Характеры, некрологи, анекдоты

§ 180. Характер (χαρακτήρ) – черта, отличающая один предмет от другого. Исторические характеры суть резкие, оригинальные и постоянные черты поступков, основанные на непреклонности воли; по ним всегда можно узнать героя. – Обыкновенные нравы не называются характерами.

Например, характеры Брута, Ромула, Катона,о котором сказал Гораций: „Если б на него обрушилась вся вселенная, то не устрашила бы его, поражая“. Или характер Святослава: „Там (в поле) суровую жизнию он (Святослав) укрепил себя для трудов воинских, не имел ни станов, ни обоза; питался кониною, мясом диких зверей и сам жарил его на угольях (вот резкая черта дикой храбрости, напоминающая героев Гомеровых); презирал холод и ненастье северного климата; не знал шатра и спал под сводом неба: войлок подседельный служил ему вместо мягкого ложа, седло – изголовьем. (Вот оригинальные черты, по коим всякий узнает Святослава.) Он не хотел пользоваться выгодами нечаянного нападения, но всегда заранее объявлял войну народам, повелевая сказать им: „Иду на вас!“ (Кар.). (Черта истинно рыцарской чести!)

§ 181. Цель описания характеров – научить познанию сердца человеческого. Знать характер человека значит знать теорию его поступков. Бывают характеры истинные и вымышленные (например, Скупца, Хвастуна, Лицемера и пр.): истинные служат лучшим украшением летописей, истории, жизнеописаний; вымышленные – эпопеи, драмы и романов. Пишутся и отдельно. Например, характеры Феофраста – Лабрюйера. Или „Чувствительный и хладнокровный“ – Карамзина.

Например, Батюшков описывает характер Праздного: „Старожилов... в молодости имел живой ум, некоторые познания и большой навык в свете. Ныне цвет души его завял, прежняя живость исчезла, познания, не усовершенные беспрестанными трудами, изгладились или превратились в закоренелые предрассудки (живая истина: урок 1-й), и все остроумие его погибло, как блестящий фейерверк. Конечно, рассудок забыл шепнуть ему: старайся быть полезным обществу! (урок 2-й). Недеятельная жизнь, говорит мудрец Херонейский (Плутарх), расслабляет тело и душу. Стоячая вода гниет; способности человека в бездействии увядают, и за молодостью невидимо крадется время: „Придут, придут часы те скучны, / Когда твои ланиты тучны / Престанут Грации трепать!“ Тогда общество справедливою холодностию отмстит тебе за то, что ты был его бесполезным членом (урок 3-й). Старожилов, проживший вертопрахом до некоторого времени, проснулся в 40 лет стариком, с подагрой, с полурасстроенным имением, без друга, без привязанностей сердечных, которые составляют и мучение, и сладость жизни; он проснулся с душевною пустотою, которая превратилась в эгоизм и мелочное самолюбие (урок 4-й). Ему все наскучило, он всем недоволен: в его время и лучше веселились, и лучше говорили, и лучше писали. Трагедии Княжнина, по его мнению, лучше трагедий
Озерова; басни Сумарокова предпочитает он басням Крылова. – Как скучна нынешняя жизнь! – говорит он; и этому поверить можно. Зачем, спрашиваю я, зачем постоянно десять лет является он в клуб (собрание людей, коим нечего делать), чтобы слушать, изобретать или распускать городские вести или газетные тайны, чтобы бранить нещадно все новое и прославлять любезную старину, отобедать и заснуть за чашкой кофе; при стуке шаров (на бильярде – игра, выдуманная для праздных) и при единообразном счете маркера (человека, считающего игру в облегчение праздных), который насчитав 48 (конец игры), ненавистным числом напоминает ему его лета!..“ Разительные уроки! но всего удивительнее, что это говорит Батюшков... оратор „Похвального слова сну“, певец прославленный и лени, и покоя!...Вот разность между прозаиком и
поэтом в одном писателе!

§ 182. Бывают характеры литературные и артистические. В них изображают отличительные черты писателей, таланты артистов,
дарований художников. Например, „Пантеон российских писателей“ Карамзина.

Достойны внимания: разборы писателей А. Ф. Мерзлякова (см. „Амфион“,
4 части). Вот характеры писателей М. Н. Муравьева:

„Сумароков ни о чем не говаривал чаще и лучше, как о стихах. – Михайло Матвеевич (Херасков) говорит о стихотворстве с удовольствием, которого он не старается скрывать. Его промежутки молчания кажутся мгновениями размышления (тонкая черта). Разговор его тверд, благороден и оживлен быстротою взора. Голос жесткий, имеющий некое падение (отделяющий слоги), принимает часто тон пристрастия. Речь его более сильна, нежели избрана (не заботился о выборе слов). Усмешка выразительная. – Василий Иванович (Майков) целый день бывал занят забавами общества и никогда не говаривал сам о стихах, но наедине и с людьми, которые показывали старание пользоваться его знанием и вкусом, охотно любил он разговаривать о стихотворстве. Он был чувствителен к прелестям похвалы. В лице его было чистосердечное выражение добродушия и любви к стихотворству. В искусстве своем имел он некоторые собственные мнения, которые защищал с живостию. Обхождение самое светское; знакомство знатных заставляло его краснеть от имени стихотворца. Ему казалось обидеть кого-нибудь, чтоб не обязать его (черта души самого Муравьева). Какая светлость сердца и разума! – Василий Петрович (Петров), сколько я знаю, не говорит никогда о стихах. Но можно ль, делая их такое множество, выразительных и мастерских, об них не мыслить? Труднее гораздо иметь к нему доступ, нежели к двум первым. Он учтив по благопристойности. Но сердце его хотело бы иметь свободу сказать: я не хочу с Вами знаться. Разговор его свободен без разборчивости. Кажется, он жертвует разуму чувствительностию. Лет двенадцать назад толковал он Катехизис: ныне, кажется, он способнее толковать Лукреция (вольнодумца эпикурейской секты). Это тот из наших стихотворцев, который знает наибольшее число языков. Ибо он читает в подлинниках Гомера, Вергилия, Мильтона, Вольтера, без сомнения, Тасса и, помнится мне, Клопштока. Во время пребывания его в Московской академии учил он еврейскому языку. Заметно по его образу мыслить и чувствовать, что он жил в Англии“. (Таковы были первые поэты времен Муравьева.)

