Тема 2. Научные принципы философской антропологии

Основные понятия: антропология, жизненный мир, культура, миф, разум, сущность человека, техника, этнография, язык.

1. Природное и социо-культурное бытие человека.

2. Роль разума и языка в становлении человека.

3. Методологический статус философской антропологии.

1. Проблема человека заключается в его двойственности как существа, с одной стороны природного, а с другой – социального и культурного. Данные противоположности удивительным образом уживаются в человеке, определяя его уникальное положение в мире. Природное бытие человека связывается современными аналитиками с проблемой человеческой телесности [См. 8]. Первым, кто обратил на это внимание, был австрийский психиатр Зигмунд Фрейд, который анализировал психосоматические отклонения в поведении людей и пришел к выводу, что многие физические недуги человека имеют психическую основу. С другой же стороны, многие сугубо психические болезни могут быть решены посредством физического вмешательства в «жизнь тела». Впоследствии данные терапевтические психоаналитические исследования имели большое разнообразие подходов и концепций (В. Райх, О. Ранк, М. Кляйн, К. Хорни).

Следует заметить, что человеческое тело нельзя свести только к природной данности, поскольку оно постоянно «производится» существующими в культуре и обществе практиками: например, гимнастикой и аскетикой в античной культуре, воздержанием и молитвой в христианстве [См. 16]. Социо-культурное бытие человека обусловлено не только дискурсивными практиками, характерными для того или иного общества, но также и всеми религиозными, моральными, нравственными и юридическими нормами, предписывающими социально приемлемый тип поведения индивида в обществе. Поскольку данные нормы часто находятся в противоречии с природой человеческого желания, человек оказывается как бы «разорванным» между сферой должного и сферой желаемого. Фрейд описывал эту ситуацию как конфликт между «Сверх-Я» и «Оно», двумя сферами человеческой психики. В экзистенциализме этот конфликт выражался в противопоставлении свободы и ответственности, свободы выбора и долгом перед обществом. В современной философии этот конфликт выражается в продуцировании «тел-без-органов» и «машин желания» (терминология Ж. Делеза и Ф. Гваттари), которые выражают двойственность (буквально шизофреничность) не только самого человека, но и всей современной культуры и общества.

С точки зрения биологической антропологии, которая является основанием для философской антропологии, человек и животное представляют собой взаимосвязанные органические системы, каждая из которых существует не только сама по себе, но и благодаря отношениям друг с другом. Поэтому можно сказать, что одна из этих сосуществующих систем представляет для другой окружающий мир. Субъективность человеческого индивида и его бытие неразрывно связаны друг с другом в едином процессе. Бытие того, кто «имеет свой окружающий мир», с философской точки зрения отличается от «субстанциального бытия» и «бытия вещей». Вещь есть то, что она есть (или чем она является познающему субъекту), а субъект всегда определяется по отношению к другому субъекту и потому обусловлен его интенциональным вмешательством в собственное определение. Любое отношение или действие в такой системе воспринимается всегда в широком контексте, который задан жизненным миром индивида. Антропологическое понятие жизненного мира какого-либо субъекта отличается от космологического понятия мира, включающего все существующее. Антропологический мир всегда чей-то мир, он освоен человеком и является соразмерным ему, это мир мужчин или женщин, русских или американцев, взрослых или детей. Более того, этот мир всегда ценностно «расчерчен», в нем уже предзаданы позиции и отношения, определяющие поведение человека и его понимание самого себя, других людей и окружающего мира в целом.

Человеческий мир и отличие от замкнутого мира животных является открытым, открытым, прежде всего, для понимания и освоения со стороны другого человека. Это то, что М. Хайдеггер описал как сферу «man», сферу человеческого, которое, несмотря на свою нейтральность по отношению к конкретному человеку, задают параметры пространства взаимодействия между людьми. Поведение человека, с точки зрения биологической антропологии, отличается от поведения животных, поскольку у животных оно запрограммировано на генетическом уровне. Они, в отличие от человека, не имеют мира, который выходит за пределы конкретной жизненной ситуации. Только у высших животных есть его подобие, но и в этом случае применение понятий, приемлемых для описания человека, в высшей степени проблематично.

2. В культурной антропологии, которая является на сегодняшний день ведущим направлением в западной антропологии, вырабатывается иной способ описания проблемы человека. Важнейшим способом формирования человека, согласно культурным антропологам, является язык, который и отличает человека от животного. Возникновение и становление человека связывается антропологами с появлением и развитием языка, причем не только в качестве коммуникативной системы знаковых сигналов, но и в качестве системы и процесса оперирования абстрактными понятиями.

К типично человеческому сегодня относят, кроме языка, также технику и абстрактное мышление, которые и составляют признаки сущностного понятия человека. Вместе с тем, язык и техника претерпели в ходе человеческой истории принципиальные изменения, но сущность человека предполагается при этом неизменной. Все эти трудности использования понятия «сущность» по отношению к человеку заставляют либо вообще отказаться от него, либо определять сущность в рамках той или иной культуры или широкого социального контекста. Определение человека дается с точки зрения его достижений и свершений, технических или культурных, но анализа одних только технических достижений недостаточно для корректного определения «сущности человека». Более того, именно в нашу, характерную фундаментальными техническими достижениями эпоху, усиливаются разговоры о деградации человека и об угрозе выживания человечества как вида, о возникновении нового вида человека – «постчеловеке».

