Раздел 2. Исторические типы философии. Философские традиции и современные дискуссии

Тема 2. 1. Возникновение философии.

Философия Древнего мира

А. Возникновение философии

Сущность и социальный смысл философии красноречиво иллюстрируются процессом ее возникновения. Первоначально человечество довольствовалось нерасчлененным, «дологическим», мифологическим мышлением. Такое мышление было чрезвычайно «нерентабельным», малопроизводительным. Кроме обеспечения реальной практики, это мышление заставляло «общаться» с олицетворенными в богах и духах силами природы, приносить им жертвы, строить для них «жилища» (капища, храмы) и т. п.

 Эпоха неолита – отцовский род, начало производства, первичное социальное расслоение, территориальное обособление племен, первые великие переселения народов – это эпоха разрушения первоначального мифологического мышления. К началу I тысячелетия до н. э. в развитых регионах мира (Китай, Индия, Греция) в мышлении людей стала преобладать логика: объективность, последовательность, непротиворечивость, доказательность, безэмоциональность, беспристрастность мыщления. Мир стал противопоставляться человеку как внешняя и чуждая среда;  любовная валентность к нему заменилась духом преобразования и даже насилия. Человек этой эпохи отрывается от природного и общественного целого, его мышление начинает служить преимущественно задачам его собственного выживания и индивидуального жизненного успеха. Такое мышление и, шире, такая форма духовной жизни и есть рассудочное мышление, рассудочно организованная духовность.

Господство рассудка содействовало взлету цивилизации. За исторически кратчайшие сроки происходит расцвет городов, искусств, наук, мореходства, военного искусства, систем образования и воспитания. В общество хлынуло неведомое дотоле изобилие. Однако всё это имело и оборотную, отрицательную сторону. Господство рассудка это еще и индивидуализм, социальный атомизм, разобщенность людей. Это их отношение друг к другу как к средству, а не как к цели. Это отношение к миру как мертвому объекту – предмету корыстных преобразований и завоеваний. Рассудок – это мышление человека частичного, забывшего о своей универсальности (или еще не доросшего до нее), по существу раба своих индивидуальных страстей, хотя внешне он и господин. Рассудок – это недоверие и войны, страдания всех, это тупик в движении цивилизации. Господство рассудка это всеобщий, тотальный кризис человечества, который, однако, заметен далеко не для всех. Только самые чуткие души способны улавливать перепады «атмосферного давления» в обществе и предупреждать людей о предстоящих бурях в, казалось бы, самую безоблачную погоду. Этими «барометрами общества» и были философы, их идеи и боли  и есть возникающая философия. Философия начинается с критики рассудка и той цивилизации, которая им опосредствована.

Кризис общества, вызываемый господством рассудочной духовности, замечала не только философия. Против него восставали и зарождающиеся в эту эпоху религии: зороастризм, иудаизм, буддизм,  христианство. Однако правильный диагноз далеко еще не означает правильного лечения. Справедливо видя зло в господстве рассудка, возникающие религии стали отрицать его полностью, предлагали человечеству вовсе отказаться от «скверны» логики, науки, познания и объективного беспристрастного мышления. Религия предлагала движение назад, к дологическому мышлению и любовно-благоговейному, созерцательно-недеятельному  отношению людей к природе, равно как и отношениям между самими людьми. Никакого рассудка, никакой логики и науки!  «Наука – похоть очей» – заявлял один из основоположников христианства Августин Аврелий  (V в. н. э.) Этот антирационалистический дух остается в любой религии до наших дней.

Вопреки религии философия не отбрасывает рассудок стопроцентно. С  момента своего возникновения она предлагала соединить рассудок с противоположным ему любовно-гуманистическим началом. И не только соединить, но подчинить рассудок добру и красоте – морали и эстетике в единстве духовной жизни. Духовность должна быть не однобокой и разорванной, а цельной и гармоничной. Она должна быть единством истины, добра и красоты – то есть разумом, или мудростью, которые единственно достойны человека. Возникновение, становление и развитие разума, мудрости, логики, превышающей рассудочную формальную – то есть возникновение материалистической диалектики и есть возникновение философии.

