Позитивизм III: логический позитивизм Венского кружка. Мориц Шлик (1882-1936гг) – немецко-австрийский философ, один из лидеров логического позитивизма

Мориц Шлик (1882-1936гг) – немецко-австрийский философ, один из лидеров логического позитивизма. В 1922 возглавил кафедру индуктивных наук философии Венского университета. Там Мориц Шлик создает кружок (в дальнейшем «Венский кружок»), который стал идейным центром неопозитивизма. В работе кружка принимали участие: математик Курт Гёдель, логик Рудольф Карнап, социолог Отто Нейрат, физик Герберт Фейгль, Филипп Франк, Фридрих Вайсманн и математик Ханс Хан.

В 1929 году на конференции в Праге Нейрат от имени кружка выступил с манифестом «Научное понимание мира – Венский кружок», в котором были сформулированы основные принципы неопозитивизма. В это время окончательно и формируется Венский Кружок, и устанавливаются связи с такими же по духу группами. Так, в 1930 году Венский кружок, совместно с группой Рейхенбаха (ещё одна неопозитивистская группа, получившая название Берлинский кружок) начинает выпускать журнал «Познание».

В 1936 году идейный лидер М. Шлик был убит на лестнице в здании университета своим бывшим аспирантом (впоследствии — членом нацистской партии). И деятельность кружка в Австрии прекращается. В 1938 году Венский кружок распался, а с захватом Австрии нацистской Германией окончательно прекратил своё существование. Большинство членов кружка эмигрировали в США, где постепенно сложилось благодаря им сильное позитивистское течение, частично смыкающееся с прагматизмом.

На формирование идейных установок Венского кружка значительное воздействие оказал махизм, пользовавшийся большим влиянием в Венском университете, с его эмпиризмом и негативным отношением к традиционной метафизике. Основные концепции, на которых основывался Венский кружок, – это идеи «Логико-философского трактата» (1921) Л. Витгенштейна.

Главная цель состоит не в построении некой суммы того, что нам могут сообщить отдельные науки, а в прояснении метафизических высказываний. Члены Венского кружка пытаюсь построить некую философскую деятельность, результат которой проясняет, как наука делает то, что она делает, как ей удается быть наукой. Представители кружка широко использовали аппарат математической логики для точной формулировки и решения философских проблем, для логического анализа языка науки и структуры научного знания, для точного описания процедур проверки, подтверждения и опровержения научных теорий. «Этот метод логического анализа, существенно отличает новый позитивизм от старого».

Идеи: Логический эмпиризм. Они пытаются соединить эти два направления. До них логисты рассматривали математику и логику как естественные науки. Теперь же они начали отделять математику и логику от естественных наук.

Во-первых, они ведут борьбу с метафизикой, но в том смысле, что хотят показать, что она не является наукой.(осмыслены благодаря своей форме и не имеют эмпирического содержания). Для этого вводится понятие бессмысленных выражений. Это проверка выражений на верность или неверность, а на возможность сформировать эти предложения. Бессмысленность выражения может заключаться в двух вещах:

Использование слов, определения которым не давалось или их используют не по определениям. Так «Ничто», «абсолют», «первопричина» и так далее являются бессмысленными в метафизических текстах.

Нарушается логические или грамматические правила образования суждений. Тут нужно привести пример только для первого случая: «Цезарь простое число». Предложение составлено верно, но вот логически оно неверно.

Такое разделение позволяет отличить науку от метафизики. С их точки зрения в результате анализа метафизического текста можно показать, что его предложения бессмысленны: присутствуют слова, которым на эмпирическом уровне ничего не соответствует, либо нарушаются правила образования предложений, суждений (логическая бессмысленность). Возникает проблема, что сам текст, в котором производится данная классификация по ней же не является научным. Но тут говорят, что текст этот, как и метафизика, является скорее просто текстом, который может помочь понять некоторые элементы наук. Но не более, его нельзя ставить рядом с биологией, химией и так далее. Правда может показаться, что и математика также не является наукой, но авторы утверждают, что все утверждения в математике являются эквивалентны тавтологиям, а потому являются верифицируемыми.

Рудольф Карнап (1891-1970гг).

Во-вторых, нужно различать логику и математику, от эмпирического знания. Фактически они пересматривают Кантовскую классификацию суждений. У Канта были суждения синтетические и аналитические, априорные и эмпирические. Он считал, что из формальных четырех типов реализуются только три: 1) синтетические эмпирические; 2) аналитические априорные; 3) синтетические априорные. В каждом выражении есть субъект С, и предикат P. Если предикат принадлежит субъекту, то это выражение аналитическое, иначе синтетическое. Логические эмпирики категорически не признают этот последний тип суждений. Они считают, что все суждения в математике являются аналитическими. Например, предложение «всякий равнобедренный треугольник имеет по крайней мере две равные стороны» (синтетически априорное по Канту) истинно, так как это просто вытекает из определения равнобедренного треугольника, просто из того, как мы договорились употреблять слова, т.е. это правило терминологии. Аналитические суждения относятся к сфере языка, они ничего нам не говорят о мире.

В итоге остаются только два типа суждений:

a) аналитические и в этом смысле априорные (ни в каком другом смысле они априорность не признают). Суждения истинные или ложные соответственно с правилами языка, которые ничего не говорят о мире. К этому типу относятся логика и чистая математика;

b) либо синтетические (чисто опытные). И в отношении этих суждений логические эмпирики пытались разработать некую процедуру.

Реальность устроена так же, как формальный язык логики: имеются «атомарные» предложения, из которых с помощью логических связок, кванторов и операторов образуются сложные, «молекулярные» предложения. Всякое молекулярное предложение может быть разложено на составляющие его атомарные предложения. Члены В.к. восприняли эту идею и решили, что и язык науки имеет такую же структуру. Задача заключается в том, чтобы выделить в науке слой наиболее простых — протокольных, как называли их члены кружка, — предложений и показать, каким образом к ним можно свести все остальные научные предложения. Сначала предлагалось протокольные предложения составлять не из слов, а использовать уже сам мир. То есть для объяснения мела говорить «это мел», или «это человек». Но возникает проблема субъективности, так как протокольное выражение будет звучать так: «тогда-то и там-то я видел то-то». А если это видел не я, а вообще кто-либо другой, то проблем не оберешься. Поскольку протокольные предложения несомненно истинны, постольку и все др. предложения языка науки оказываются несомненно истинными (верификация). Так научное знание получило бы эмпирическое обоснование. Далее было предложено использовать констатации: набор утверждений, характеризующий результат опыта. К примеру: «Если навести телескоп туда-то и тогда-то, то мы увидим то-то». Но это снова субъективное. Да и так можно проверить только конечные высказывания, а научные выражения они более общие. В результате предположили, что можно проверять только выражения, использующие только полную индукцию. К примеру у нас есть все 10 лебедей, больше не существует. Мы их проверяем и все, утверждение, что «лебедь черный или белый» верно. Для попытки решить проблему бесконечного числа необходимых опытов. Для этого была попытка ввести какую-либо вероятность. Но в результате так и найден был ответ. Предположили, что сама идея верифицируемости оказалась утопией и надо расширить ее. А для этого надо выйти из логического позитивизма и перейти уже к постпозитивизму.

Т.о., позитивизм в целом – это последовательный эмпиризм и отрицание метафизики.