Строительство Русской Палестины

Русская Палестина- это Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь - ее - сердце, а вокруг «Иордан», «Вифания», «Рама», «Назарет», горы «Елеон», «Фавор» и «Ермон» и т. д.

Расположенный на западе Московской области в 18 км от кольцевой дороги на зеленых покрытых лесом холмах, пересеченный множеством рек, родников, ручейков с холодной ключевой водой, с древней богатой историей, в которой поразительным образом отразилась история России, подмосковный Истринский край издавна вызывал восхищение и был воспет многими поэтами, художниками в стихах, полотнах.

При освящении первого деревянного храма Воскресения Господня Воскресенского монастыря царь Алексей Михайлович в 1657 г. в душевном восторге при виде прекрасных пейзажей на берегу реки Истры воскликнул: «Воистину это место прекрасно, как Новый Иерусалим» (по Откровению Иоанна Богослова- Царство Божие), и повелел строящийся Святейшим Патриархом Никоном монастырь именовать «Новым Иерусалимом». Потом он отказался от этих слов, обвинив Патриарха на суде в 1666 году в чрезмерной гордыне таким наименованием. Но в специальном ковчежце, хранящимся в алтаре монастыря, история эта была описана, а на месте, где царь произнес эти слова, Патриарх установил Поклонный крест

Однако не только красивая природа, но и сходство святынь, расположенных на территории Истринского края, со своими первообразами в Святой Земле, уже имеющихся в начале XVII века, было замечено Святейшим Патриархом Никоном, который подчеркнул это сходство, как художник, который одним мазком создает гениальное полотно.

Однако, никому ранее не было известно, что еще и задолго до XVII века в этих местах уже располагались святыни - аналогичные находящимся в Святой Земле- богоданная карта Святой земли[308]

По-другому говоря, не только ландшафт живописной местности приглянулся Святейшему Патриарху Никону для создания грандиозной иконы Святой Земли, но и находящиеся здесь храмы, которые воспроизводили главные христианские святыни Палестины. В ответ на обвинения Газского митрополита Паисия он писал: «Глаголеши, ответотворче, яко един есть Иеросалим на земли, а вторый на небеси. Покажи мне описание, яко же небеснаго, тако и земнаго, качество и количество»^[309]. Однако, идея имела уже конкретные предпосылки, так как еще в дониконовские времена, в XVI веке, топонимика местности вокруг реки Истры весьма напоминала палестинскую.

Так, в селе Воскресенском (б. Сафатово), вотчине боярина Боборыкина, находилась построенная в 1636 году церковь Воскресения Христова с приделами Покрова Пресвятой Богородицы и Святителя Николая Чудотворца. Патриарх Никон купил село у боярина Боборыкина и построил церковь на месте будущего Воскресенского монастыря,[310] что свидетельствовало о начале воплощения грандиозного замысла, так как церковь Воскресения Христова- аналог Храма Гроба Господня в Палестине, должна была располагаться именно в центре будущей «иконы на местности», повторяющей основные святыни Палестины древней.

В десяти километрах к северу от Воскресенского располагалось село Бужарово с церковью Преображения Господня. Это были древние - с 1512 года - владения Иосифо-Волоцкого монастыря.

В девяти километрах к востоку от Воскресенского- Сафатова в селе Алексино, принадлежавшем Вознесенскому девичьему монастырю, что в Московском Кремле, находилась древняя церковь Вознесения Христова, которая упоминается с 1580-х годов, однако построена была гораздо раньше.

К югу от Воскресенского монастыря стояла на погосте деревянная церковь святого пророка Илии - древнейшая в Истринском крае. Далее к юго-востоку находилось село Петровское-Рождествено - вотчина князя Юрия Петровича Буйносова-Ростовского, с деревянной церковью Рождества Христова начала XVII века. Эта местность знаменовала Вифлеем — селение, где родился Спаситель. В Палестине Вифлеем расположен к югу от Иерусалима, и путь к нему идет мимо известного с IV столетия монастыря святого пророка Илии. Совсем так же и в Истринском крае сложилось, возможно, еще в XV веке.

В селе Александрове (рядом с селом Кострово) находилась церковь Рождества Пресвятой Богородицы с приделом пророка Самуила, географически более или менее точно воспроизводящая место рождения пророка Самуила неподалеку от Иерусалима древнего- местечко Раму.

