Диалоги с коллегами 259

можпости осуществляемой. Я думаю, что мы интегрируемся силь­нее, чем прежде. Это не комплимент, а факт: вы преуспели в вос­приятии нашего предмета — актерского мастерства, ваши заботы простираются гораздо дальше, чем пластика, распространяются на более важные вещи. Оглядываясь на «Антропологию», я могу сме­ло ее критиковать, хотя это хороший спектакль, он показывался даже па мастер-классе в Эстонии. Однако там наблюдения студен­тов и пластическая фантазия еще не слились так, как надо. У меня были претензии к ним: они оторвались от наблюдений за животны­ми, порой возникали пластические знаки абстрактных животных. А сейчас мы настолько подробно занимаемся одновременно наблю­дениями и физическим самочувствием, и анализом драматургии, что, мне кажется, идем в более органическом потоке осознания все­го, что делаем.

Ю.В. Буквально сейчас я подумал вот о чем. В этот набор мне удалось очень внятно провести в течение двух семестров програм­му, которая у меня созрела и сформулировалась в последнее время. Зачет получился удачный, ребята в целом на должном уровне все освоили. Но вы говорили о свободе и о тренингах па актерском ма­стерстве. Да, у нас есть консолидация. Но если у вас в тренинге идет наблюдение за животным в натуралистическом плане, в по­пытке воспроизвести физиологию, то у меня по программе первого семестра концертмейстер подбирает такой материал, который бы поднимал из физиологических вещей. Чтобы природу, землю, жи­вотных студенты слышали из музыки. Объясню, почему. Зачем ну­жен танец? Любой смотрящий человек скажет: «А как же не зани­маться танцем?» Но, тем не менее, на кафедре пластического воспитания в ряду других предметов танец очень выделяется. В.Ф. И должен выделяться. В последнее время мы говорили о

приоритете танца.

Ю.В. А он сформулирован как прикладной предмет. Потому что акробатика, фехтование, пантомима, сцендвижение — это все-таки предметы, действительно, прикладные и во многом техно­логичные. А танец — художественный предмет. Он представляет собой первородное актерское мастерство, в нем сразу проявляется мышление и стремление к художественному процессу: воображе­ние, подражание, придумывание движений... Помните, я ребят спрашивал: когда бытовое движение превращается в танцевальное? Скажем, элемент вышивки. Или шаг. Или бег оленя. Это же уже творчество... Поэтому, мне кажется, нужно обратить внимание, прежде всего, на то, как в танце отражается мироощущение, вое-