Не случайно поэтому, что при упоминании о самых возвышенных истинах Платон прибегает — и, как идеационалист, вынужден прибегать — к образно-поэтическому языку и символическим понятиям. Таким образом, платоновская система охватывает все три главные формы истины: истину «божественного безумия, или откровения», истину разума, или сознания, и истину чувств. И она соединяет их, воздавая suum cuiqueэ, в единое неразрывное целое, в рамках которого эмпиризму отведено хотя и незначительное, но подобающее ему место, а божественное созерцание поставлено превыше всего. Все это обосновано и сформулировано с помощью тончайшей диалектики. Такая система является по преимуществу идеалистически-рационалистической.
Кроме Платона и его школы, не говоря уже о других рационалистах изучаемого периода, идеалистический рационализм разрабатывала также и другая влиятельная школа — перипатетиков4, главным представителем которой был Аристотель (384-322 до н. э.). Несмотря на то что элементы истины чувств в аристотелевской теории истины играли гораздо более важную роль, чем в платоновской (что связано еще и с ростом научных открытий и изобретений и усиливающейся «сенсуализацией» греческой культуры, по мере того как мы переходим от V к IV вв. до н. э. и от первой половины IV в. ко второй его половине), в целом теория истины Аристотеля является разновидностью того же самого идеалистического рационализма, соединяющего в органический синтез элементы всех трех систем истины. Истине чувств придается гораздо большее значение, чем в системе Платона; истина разума или логики, с ее категориями и notj^'om (хотя это и один из неясных пунктов в учении Аристотеля), не извлекается из чувственных восприятий, а оформляет эти восприятия в знание; и наконец, истина теологии или метафизики — это последнее и высшее знание о Божестве, к которому она ведет и чье существование констатирует.
|
|
Обе эти школы были великими школами своего времени и как таковые служат типичным примером господствующей системы истины того периода.
Платона и Аристотеля можно назвать Фидием и Праксите-лем в сфере мышления, поскольку они обладают теми же самыми чертами, играют такую же роль и создают такой же тип произведений, как Фидий и Пракситель — в скульптуре, как Полигнот — в живописи, а Пиндар, Эсхил и Софокл — в литературе и музыке.
14. Качественная сторона флуктуации систем истины и знания 325
Теперь посмотрим на последующий, «смутный» период. Какой интеллектуальный спектр демонстрируют III и II вв. до н. э.? Мы видим значительный упадок идеалистического рационализма и сравнительный рост эмпиризма, а особенно — заметное усиление фидеизма и скептицизма. Таким образом, обнаруживаемая ситуация весьма напоминает ту, с которой мы встречались в сфере эллинистического искусства.
|
|
В течение всего III в. до н. э. в эллинистической Греции успешно продолжала развиваться наука, о чем свидетельствуют многочисленные открытия и изобретения. Точно так же блистала по-прежнему зрелая чувственная культура, распространяясь вширь и вглубь. Отсюда — относительно высокий уровень эмпиризма. И в то же самое время стремительно сгустились тени надвигающегося заката и этой культуры, и эмпиризма. После Пелопоннесской войны (431-404 до н. э.)5 «Греция во всех отношениях находится в состоянии безнадежного упадка... Исчезли былая нравственность и нормы достойного поведения... Не было уже старой веры в богов. Искусство не могло сравниться с образцами строго классического периода. Правительство делалось все более бессильным»6.
«Каждая партия, придя к власти, устраивала резню наиболее заметных членов оппозиции. Тираны по званию или по своей сути; иностранные проходимцы, ищущие власти или удовольствий; наемные солдаты, не имеющие ни отечества, ни уважения к закону, морали или религии; изгнанники, дышащие ненавистью, накопленной за годы изгнания. Столь взрывоопасная обстановка сделали жизнь мирного обывателя Греции невыносимой. Вместе с исчезновением гарантий безопасности личности и имущества быстро распространились нищета и беззаконие; молодежь нередко вырастала в безразличии к своей стране, питая скепсис к ее религии, имея склонность лишь к удогольствиям, придавая, впрочем, чувственности привкус философичности или литературщины... Такой была Греция в начале третьего столетия до н. э.»7
Около 135 лет прошло со времени Перикла до возникновения стоической школы. В течение этого времени произошли Пелопоннесская война, принесшая Греции разрушения, разгром Спарты фиванскими войсками под Левктрами (371), покорение Греции Македонией после битвы при Херонее (338)8.
Каковы бы ни были причины, ясно одно: адаптация путем Удачного изменения внешнего мира (социального, биологичес-