Философия и религия это два полюса решения одной и той же проблемы, два рецепта, предлагаемые  больному человечеству. Как показывает история культуры, это последнее с самого начала и до сегодняшнего дня в массе своей не прислушивается к рекомендациям философии. Воспользуется ли оно ими в ближайшем будущем или будет, как и прежде, искать «спасение» в  новейших («нью эйдж» и т. п.) религиях? Слово за человечеством.

 

Б. Философия Древнего Востока

Из всех древневосточных цивилизаций философия зародилась и, далее не прерываясь, развивалась только в Китае и Индии.

Древний Китай

В Китае переход от первобытной общины к государству завершился в IV тысячелетии до н. э. Ранняя китайская цивилизация дала возникновение городов, сложную социальную иерархию, иероглифическую письменность, становление логически-рассудочного мышления, сравнительно высокий уро­вень техники. К VII – VI векам до н. э. двухтысячелетняя единая империя распалась на несколько государств. Наступила «эпоха враждующих царств». Духовной оппозицией этой социальной катастрофы был протест тонких умов и душ против массового индивидуализма и рассудочности, приведших к раздробленности страны, складывалось требование более человечной, нравственно-разумной жизни. Возникала некая метафизика мировоззрения и   нравственности – она и была первой философией.

Первым китайским философом следует считать полулегендарного учи­теля мудрости Лао Цзы. Жил он в VI веке до н. э. Точные даты его жизни не сохранились. О нем складывались легенды, что он родился 60-летним стари­ком. Достоверно известно, однако, что он был старшим современником Кон­фуция, и последний брал у него уроки. Лао Цзы ничего не писал, проповедо­вал свое учение устно. Впоследствии его ученики сложили из его высказыва­ний книгу, которую назвали «Дао де цзин» – «Книга о Дао и Де». Основным понятем в философии Лао Цзы было понятие Дао, что означает «Путь», «За­кон», «Первоначало». То есть это некоторая Логика мира, универсальный за­кон его существования. Термином «Де» обозначалась реализация Дао, реаль­ный мир в его конкретных процессах и событиях. Дао вечно и неизменно и в то же время присутствует в вещах, оно проявляется в их разнообразии и при­дает ему единство. Мир един и вечен и в то же время постоянно изменяется, не выходя, однако, за пределы закономерности Дао. Отсюда и человек дол­жен жить в соответствии с этим универсальным законом природы. Мир, управляемый Дао, является священным сосудом, которым никто не вправе повелевать. Мудрость жизни состоит в познании и следовании Дао. Человек в своем поведении должен руководствоваться не субъективными страстями и прихотями, а осознанной общей закономерностью. В этом заключается зна­менитый принцип недеяния или, лучше сказать, невмешательства в законо­мерности природы и общества. При условии, что так будут жить все, вклю­чая императоров и их чиновников, в Поднебесной (т. е. Китае) бу­дет порядок и благоденствие.

Конфуций (ближе к китайскому звучанию – Кун Фу-цзы, учитель Кун. 551 – 479 до н. э.), ученик, но не последователь Лао Цзы. В молодости он был пастухом, сторожем и учиться начал только в 15 лет. В возрасте 50 лет орга­низовал свою философскую школу. Основные идеи Конфуция изложены в книге «Лунь юй» – «Суждения и беседы», также записанные его учениками. Суть конфуцианства заключается в том, что Учитель Кун видел средство достижения порядка в обществе в почитании предков, в подчинении всех воле им­ператоров и соблюдении традиций. Народ обязан лю­бить предков и начальников всех рангов или, во всяком случае, демонстрировать любовь че­рез специальные ри­туалы чинопочитания (отсюда выражение «китайские це­ремонии»). Гармоничным может быть только общество, в котором господ­ствует принцип «сыновней почтительности». «Отношения между старшими и младшими должно уподобиться отношениям ветра и травы: трава клонится туда, куда дует ветер». Это, собственно, и есть еще один конфуцианский принцип – «человеколюбие». Одновременно это является и идеалом «благо­родного мужа». Этот идеал достигается соединением природных качеств че­ловека и воспитания. «Если в человеке естественность превосходит воспи­танность, он подобен деревенщине. Если же воспитанность превосходит ес­тественность, он подобен ученому книжнику. После того, как воспитанность и естественность в человеке уравновесят друг друга, он становится благород­ным мужем».