Саввино-Сторожевский монастырь существовал и до рождения Патриарха Никона. А в Святой земле- уже был монастырь Саввы Освященного.

Такая Богоданная ландшафтная икона предстала перед Святейшим Патриархом Никоном..

Каноническое обоснование замысла воспроизведения мест земной жизни и крестных страданий Спасителя в окрестностях реки Истры Патриарх Никон изложил в своем знаменитом «Возражении» (хоть и искаженной Паисием Лигаридом, но тем не менее, отражающей некоторые идеи Патриарха Никона).

Воскресенский монастырь Новый Иерусалим - этот единственный в мире монастырь, созданный по Иерусалимскому образцу, - является одним из наиболее значительных ансамблей русского зодчества второй половины XVII века, памятником истории и культуры федерального (общероссийского) значения. Внимание руководителей российского государства (Президента и Премьера) к возрождению обители беспрецедентно.

Святейший Патриарх успел построить до своей ссылки каменный монастырь лишь до сводов. Затем на долгие годы монастырь пребывал в забвении, и лишь стараниями царя Федора Алексеевича, строительство было возобновлено.

Окончательно строительство завершалось усилиями царя царевен Татианы Михайловны и Софии Алексеевны, правительницы России при малолетних царях Петре и Иване. Освящен Воскресенский собор был 31 января (н.с.) 1685 года.

В 1686 году обитель получила царскую жалованную грамоту, которую можно назвать, как пишет архимандрит Леонид (Кавелин), венцом всех царских милостей. Грамота утверждала за монастырем на вечное время его вотчины, права и преимущества: «... дабы та святая обитель в Православии и в благочестии и изобилии в век непременно и неподвижно паче сияла, на славу и честь и хвалу Всемогущему Господу Богу, Спасу нашему, Иисусу Христу,... и для вечного блаженного поминовения... усердно тоя обитель строящихся... и за всю царствия нашего Державу»[311].

Новый Иерусалим основан патриархом Никоном в 1656 году, он же был его первостроителем. Как законченный ансамбль монастырь сложился в 1690-х годах, с завершением строительства основных каменных зданий и сооружений; в середине XVIII века, в ходе больших ремонтных работ, произошло изменение архитектурного облика обители.

Хотя храм Воскресения и строился, по выражению современников, «во образ Иерусалимские церкви», но, в целом, был возведен в полном соответствии с русским миросозерцанием, вкусом.

Как можно заключить по действиям Патриарха Никона в 1650-1660-х годах, его намерением было воспроизвести под Москвой копию древнего Иерусалима, которая должна была заменить для жителей Российского государства Святой город, находившийся в то время в иноверных руках, и создать новый центр религиозного тяготения. За время существования Ново-Иерусалимского монастыря постепенно сложился уникальный ансамбль. На берегу реки Истры Патриарх Никон построил скит, место для уединения.

«Онъ состоитъ нзъ столпообразнаго, въ четыре яруса, каменнаго строенія, которое имеетъ вь окружности 17, а въ вышину со крестомъ 7,5 сажень; въ нижнемъ ярусе находится 5 подваловъ въ виде комнатъ съ одною печкою; восходъ по узкой каменной лестнице во второй ярусъ, въ коемъ трапезиая комиата и две при ней кельи съ чуланомъ и печкою изъ древнихъ изразцовъ, изъ трапезной восходъ въ третій ярусъ, тамъ—вначале хлебная и просфориая печи, налево жилая келья, иаправо просительная, далее с присудственная комната Патриарха Никона». [312]

Скит Патриарха поражает своим аскетизмом: узенькие комнатки, где одновременно не сумеют находиться 2 человека, а рост Патриарха был 204 см, каменное ложе. Одно только посещение скита сразу вызывают глубокое сомнение в подлинности обвинений Патриарха Никона в гордыне.

Интересно также и то, что хлеб и просфоры пекли в скиту, что являлось дополнительным испытанием для постоянно постящегося Патриарха.

