всем. Или блюдечко не то, или каемочка не того цвета».

Этот случай показал на практике, что всем нравиться невозможно, поэтому можно смело ограничиться собой. Тем более, что нравиться себе тоже не самая простая задача.

 

Эмпатия и доброта идут рука об руку?

Когда дело касается эмпатии, в воздухе часто витает мнение, что эмпатичным людям обязательны свойственны мягкость, такт и доброта.

Действительно ли это так?

Сколько себя помню, еще с раннего детства, я вижу мир через те чувства, что он у меня вызывает. Чувства составляют ткань моего восприятия. Первое, что я осознаю в любой ситуации - это то, что я испытываю. И только потом происходит декомпозиция ситуации до базовых элементов и осознание, к чему именно я испытываю конкретное чувство.

При общении или наблюдении за кем-то я живу как будто в двух мирах сразу. Первый - это мир переживаний другого, к которому я буквально «прилипаю», замечая даже едва уловимые сигналы об изменении во внутреннем состоянии другого. Это моя эмпатия.

Второй - мир моих собственных переживаний, который тоже активен, но уходит в общении на второй план, в фон.

В диалоге с другим во мне могут возникнуть интенсивные переживания, мои чувства сигнализируют о чем-то существенном для меня, и в этот момент эмпатия прекращается, приходит время контакта с собой.

Важно то, что эмпатия отвечает только за распознание состояний другого и предполагает четкое разделение своих и чужих состояний.

Когда я хорошо понимаю то, что чувствует другой, его состояние отзывается во мне так, как если бы оно было моим. Если другой чувствует боль, то я тоже чувствую боль. Если что-то трогает его, то и во мне что-то трепещет. Да, это может проявляться у нас по-разному. К примеру, другой может быть внешне спокойным, а у меня пережитые чувства вызовут слезы. В этот момент я чувствую контакт с человеком на глубинном уровне, и поскольку я сама проживаю то состояние, которое сейчас есть в нем, мне часто хочется отнестись к другому так же бережно, как если бы это было моим переживанием. Иногда это проявляется в желании утешить, обнять, смягчить тон голоса, чтобы хоть немного облегчить состояние другому. Так происходит довольно часто, но не всегда.

Бывает, я чувствую угрозу для себя рядом с другим. Тогда я начинаю обозначать свои границы, чтобы он мог принять решение, продолжать вести себя тем же образом или все же прекратить. Бывает и такое, что мои границы нарушаются за секунду, когда нет никакой возможности принять превентивные меры. И тогда я их защищаю, что часто выражается в твердом тоне голоса, серьезном выражении лица и тому подобное. Представляюсь ли я при этом другим доброй и мягкой? Скорее всего даже наоборот. Отнимает ли это мою способность к эмпатии? Точно нет.

Таким образом, эмпатия - не гарант доброты. Она помогает услышать чувства другого, а то, как отнестись к услышанному и понятому, - с теплом, заботой, нежностью, или, наоборот, отторжением, равнодушием и прочим - это решение. И мои решения в этом случае отражают мое подлинное отношение к себе и к другому человеку. В этом понимании я нахожу большой ресурс для осознания своих личных ценностей, в том числе ценности отношений с конкретным человеком.

 

Искренность - это оправданный риск

Наибольшую свою уязвимость я испытываю именно тогда, когда открываю свои чувства. Долгое время я вообще старалась этого не делать. Особенно это касалось негативных чувств. Я либо попросту их обесценивала перед собой, внутренне говоря «ладно, всякое бывает, ну расстроилась». Либо всячески смягчала перед другими острые углы, когда во мне возникало раздражение, гнев или, например, грусть. В человекоцентрированном подходе это называется неконгруэнтным выражением. Такое поведение было связано с попыткой привнести в жизнь больше радости, но попытка была неэффективной, потому что радость не была настоящей, она не испытывалась мной. Получалось так, что в моменты контроля над выражаемыми эмоциями я демонстрировала эту фальшивую радость. Но находиться в контроле постоянно не получалось, поэтому периодически проскальзывали мои реальные чувства, которые я не признавала.

Итогом такого дисбаланса между внутренним и внешним проявлением были неглубокие отношения с окружающими. С одной стороны, своими ложными реакциями я привлекала тех, кто скорее всего не стал бы со мной общаться, увидь он мои реальные чувства. С другой стороны, я отталкивала тех, кто понял бы и разделил мои настоящие переживания. В целом, я так же видела, как возникает недоумение от моих противоречивых реакций в других, что со временем разрушило многие отношения. Однако что с этим делать, я не понимала.

Мое сопротивление конгруэнтному (искреннему) выражению, я думаю, связано со страхом непринятия моих реальных переживаний, что на самом деле означает глубокую зависимость от реакций других людей.

После того, как я осознала это, я долго искала решение противоречивому состоянию между желанием быть понятой и ценной такой, какая я есть, и нежеланием быть непонятой и не ценной. Это противоречие напоминает весы: с одной стороны надежда, с другой - страх. Сейчас я понимаю, что вела себя неискренне с другими до тех пор, пока моя надежда не стала весомее моего страха. Это совершенно не отменяет того, что искренность, которая помогла бы правильно понять меня другим, — это риск. Но риск оправданный, поскольку несет шанс этого понимания.

Надежда быть понятой возникла с момента начала обучения человекоцентрированному подходу. Но важно сказать, что оптимальный баланс для выражения своих чувств был найден не сразу.

Сначала я скрывала и видоизменяла свои чувства, потом, наоборот, стала излишне много говорить о своих переживаниях, игнорируя желания других и свою природу, которой свойственно раскрываться перед другим человеком постепенно, соразмерно степени доверия. То есть обычно я понемногу что-то доверяю другому как бы проверяя, способен ли он понять меня. И это для меня очень важно.

Спустя год я пришла к такому балансу, который чувствую идеальным. Баланс заключается в том, чтобы не искажать свои чувства, то есть не придумывать тех реакций, которых нет. При этом нет необходимости проговаривать подробно все то, что я испытываю и сразу выворачивать всю душу наизнанку. Я доверяю своему организму в том, чтобы он решал, в какой степени и с какой скоростью раскрывать себя перед другими.

 

Человекоцентрированный подход - это искусство любить

Удивлены?

Я довольно давно определила для себя, что такое любовь. С тех пор, как прочитала книгу Эриха Фромма «Искусство любить», где была фраза: «Любовь - это активная заинтересованность в жизни и развитии того, что мы любим». Тогда все встало на свои места, я почувствовала полное внутреннее согласие.

Любовь - это не просто чувство глубокой привязанности к объекту любви, но способность быть для него тем, кто помогает в поиске и развитии того, что важно. Любовь требует активности, понимания и творчества в отношении другого.

В этом смысле человекоцентрированный подход, основанный на эмпатии, безусловном принятии и конгруэнтности помогает мне понять другого человека на самом глубоком уровне, принять его как есть, без всяких «но» и «если», и тем самым способствовать его пониманию и принятию себя, ведущим к росту.

И в этом его самая большая ценность и красота!