За вклад Конфуция в ки­тайскую культуру его называли «царем фило­софов». Но одновременно он был и «философом царей»: его философия, го­воря современным языком, входила в арсенал официальных политтехнологий правящей элиты.

Явным продолжением восходящих к мифологии идей социально-при­родной гармонии была школа Мо Цзы («учителя Мо»). Мо Цзы жил в 479 – 380 гг до н. э. Он происходил из знатного рода, занимал высокие админист­ративные посты. Основным понятием его учения была категория гармонии.  Он пропагандировал любовь в обществе, которая бы распространялась не только «снизу вверх», как у Конфуция, не только от низов к вышестоящим структурам, но и «сверху вниз», всех ко всем, то есть это был своеобразный первоначальный древнекитайский гуманизм. 

Широкого распространения учение Мо Цзы, по-видимому, не полу­чило, потому что в IV в. до н. э. в Китае распространились идеи неукосни­тельного  служения и подчинения человека обществу и государству. Стала господствовать так называемая школа легистов, или законников (по-китай­ски «Фа цзя»). Она требовала подчинения людей уже не природным, как у Лао Цзы, а юридическим законам, издаваемым государством.

Неистовым реали­затором этой «философии» был император Цинь Ши Хуан (годы правления: 221 – 210 до н. э.). Он положил конец многовековой эпохе Воюющих Царств. Он установил единоличное господство на всей тер­ритории Внутреннего Китая и вошёл в историю как правитель первого цен­трализованного китайского государства. Основанная им династия Цинь, пла­нировавшая править Китаем на протяжении 10 тысяч поколений, была сверг­нута через несколько лет после его смерти. По свидетельству современных психиатров этот император страдал депрессивной паранойей – манией пре­следования и яростно боролся с предполагаемыми заговорами и военными провокациями против его правления. Он устраивал массовые репрессии по отношению к ближайшему окружению, включая родственников, организовы­вал массовые кампании по борьбе с «инакомыслием». Он всерьез решал про­блему обеспечения бессмертия самому себе. Конфуцианские учёные видели в этом  пустое суеверие, за что жестоко поплатились: как гласит предание, им­ператор велел закопать 460 из них живыми в землю. Сжигались даже книги великого Кофуция.

В 213 г. император приказал сжечь все книги, за исключением тех, что трактовали о сельском хозяйстве, медицине и гаданиях. Кроме того, были пощажены книги из императорского собрания и хроники циньских правите­лей. Была организована кампания преследования философов-гуманистов, в общественность был брошен клич «Книги в огонь – философов в выгребные ямы!» Цинь Ши Хуан известен еще тем, что, по преданию, он начал строи­тельство Великой Китайской стены. Кроме того, укрепляя оборону от врагов, он «удвоил» свое войско тем, что изготовил терракотовые копии в натураль­ную величину всех своих воинов – конных и пеших и расположил это «вой­ско» в выработанных подземных соляных копях. В случае нападения на Под­небесную из-под земли выйдет удвоенная каменная армия… Сегодня эта «армия» является огромной исторической ценностью и интереснейшим экс­понатом для многочисленных туристов.

Таким образом, первая китайская философия носила ярко выраженный общемировоззренческий и нравственно-практический характер.

