Меняется также и характер связи того мира с этим. Возникают, причем довольно рано, профессиональные посредники между ними. Это прежде всего жрецы различных религий. Они не только передают богам просьбы, молитвы и жертвоприношения, но и сами могут проникать в тот мир. Одним из таких возможных спсобов проникновения в тот мир является гадание: воля богов, управляющих будущим, оказывается открытой для профессионала-гадальщика (того же жреца, угадывающего будущее по узорам на подогретой в костре лопатке жертвенного животного или но тому, насколько интенсивно и в какой очередности клюют куры рассыпанное перед ними зерно и т.п.). Этому подобны и пророки, которые используют открытые богом тайны будущего для нравственной проповеди. Чаще всего, разумеется, будущее оказывается ужасным, если соплеменники не перестанут вести греховную жизнь.
Но с развитием культур и, соответственно, с развитием религиозного сознания этот переход, трансцензус оказывается затрудненным, если не вовсе невозможным. Образуется четкая и непреодолимая граница между нашим миром и миром иным. Правда, отношение между мирами никогда не было симметрично. Из мира иного в этот мир проникновение достаточно просто. Все эти русалки, лешие, вишапы, дэвы и т.д., - это в сущности результат присутствия некоторых сверхъестественных сил в нашем мире. Обратный же переход из нашего мира в мир иной затруднен, иногда и вовсе запрещен.
Чудо
И все же в разных культурах сохраняются особые формы, дающие возможность проникновения в мир иной. Прежде всего это ритуально-символическая форма, когда определенная последовательность обрядовых действий означают соприкосновение с тем миром. С этой ритуальной формой часто связана и возможность мистического переживания сопричастности священному, сакральному. Встреча с иным миром всегда чудо. Чудесное ненатурально, сверхъестественно, хотя и может иногда считаться привычным. Чудо может пониматься по-разному. Некоторые вообще не желают задумываться над тем, что такое чудо. Для них достаточно самого чудесного явления, которое воспринимается как прямое проявление Божественной воли. Другие могут также считать чудо выражением высшей воли, но они считают эту волю противоречащей законам природы. Здесь возникает некоторое противоречие между двумя выражениями одной и той же высшей воли: в одном случае она устанавливает некоторые законы природы, а в другом случае их же нарушает. Чудо, с другой стороны, может приниматься в качестве некоторого сигнала, по которому простые смертные могут распознать Божественную волю, то есть чудо всегда адресовано, оно всегда совершается для кого-то и должно иметь для него определенный смысл. Иные же воспринимают чудо не как нарушение законов природы, но как использование высшей силой таких законов, которые не проявляются в обычной жизни, поэтому неизвестны смертным и выглядят чем-то необычным, чудесным.
Мир иной также подвластен законам, но законы его отличаются от тех, что действуют в этом мире. И небожители подчинены этим законам так же непреложно, как мы - здесь на земле - подчиняемся Божественным установлениям. Так, на Олимпе - жилище древнегреческих богов - Зевс установил клятву водами Стикса (реки, текущей в Аиде, царстве мертвых). И никто из богов, давши ее, не мог ее нарушить. То есть Зевс устанавливает в данном случае некоторое правило, некоторый закон, нарушение которого невозможно ни при каких обстоятельствах.