«В бозе почивающий Павел I, бывший в 1797 года в Воскресенском Монастыре со всею Высочайшею своею фамилией, из уважения к памяти его удостоив посетить близлежащую пустынь, им устроенную за Монастырем, и рассматривая в оной все находящееся, с великим любопытством и вниманием возлег на каменное ложе, на коем возлежал Никон и поцеловав его, сказал: «Так-то Патриарх смирял себя; труды его достойны уважения». [313]

Решающее значение в деле осуждения Патриарха явилось строительство Ново-Иерусалимского монастыря.

История идеи создания монастыря, именуемого Новым Иерусалимом, следующая.

Вместе с представлением о Москве и России как «третьем Риме», наследующем материальное и духовное могущество павшего некогда «Рима второго» - Константинополя и православной Византийской империи, в русском обществе в том же, XVI веке сложилось представление о Москве как о «Новом Иерусалиме».

Идея «третьего Рима» подтверждалась государственным могуществом страны, тогда как представление «Москва - Новый Иерусалим» опиралось на благочестие русского общества, которое делало Москву новым духовным центром Православия.

Обе идеи до времени не противоречили одна другой и мирно уживались в сознании общества.

«В идее Святой Руси- Новом Израиле, Патриарх Никон видит Московский Патриархат хранителем Вселенского Православия» (М.В. Зызыкин)

 Патриарх считал, «что Московскому царству грозит разрушение, он видел знаки наступления антихристова царства и грядущую гибель Отечества, поэтому боролся всеми возможными средствами» (М.В. Зызыкин)

Фактически идея Нового Иерусалима означала духовный путь развития России, стремление стать центром Православия.

Испытав в своей жизни полноту людской злобы, несправедливость и предательство «собинного друга» царя Алексея Михайловича, Патриарх Никон главной опорой в духовной жизни видел стремление к Горнему миру, к Царству Небесному. В «Апокалипсисе» Иоанна Богослова «Новый Иерусалим» это Царство Небесное, Рай.

Для Патриарха Никона «Новый Иерусалим» из новозаветного образа стал не только целью духовных стремлений, но и земным воплощением.

 Это выразилось в создании под Москвой Ново-Иерусалимского монастыря, подобия храма Воскресения (Гроба Господня) в Иерусалиме, который бы являлся одновременно и напоминанием о конечной цели людских устремлений. Царь, произнеся слова о прекрасной, как Рай Небесный, местности, стоял на истринской горе Елеон, как ее позже назвал Патриарх Никон.

«С этого места обозревали Царь Алексей Михайлович и Патриарх местность, избранную для обители; об этом свидетельствует надпись на кресте, внутри часовни: «Водрузися Святый Божественный Крест Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на сей горе Елеоне, от востока прямо Лавры святаго Живоноснаго Воскресения на Святом Сионе благословением Великаго Господина и Государя Никона Святейшаго Архиепископа царствующаго великаго града Москвы и всея великия и малыя и белыя России Патриарха, того ради, понеже тишайший Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея великия и малыя и белыя России Самодержец, будучи в зачатии Лавры сея на освящении храма Святаго Живоноснаго Христова Воскресения древянаго и по освящении церкви походя окрест монастырскаго основания и дошед сего места, возшед на него, посмотря сюду и сюду на широту пространства полнаго, и возлюби е и нарече имя монастырю Новый Иерусалим и честныя своея руки писанием изобрази, егоже Патриарх в ковчежец сребрен вложи, в вечное благословение в Лавре Святаго Воскресения положи. Лета 7166 года а от еже по плоти Рождества Бога Слова 1657 года, Октября в 18 день».[314]

 

Патриарх Никон осмыслил «подмосковную Палестину» как образ - «икону» одновременно и Святой Земли - места жизни и подвига Иисуса Христа, и «Новой земли» «будущего века», «Иерусалима Нового».

Храм Воскресения в этом монастыре по внутреннему устройству точно воспроизводит иерусалимский храм Гроба Господня: там есть и Голгофа, и Гроб Господень, и камень помазания, и всё, что находится в Иерусалимском храме. Храм только в основных линиях соответствует своему прототипу: его архитектура и убранство оригинальны.

Ново-Иерусалимский монастырь — воплощение и исконно русского зодчества, и евангельский образ. Он подобен городу, возносящемуся на высокой горе, украшен многоцветной керамикой, золотом типично русских куполов; все это напоминает о прекрасном образе «Иерусалима Нового», «невесты Агнца»[315].