§ 183. Достоинство описания характеров состоит в глубоком знании сердца человеческого, в искусстве оттенять тонкие черты яркими красками и выводить из них главные начала – меру величия или нравственного достоинства человека. Бывают общие характеры разных народов, полов, возрастов. Например, „Общие черты героя“: см. § 159, или „Четыре возраста“ у Горация и Буало (в их Пиитиках).

Примеч. Молодой человек (mutatur in horas. Hor. [83]) может иметь прекрасные правила, но характера иметь не может до тех пор, пока в известные лета сии правила не обратятся в постоянный, необходимый навык. Характер образуется

в зрелых летах от твердого, неразрывного союза ума с волей, преодолевающей страсти, а иногда и самую натуру.

§ 184. Некролог (νεκρολòγοσ) – известие о кончине героя, знаменитого мужа. Он содержит в сокращении важнейшие случаи жи-
зни, главные деяния героя, черты характера, творения ученого, произведения художника, успехи артиста и пр.

§ 185. Цель некролога – известить о кончине и вспомнить о важнейших заслугах. Расположение следует ходу жизни. Достоинство – в кратком, сильном и чувствительном слоге. Недостатки – в излишних подробностях или в холодном и растянутом слоге.

§ 186. Некрологи составляют красу летописей, истории. Например, некрологи Германика, Сенеки, Тразеи и пр. у Тацита или Воротынского, Басманова, Курбского, Морозова (т. IX, с. 267) и пр. у Карамзина. Пишутся и отдельно в ведомостях и журналах. Некролог служит основанием для жизнеописания так, как летописи для истории. Вот некролог Адашева (см. Ист. Гос. Рос., т. IX, с. 16):

„...Муж (Адашев) незабвенный в нашей истории, краса века и человечества, по вероятному сказанию его друзей, ибо сей знаменитый временщик явился вместе с добродетелию царя и погиб с нею... Феномен удивительный в тогдашних обстоятельствах России, изъясняемый единственно неизмеримой силой искреннего благолюбия, коего божественное вдохновение озаряет ум естественный в самой тьме невежества и вернее науки, вернее ученой мудрости руководствует людей к великому (высокая мысль!). Обязанный милости Иоанновой некоторым избытком, Адашев знал одну роскошь благодеяния: питал нищих, держал в своем доме десять прокаженных и собственными руками обмывал их, усердно
исполняя долг христианина и всегда памятуя бедность человечества“.

§ 187. Анекдот (ルνεκδοτον, ineditum) – что-то неизданное, оставленное историею, забытое в жизнеописании, неизвестное в народе, но показывающее редкую черту характера, ума или сердца знаменитого человека.

§ 188. Содержанием анекдота бывают умные слова или необыкновенный поступок. Цель его – объяснить характер, показать черту какой-нибудь добродетели (иногда порока), сообщить любопытный случай, происшествие, новость. Расположение анекдотов бывает двоякое: а) или собираются анекдоты одного героя; б) или разных героев и великих людей, но одного содержания. – Достоинство их – в новости, в редкости, в важности. Недостатки – в противоположных качествах. Например:

а) анекдоты о Петре Великом Голикова, о Суворове Парпуры; б) анекдоты придворные, военные и пр.

§ 189. Анекдоты получили начало в средние века, при дворе византийском и сперва составляли тайну двора; потом сделались любопытным предметом разговоров; наконец, слово „анекдот“ начали употреблять в нынешнем значении. Напр., вот два анекдота о Петре I и Александре I.

1. „При основании Санкт-Петербурга солдат из рекрутов стоял на часах
на берегу Невы, в таком месте, куда не ждал командира, а тем менее государя;
и во время обеденное, жаркое вздумал искупаться. Но лишь только разделся
и вошел в воду, вдруг видит, что из ближайшей улицы сам государь идет пря-
мо к его посту. Что делать? (он знал военную дисциплину и строгость государя)... Вмиг бросается из воды, надевает сорочку, тесак, суму и кивер, хватает ружье, становится на место и, выправясь как должно, отдает честь государю... Петр взглянул на него, улыбнулся и сказал сопровождавшим: „Хоть гол, да прав“ (Голиков)“. Вероятно, сей анекдот переходил из уст в уста, ибо слова Петра сделались пословицей, которая и поныне употребляется в разных
случаях.

2. Следующий анекдот нигде не напечатан и мало известен; он показывает редкую черту Александра I, не любившего принуждений. – „Государь, прогуливаясь в Царском селе вокруг большого пруда, заметил, что лебеди играют, плещутся в воде и хотят лететь, но не могут. – Он позвал садовника и спро-
сил: „Что это значит, Л-н? Лебеди летать не могут? – Государь! – отвечал садовник, – у них обрезано по одному крылу, чтобы не разлетелись... – Этого не
делать! – сказал Александр, примолвя со свойственным ему великодушием. –
Когда им хорошо, они сами здесь жить будут; а дурно, пусть летят куда хотят!..“ После сего большая часть лебедей разлетелись в Павловск, в Гатчину и на взморье, но к осени действительно почти все возвратились“ (истинное происшествие).

XXI.