Во многом это связано с тем, что человек попадает буквально в рабскую зависимость от технических достижений. Сущность человека становится соразмерной вещам, которыми он обладает. «Философия обладания» растворяет природу человека в мире вещей, и техника в данном вопросе оказывается тем идеальным посредником, который берет на себя все важные функции жизнеобеспечения человека. Человек оказался в ловушке, которую сам себе создал посредством технической одержимости, и современное общество и культура ищут выход из ситуации в собственных духовных (а не материально-технических) достижениях. Помощь в этом ей оказывает, с одной стороны, научная фантастика и жанр антиутопий в литературе, а с другой – научная и популярная футурология как наука о будущем человечества. От успешности решения данной проблемы будет зависеть будущее человечества как «человечества разумного».

В философии и других гуманитарных науках человек определяется как носитель разума, он принципиально отличается от животных своей разумностью, позволяющей сдерживать и контролировать телесные влечения и инстинкты. Благодаря разуму, он постигает законы мироздания, открывает науки, изобретает технику, преобразует природу и создает новую среду обитания. Кроме разумности, можно указать и другие духовные характеристики человека: только у него возникает вера в Бога, различение добра и зла, осознание своей смертности, память о прошлом и вера в будущее. Только человек способен смеяться и плакать, любить и ненавидеть, судить и оценивать, фантазировать и творить.

В своей критике естественнонаучного определения человека представители гуманитарного подхода отметили принципиальную открытость и незавершенность человека, который не имеет от природы заданных инстинктов, обеспечивающих выживание. Более того, человек, как биологическое существо, является слабым и уязвимым по сравнению с сильными животными, и поэтому неясно, как он мог столь успешно конкурировать с ними, что стал самой могущественной на Земле силой. Так называемая человеческая «природа» не является чем-то заданным, а строится в каждой культуре по-своему. Поэтому нет оснований говорить о врожденности агрессивности или, наоборот, солидарности, так как природные задатки, которые есть у каждого человека, успешно подавляются или, напротив, интенсифицируются обществом. Люди буквально всему должны были научиться сами и все, что они умеют – это продукт культурного развития, воспитания и образования. Используя расхожее выражение, можно сказать, что «человеком не рождаются, а становятся».

3. Вопрос о соотношении философской антропологии с комплексом современных естественных (биология и медицина) и гуманитарных наук о человеке остается на сегодняшний день достаточно актуальным и проблематичным. Но не менее проблематичным является и соотношение философской антропологии с религией, а также этикой, онтологией и другими философскими дисциплинами. Если антропология не сможет доказать собственную самостоятельность, то неизбежно поглощение философской антропологии другими науками, на которые она ссылается, как на эмпирический базис или теоретические основания. Таким образом, философская антропология не может быть ни учением о сущности человека, ни обобщением разнообразных данных истории, археологии, этнографии, культурологии.

Если философская антропология возможна, а в этом нет особых сомнений, то каков ее методологический статус? Согласно известной точке зрения, она является такой философской дисциплиной, которая разрабатывает важнейшую предметную область: проблему человека. Человек занимает в окружающем мире центральное положение, и поэтому философская антропология имеет преимущество по сравнению с онтологией (учением о бытии), а тем более с такими философскими дисциплинами, которые охватывают отдельные части человеческой субъективности (например, с теорией познания, логикой, этикой, эстетикой).

Когда речь идет о выяснении статуса философской антропологии, который выявляется в борьбе философов как между собой, так и с представителями науки, приходится дистанцироваться от ссылок на изначально высокую значимость человека в мире. Если считать высшей ценностью только изучение человека, то, например, микробиология должна быть причислена к низшему разряду наук, а на самом деле она является одной из важнейших дисциплин, за разработку проблем в этой сфере получают Нобелевские премии. Думается, что философская антропология, как и микробиология, еще должна доказать значимость человеческого фактора в нашем, считающемся бесчеловечным мире. Микроб стал нашим самым опасным врагом, и этим, возможно, определяется высокий статус микробиологии. Конечно, враждебность вируса является разновидностью научного мифа, с которым начала бороться и сама микробиология. Но точно так же философия должна поступить и в отношении гораздо более многочисленных, но не менее спорных и даже опасных мифов о человеке.

Хотя философская антропология покоится на этом, заложенном еще в Античности прочном фундаменте, тем не менее, именно сегодня ведутся дискуссии, ставящие под вопрос саму ее возможность. Этим современная эпоха радикально отличается от «героической» стадии становления философской антропологии в конце Нового времени. Тогда не ставилась под вопрос возможность решения проблем «с точки зрения человека», потому что не было, и не могло быть других точек зрения. Конечно, и в XIX веке велись горячие споры между представителями различных конкретно-научных дисциплин, таких, как биология, археология, этнография за право называться «теорией человека». Но они не оспаривали метафизическую идею человека, а только боролись за право ее репрезентации и научного представления. Очевидно, что на этом фронте критики выдвигали лишь конкретные определения, которые шли на пользу метафизике, осознававшей себя как привилегированный тотальный научный дискурс. Именно поэтому Макс Шелер с полным правом писал в своей основополагающей работе «Положение человека в космосе»: «Задача философской антропологии состоит в том, чтобы вырабатывать на основе частнонаучных определений единую систематическую теорию человека» [9, с. 33].

Вопросы для самоконтроля

1. Каков дисциплинарный статус философской антропологии?

2. Когда и как появился «человек разумный»?

3. Какова роль языка в процессе становления человека?

4. Какова связь антропологии с естественными и гуманитарными науками?

5. Возможна ли «единая теория человека»?