Древняя Индия

В Древней Индии философия возникает по схеме, напоминающей ки­тайскую. В III – II тысячелетиях до н. э. на Индостанском субконтиненте скла­дываются первые государственные образования – Мохенджо-Даро (до­лина реки Инд, современный Пакистан), Магадха (южный Бихар, граница с Непалом), Хараппа (Пенджаб, Пакистан) и другие. Они находились на доста­точно высоком уровне цивилизационного развития. Например, в них имелись централизованное водоснабжение и смывная канализация.  В первой поло­вине II тысячелетия до н. э. эти государства были уничтожены белыми при­шельцами – нашими славными арийскими пред­ками. Сложилась тысячелет­няя брахманская империя (брахманы – жрецы, управлявшие арийскими пле­менами). Идеология, культура этой эпохи была основана на Ведах – религи­озно-бытовых текстах, являвшихся подробными «конституциями», или инст­рукциями для жизни каждого человека. В недрах этих текстов имеются об­щемировоззренческие, философские моменты.

В VII – VI веках до н. э. происходит так называемая кшатрийская рево­люция (кшатрии – сословие воинов в арийском обществе). Это сословие от­теснило брахманов от власти, в результате чего образовалось более 20 неза­висимых государств, боровшихся с брахманским наследием. Моментами «идейной революции» этой эпохи является возникновение целого ряда анти­ведических философско-этических школ. Крупнейшие из них – Буддизм, Джайнизм и Чарвака-локаята.

Возникновение буддизма связано с именем человека по имени Сидд­хартха Гаутама. Он родился в 563 г. до н. э. в царской семье. Живя в рос­коши, он однажды, оторвавшись от своей свиты, оберегавшей его от отрица­тельных впечатлений, увидел простой народ и его страдания: болезни, стар­ческую немощь и смерть. Потрясенный, он бежал в джунгли и стал лесным отшельником, изучал Веды и занимался медитациями на темы, вызванные увиденным. И ему «открылись» «четыре великих истины»: «Жизнь полна страданий»; «Имеется причина страданий»; «Есть путь избавления от стра­даний»; «Этот путь состоит в отказе от желаний». Нет желаний (потребно­стей, намерений, вожделений, привязанностей, амбиций, претензий и т. п.) – нет и страданий, связанных с возможностью их не удовлетворить. Освободи­тесь от любых привязанностей – и вам будет хорошо.

 И тут имеется еще одна важная особенность. Все наши желания и при­вязанности проистекают не из нас самих, их вкладывает в нас общество – эта, в сущности, враждебная внешняя среда. Всё наши желания – это со­блазны, идущие из общества, сладкие яды, к которым мы привыкли и от ко­торых в результате зависим. Мы не живем так, как могли бы жить без этих насильственно, без нашего ведома вложенных в нас программ. Мы не видим мир таким, каков он на самом деле, не видим его своими собственными гла­зами, мы видим его сквозь очки, напяленные на нас обществом. Поэтому надо сбросить с себя эти очки и увидеть мир своими глазами, и тогда он от­кроется нам таким, каким он является на самом деле. Надо последовательно сбросить с себя всё наносное, всё, навязанное нам обществом. Именно всё. Привязанность к комфорту, благополучию, деньгам, славе, политическим, научным, творческим амбициям, привязанность к семье, детям, сексуальным вожделениям, преодолеть стремление пользоваться любой техникой, пренеб­речь даже речью, прямохождением, даже самим мышлением. Молчать, не двигаться и не мыслить. Ловить промежутки между мыслями и всячески расширять эти промежутки до полного погружения в ничто – в нирвану. И тогда нам будет хорошо. Это и будет просветление, состояние Будды. Разу­меется, это трудно. Это – подвиг, на который не все способны. Один только Сиддхартха Гаутама и очень некоторые монахи. Остальные обречены жить в миру, погруженные в его соблазны и нормы. И ничего не поделаешь, жить здесь приходится, но надо стараться жить так, чтобы не привязываться к этому миру, жить так, чтобы в любой момент ты мог бы встать и отряхнуться от праха этого мира. Жить, зная, что зов нирваны «уже здесь, при дверях». Жить без привязанностей к этому миру. В качестве иллюстрации изложим кратко один буддистский коан. Идут два монаха, вокруг дождь, лужи. На краю лужи стоит соблазнительная девица. Один из монахов взял ее на руки и перенес через лужу. Идя дальше, монах, который не нес девицу, говорит на­парнику: Нам ведь не положено прикасаться к женщинам, а я видел, ты ее даже крепко обнимал. На что монах, несший девицу, ответил: Я ее оставил на краю лужи, а ты ее несешь на себе до сих пор. (Не то ли же самое у Иисуса Христа: Вас учили: «Не прелюбодействуй», а я вас учу: Не вожделейте к чу­жой жене!) То же и в множестве других коанов: о непривязанности к день­гам, семье, славе и т. п. Все религии одинаковы, и сердцевина их не в нали­чии бога, а в пропаганде непривязанности к этому миру, к этой чужбине, юдоли страданий, временному пребыванию на территории сатаны, откуда надо поскорее уйти. В буддизме – в себя и нирвану, в христианстве – в по­тустороннее царство божие. Вместо решения проблем, уход от самой их по­становки. Вместо замены плохих норм хорошими, отказ от них как таковых: уход из мира, бегство в иной мир, в недеяние, в небытие, в нирвану.

По своему отношению к традиционной брахманской религии буддизм похож на европейский протестантизм XVI века. Буддисты не протестуют против ведической религии, они, точно так же, как и христианские протес­танты,  выступают только против ие­рархии тунеядцев-брахманов как «по­средников» между человеком и «миром богов», где душа человека после его смерти может найти освобождение от «земных страданий». С религией со­храняются в буддизме и философские моменты древних Вед. Буддизм – это массовая, низовая, направленная  про­тив брахманизма идеология.

Джайнизм (от слова Джин – победитель) – это явно идеология кшат­риев. Она в принципе подобна буддизму, отличаясь от него разве что боль­шей регламентацией поведения индивидуального человека на пути к «спасе­нию» его души от земных «страданий».

Чарвака-локаята – учение материалистическое. В его основе – «четыре слова»: огонь, вода, земля и воздух.  Это идеология, скажем так, культурного слоя населения, продвинутой интеллигенции. Это по­следовательно материа­листическое и атеистическое учение с соответствую­щими рекомендациями человеческому поведению. Не нужны не только брахманы, но и сама религия вед. «Мошенники, шуты, бродяги – вот кто составил три веды». «Агнихотра, три веды, триданда и посыпание себя пеплом – всего лишь способ прокор­миться тех, кто лишен мудрости и трудолюбия» - так отзывались чарваки о господствовавших в обществе брахманах (Антология мировой философии, М., 1969. – Т. 1. – С. 171). Нет и вечной, не привязанной к телу души, кото­рую надо спасать от мучений после смерти человека. Есть только четыре природные стихии, из которых состоит человек, и со смертью его тела исче­зает и душа. «Не существует ни богов, ни освобождения, ни дхармы, ни не-дхармы, а также нет воздаяния ни за добросовестное поведение, ни за пороч­ное». «Существует только этот видимый мир, который воспринимается чув­ствами», и жить надо только в нем. «Отказ от видимого во имя невидимого чарваки считают глупостью этого мира» (там же, с. 152 – 153). Известный советский историк философии, московский профессор А. Н. Чанышев так писал о месте чарваков-локаятиков в индийской культуре: «На фоне всеоб­щей мистики потусторонних миров и страха перед смер­тью чарваки были единственными трезвыми среди пьяных».

 

В. Древняя Греция.